-Да. – Фюрер устроился поудобнее, стараясь сохранить невозмутимый и серьезный вид. Ему это удавалось вполне. Он был смелым и умным человеком. Правда, иногда ему казалось, что он ещё и немного тиран, но это, конечно же, только казалось. – Зачем вы здесь и кто вы?
-Я солдат. – Ухмылка на полуметаллическом лице померкла. – Последний солдат, уже проигранной войны. Я скажу, зачем я здесь, но, сначала, мне придётся кое-что вам рассказать.
-Я слушаю вас.
-Герр Гитлер, положение в котором мы оказались, вина за это целиком и полностью лежит на вас. – Толерант усмехнулся – кажется, грустно, а не зло или угрожающе. Очень странно смотрелась ухмылка на таком чудовищном лице… – Ваша война – именно она лежит в первооснове всего, что случилось с нами.
-Вы… - Ужасная мысль пронеслась в голове фюрера. Он вновь побледнел. – Вы немец?
-Кто? Я? – Фюрер вздрогнул сейчас: безволосая бровь человеческой половины лицаудивлённо приподнялась, тогда как металлическая часть и алевший на ней жуткий глаз, оставались абсолютно неподвижны. – Нет. Простите, если огорчил вас. Я Подданный Империи Механ…, и до недавнего времени я ничего не знал о существовании такого народа как немцы.
Фюрер непроизвольно сжал кулаки. Неужели? Этот монстр из будущего? А его народ, арийская раса, народ Германии более не существует? Это значит, он проиграл войну?
-Думаю, вы уже догадались, что я из другого временного континуума нашей вселенной. Отстоящего от вашего примерно… - Толеран помолчал немного, будто решая, стоит ли называть цифру, а потом продолжил говорить. – Отстоящего на очень много лет. Давайте вернёмся к нашему делу. Ваши войны – вот что стало началом нашего конца.
-Но почему? – Страшась ответа, воскликнул фюрер.
-Вы проиграли эту войну. – Буднично как-то сказал монстр, и фюрер шумно вздохнул. – И навсегда отбили у людей желание к любому объединению. Мы всегда считали, что это началось незадолго до Первой Атомной войны, но…
-Атомной?
-Да. – Не разъясняя ничего по этому моменту, продолжил Толеран. – Мы пришли к выводу, что всё началось с вашего поражения в войне. Но так же мы пришли к выводу, что без войны, вам не создать то, что требуется нам.
-И что же это?
-Империя. Единое Человечество – вот, что нам требуется. Если человечество объединится сейчас – потом, в будущем, оно сумеет устоять и выжить.
-Что случилось там…, в вашем…, времени? – Задумчиво хмурясь, вопросил фюрер. Где-то шла большая война и нужны были солдаты. Разговор стал более-менее понятен ему.
-Что случилось? Война. И мы были не готовы к ней. – Толеран опустил одну руку вниз и что-то поднял с пола. Положил на стол. Фюрер с некоторой опаской смотрел на чёрный чемоданчик. – Нас осталось слишком мало. Технически мы им уступаем совсем немного, но нас осталось очень мало. Особенно после Третьей Квантовой войны.
-Квантовой? – В раз севшим голосом сказал фюрер. – Сколько же всего было войн?
-Не много. – Толеран улыбнулся. – Мы помним две атомных и три квантовых.
-Что это? – Он указал на чемоданчик, после непродолжительного молчания.
-Энциклопедия. Откройте, посмотрите. Она на немецком. Нам стоило больших трудов расшифровать вашу письменность и освоить язык, для отправки одного Толерана сюда.
Фюрер осторожно коснулся чемоданчика. На нём были магнитные защёлки, но вот материал, из которого был сделан чемоданчик – металл? Он приподнял его и немного подержал. Слишком лёгок для металла.
-Откройте, просто откройте и посмотрите.
Он открыл. И увидел внутри толстую книжку, в красной обложке. Крупным шрифтом, поперёк развевающегося флага со свастикой было написано: “Падение Третьего Рейха”.
-Что…, это? – В раз охрипнув поинтересовался фюрер.
-Полная энциклопедия, о Второй Мировой войне. Там всё подробно расписано – ваши ошибки и успехи. Успехов было немного.
-Почему я? – Неотрывно глядя на красную книгу, спросил фюрер.
-Честно – не знаю. – Толеран пожал плечами. – Решение было принято не мной. Но я знаю, что выбор делался между Германией, США и СССР. Думаю, из-за вашего военного потенциала выбор пал на вас.
-Немецкий солдат – лучший солдат! – Гордо произнёс фюрер, горящим взором глядя на монстра, принёсшего, возможно, бесценный дар для его будущей Империи.
-Вы доказали это на деле. Точнее, докажите. – Толеран кивнул в сторону чемоданчика. – Мы нашли эту книгу в библиотеке древнего города, после одной из боевых операций. Библиотека чудом уцелела, и мы нашли множество древних книг.
-Древних?
-Древних. – Кивнул Толеран. – Мы понятия не имели, что в тех местах существовали города и вообще когда-либо жили люди. Пустыня Евтар непригодна для жизни.
-Почему? – Аккуратно доставая бесценную книгу из чемоданчика, спросил фюрер.
-Агрессивная среда обитания. – Туманно пояснил Толеран.
Минут десять в комнате царило молчание, нарушаемое лишь шелестом переворачиваемых страниц. С каждой мельком просмотренной страницей, глаза фюрера делались всё больше.
-Какова плата за этот дар?
-Несколько обещаний.
-Что? – С трудом оторвав взгляд от книги вопросил фюрер.
-Вы должны обещать, что человечество будет соединено под одним руководством. Вы должны пообещать, что сохраните военную мощь людей и оружия. Вы должны пообещать, что будете развивать эту мощь и, что важнее всего, вы будете развивать науку, создавая новые виды оружия и новые виды войск.
-Клянусь своей жизнью! – Воинственно выпалил фюрер.
-И самое главное: отбросьте идею расового превосходства.
-Что? Но…
-Не сразу. – Толеран переменил позу и фюрер сумел увидеть, что вторая его нога представляет собой жуткую мешанину металла и плоти. – Сейчас она необходима вашему народу, вашему солдату. Но когда с войной будет покончено, вы забудете свою идею. Понимаете герр Гитлер, ваша идея не лишена смысла и во многом правдива. Но, увы, она обязательно трансформируется со временем, будет извращена как вашими противниками, так и приверженцами самой идеи. Со временем она превратится в чудовище и станет угрожать нашим целям. Солдат любого народа, если им командует дилетант, а его боевая подготовка слаба – худший. При правильном использовании, любой солдат – лучший.
-Евреи – нет! – Рявкнул фюрер.
-Вынужден вас огорчить. Прочтите последние страницы этой книги. Евреи стали лучшими солдатами мира после падения вашей армии. Всё зависит от обстоятельств.
-Значит, я должен создать обстоятельства, в которых… - Он выжидательно посмотрел на Толерана.
-В которых каждый человек планеты станет лучшим солдатом…. Когда начнётся Наша война – лучшие будут умирать сотнями. Нужно, что бы лучших были тысячи. Иначе Человечество обречено.
-Я не подведу. – Решительно сказал фюрер.
-Надеюсь. – Толеран встал на ноги. Фюреру стало плохо. Голое чудовище перед ним, не имело половых органов – на их месте блестел плоский синеватый металл. – Чемоданчик сделан из пластика, и он остаётся вам, в качестве второго дара. Если вы сумеете разобраться, из чего он состоит и воспроизвести его: у вас будет лучшая броня в этой войне. Прощайте.
Толеран повернулся спиной к фюреру и по всему его телу поползли сине-белые полосы светящейся жидкости – так это выглядело. А потом он исчез.
Фюрер долго смотрел на то место, где пропало чудовище. Пред его глазами всё ещё была эта спина – мешанина плоти и металла, покрытая вмятинами, подпалинами и глубокими порезами, из которых не текла кровь. Это существо действительно вышло из какого-то кошмарного боя. Ибо бой, в котором дерутся монстры, другим быть не может.
Он посмотрел на книгу перед собой. Несколько раз перечитал название. Ударил себя по щеке и снова посмотрел на книгу. Пощупал её страницы. Долго сидел не шевелясь, пытаясь принять и осознать тот факт, что это всё произошло в действительности. А потом, решительно хмурясь, углубился в чтение книги.
“Война почти закончилась. Они напали неожиданно – никто не мог предположить, что немцы всё же начнут войну против нас. Особенно, после того как мы заключили все эти новые соглашения. Мы считали их друзьями. Они так помогли стране в 41-ом! Но всё было сделано только что бы усыпить нас – заставить поверить, что они друзья. Немецкие танки атаковали 5-ого мая 1942-ого. 5-ого первый выстрел был сделан по нашей границе, а сейчас 25 августа и бои идут уже в Москве…”
Сердито жужжа, пуля пронесла над головой и врезалась в стену, брызнув целым фонтаном бетонной крошки. Солдат выронил блокнот, в котором писал обо всём, что происходило с ним. Писал с первого дня войны. И сегодня он делал последнюю запись в своём импровизированном дневнике.
Алексей – бывший школьный учитель, который ещё год назад и представить не мог, что когда-нибудь кого-нибудь убьёт, чувствовал, что на этот раз запись будет действительно последней. Каким-то шестым чувством он ощущал близость собственной смерти. Он точно знал, что никогда не сдастся проклятым фашистам, но, сколько уже советских солдат, точно знавших, что лучше смерть, чем плен – уже в плену? Решимость умереть, но не сдаться врагу, не могла служить достаточным основанием, для полной уверенности в своей скорой смерти. Но всё равно он чувствовал именно смерть.
Алексей сполз за груду обломков – все, что осталось от второй стены, и огляделся в поисках более надёжного укрытия, желательно с лучшей позицией для ведения огня. Над головой пронеслось ещё несколько пуль. Где-то совсем рядом тяжело ухнула пушка и громом разнёсся взрыв. Кто интересно стреляет? Это наши или немцы? Непонятно. Сейчас по всей Москве шли бои. Кто где неизвестно. Резервы из Сибири – единственной территории СССР ещё находившейся под контролем советских людей, к городу подтянуть не успели, и они подошли, уже когда немецкая пехота вошла в город. Со свежими силами им удалось отбросить захватчиков и отвоевать несколько улиц. Но теперь ситуация изменилась кардинально. Алексей со своим отрядом двое суток вёл сражения с немцами и за это время только один раз он наткнулся на группу таких же “потерявшихся” солдат. Группы соединились, и под его командой оказалось девяносто восемь человек.
Алексей попытался подползти к потерянному блокноту. Очередь легла практически у самого носа. С огромным сожалением Алексей отказался от дальнейших попыток вернуть, на сегодня, самый дорогой для него предмет. Он отполз дальше назад и, подскочив на ноги, согнувшись чуть не до пола, побежал вглубь развалин. За спиной яростно трещали автоматы и винтовки, пули неслись ему в след. И ни единого человека сейчас не бежало за ним, никто не прикрывал его отступление, бывшее, по сути, бегством – все девяносто восемь погибли. Уже третьи сутки он воюет совсем один.
Он юркнул в неровную дыру в стене, пробитую, видимо, танковым снарядом. Солдат очутился на одной из улиц, густо усыпанных обломками кирпича и камня. Он нырнул в ближайший завал, образовавший нечто вроде окопа. Замер там, не двигаясь и настороженно смотря вперёд. Улица была практически пуста. Почерневшие остовы зданий, сейчас похожие на сыр от обилия дыр в стенах. Глубокие воронки в дорожном покрытии. Десятка три трупов раскиданных по всей дороге – покрытые серой пылью они лежали в самых невозможных позах, с трудом различимые среди руин.