Чего хотели эти двое вновь пришедших, в первое мгновение было не совсем ясно. В верхней паре рук они несли множество пестрых предметов, которые, казалось, были сделаны из какой–то материи. Но каждому, конечно, было известно, что эвергрины ничего не понимали в искусстве ткачества. Они не знали тканей.
Несмотря на это, материя выглядела как ситец. Рон с удивлением увидел, когда эвергрины сложили свой груз на пол, кричаще пестрые, безвкусные штампованные узоры, которые, несомненно, были сделаны на одной из фабрик империи арконидов. Итак, эту материю изготовили шпрингеры. А какое отношение к ней имели эвергрины?
Ответ на этот вопрос появился быстро. Сильная рука схватила Рона за плечо и повернула его. Вторая рука, более мягкая, чем первая, коснулась его сзади. Что–то с шелестом было надето ему на голову и на пару секунд закрыло ему поле зрения. Когда он снова смог видеть, на нем была уже пестрая безвкусная накидка ужасающего покроя.
Он оглянулся на двух своих спутников, но те выглядели не лучше.
— Помогите! — закричал Лофти. — Что они из нас сделали? Кто должен принять нас в таком виде? Примет ли он нас всерьез?
«Мы сами, — горько подумал Рон. — Хотя все это очень странно. Но кто сомневается в том, что они вырядили нас так красиво только для своего идола?»
***
Из камеры их не стали выносить. По мнению эвергринов, они должны были сами пройти остаток пути. Три эвергрина, которые принесли их из зала пленников, остались позади них, чтобы предотвратить любую попытку бегства.
Рон и оба его спутника двигались медленно, не зная, что их ожидает. Ход был узок и высок, как и все, построенные эвергринами, и совершенно темен, когда желтый свет факелов из круглой пещеры позади них окончательно исчез. Однако эвергрины подгоняли их, как только продвижение вперед становилось слишком медленным. Сильными руками они подталкивали пленников вперед, и те были вынуждены делать быстрые шаги.
Эвергрины не были грубы. Рон сожалел об этом. Что было нужно в их жалком положении, так это постоянно поддерживать ярость внутри себя. Не было никакого смысла думать о том, что эвергрины, в сущности, являлись неплохими парнями, с которыми можно было хорошо ладить, если бы не было шпрингеров — и что, собственно, они сами, эвергрины, не виноваты в этой неразберихе; в ней виноваты были шпрингеры. Но это ничем не могло помочь. Перед ними были не шпрингеры, а эвергрины. Они должны бежать от эвергринов. И если они только на одну–единственную секунду поддадутся чувству сострадания к эвергринам, это может означать их собственную смерть.
Ход казался бесконечно длинным. В темноте было довольно трудно оценить расстояние. Рону казалось, что они прошли по крайней мере километр, когда в первый раз услышали странный звук.
Он, казалось, донесся из недр земли. Сначала он был похож на звук чужого колокола, в котором не хватало глубины. Звук был жутким и наполнил сердца пленников примитивным страхом. Они остановились, но эвергрины погнали их дальше. Странный звук стал четче.
Перед ними вспыхнул красный свет. Он, казалось, исходил из маленького отверстия где–то далеко впереди, в темноте, и по мере того, как они приближались, звук становился все четче и четче.
Наконец они поняли, что это были те же барабаны, которые издавали жужжание и звон, когда они находились в лесу.
Лофти заговорил. Рон ждал этого. Потому что Лофти был единственным среди них, кто понимал язык барабанов.
— Радость среди них, говорят они, — шепнул он, преодолевая жуткий страх, который охватил их всех, — в этот великий день, когда они приносят самые священные жертвы из всех своему идолу. Эти жертвы — мы, в этом нет никакого сомнения.
Рон непроизвольно кивнул. Он сощурил глаза и попытался рассмотреть, что является источником этого красного света. Он увидел, что его яркость, дрожа, изменяется, и пришел к заключению, что это, должно быть, факелы особо изготовленные, давали цветной свет.
Рон мгновенно обдумал то, что увидел с тех пор, как их унесли из зала. Если там впереди, во время церемонии, которая, несомненно, предстояла им, появится возможность для бегства, тогда у них останется только два пути попытать счастья: два пути, которые вели из круглой камеры. Они не имели никакого представления, куда ведут эти ходы. Но они знали, что в одном из них, через который они прошли сюда, стоят наготове сотни эвергринов, чтобы снова поймать их.
Конечно, было возможно, что там, откуда исходит этот красный свет, был еще один выход. Но Рону хотелось как можно быстрее выяснить, верны ли его предположения о предметах, о которых он ничего не знал точно.
Красный цвет приблизился. У Рона появилось странное чувство.
— Держите глаза открытыми! — еще раз предупредил он обоих своих друзей. — И если вам самим будет что–либо непонятно, глядите на меня. Ясно?
— Ясно, — почти одновременно ответили Ларри и Лофти.
Это были последние спокойные слова, которые они сказали друг другу. Через пару шагов ход кончился. Уже незадолго до этого Рон мог видеть, что он ведет в зал, который тоже был круглым, но намного большим, чем камера, из которой начинался ход для жертв. И в одном он существенно отличался от всех помещений, которые пленники видели до сих пор. Вверху, под самым потолком, на равных расстояниях друг от друга, находились овальные отверстия, через которые сюда проникал яркий солнечный свет.
В голове у Рона появилась мысль. Там, наверху, была свобода! Овальные отверстия были достаточно большими, чтобы землянин нормального телосложения беспрепятственно пробрался через них. И если они доберутся до них, им больше не надо будет заботиться о том, чтобы найти выход, в котором их не ждало бы несметное количество эвергринов. Однако он отверг эту идею. Отверстия находились более чем в восьми метрах над полом. Им нужно было вскарабкаться на голову одного из эвергринов, чтобы добраться до них.
Это было безнадежно!
То, что испускало жуткий красный свет, действительно было факелами. В центре зала было оставлено свободное место, но вокруг него столпилось примерно пятьсот эвергринов. Рон испугался. Он ожидал зрителей во время жертвоприношения, но не такого их количества.
На свободном месте в центре зала лежала пара стволов, тщательно укрепленных на козлах. Перед каждым из стволов на корточках сидел эвергрин, вооруженный двумя барабанными палочками, и извлекал из стеклянных стволов глухую, монотонную дробь, которую пленники слышали уже в течение четверти часа. Когда земляне появились в устье входа, из рядов эвергринов справа и слева от музыкантов, играющих на стволах, выскочила пара змеевидных существ, и тон барабанной дроби тут же изменился.
Кроме того, в центре зала был также четырехугольник, казалось, нарисованный на полу кусочком угля. Он темнел в красном свете, магически притягивая к себе все взгляды. Внимание эвергринов, казалось, тоже было приковано к четырехугольнику, это было видно по тому, как они вытягивали головы вперед.
Там, где ход открывался в зал, зрители открыли проход, когда появились пленники. Ларри, идущий впереди, задержался. Среди стоящих эвергринов раздалось свистящее, шипящее бормотание, и трое из них, идущие позади землян, как и прежде, сильно подталкивали их и препровождали вперед.
Пленники, пошатываясь, добрались до свободной середины зала. Рон, чье любопытство пробудилось снова, хотел изучить черный прямоугольник. Но прежде, чем он приблизился к нему на достаточное расстояние, чтобы получше рассмотреть, один из эвергринов схватил его за пеструю одежду и оттащил назад.
Четырехугольник означал что–то совершенно особенное. Теперь Рону это стало совершенно ясно.
Он испугался, когда в зале прогремел громкий удар гонга. Действующая на нервы музыка барабанов тотчас же смолкла. Шипение и свист, при помощи которых эвергрины беседовали между собой, прекратились. После удара гонга зал наполнила глубокая тишина, изредка прерываемая шелестом змеиной кожи, наполняющей зал оглушающим ароматом.
Рон почувствовал опасность, подбирающуюся к ним. Он с каждой секундой терял уверенность, и все сомнения, которые до сих пор одолевали его, нахлынули с новой силой. Он неподвижно стоял метрах в трех от края четырехугольника, все его чувства были обострены.
Внезапно вверх поднялся дым. Он, казалось, исходил из четырехугольника, хотя там не было никакого отверстия, из которого он мог бы появиться. Это была тонкая полоска синего дыма, пахнущего древесными углями, и плотность его быстро увеличивалась. Этот дым напомнил Рону дом, и здесь, в жертвенном зале эвергринов, казалось, было так мало места, что Рон на несколько мгновений поверил в эту галлюцинацию.
Потом снова прозвучал громовой удар. На этот раз он действительно исходил из пола. Черный четырехугольник исчез под непрерывным потоком густого подземного дыма, вытекающего в зал. Гром стал сильнее и смешался с резкими, высокими звуками.
Рон внезапно понял, что это значит: появление идола! Как и все идолы, он разработал особые методы, которые повергают верующих в страх и благоговение.
Рон понял также и еще кое–что: теперь пришло время действовать! Теперь внимание всех приковали поднимающийся дым и грозные звуки, и они едва ли обращали внимание на пленников.
— Внимание! — крикнул Рон достаточно громко, чтобы перекрыть шум. — Туда, внутрь, люди!
Он надеялся на то, что Ларри и Лофти последуют за ним. У него не было времени беспокоиться о них. Он мощным рывком устремился с того места, на котором стоял, и исчез в столбе синего дыма.
8
МЫ ГРЕШНЫ… ЗАБУДЬ НАС; ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ ПОБЕДИЛ НАС… МЫ ЗАСЛУЖИЛИ ТВОЙ ГНЕВ… ЗАБУДЬ НАС, АИАА–ОООИ… ВСЮ НАШУ ЖИЗНЬ МЫ БУДЕМ ИСКУПАТЬ… ЕСЛИ ТЫ СНОВА БУДЕШЬ МИЛОСТИВ К НАМ, О ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ!..
Чад перехватил его дыхание. Он инстинктивно закрыл глаза и упал вперед. Он вытянул руки, чтобы ощупать пол под собой.
Но здесь больше не было пола. Смертельный страх пронизал его. Он падает!
Его охватил парализующий ужас, но не успел достигнуть максимума, потому что падение прекратилось. Он упал на что–то мягкое. У него создалось впечатление, что это нечто покрыто волосами. Во всяком случае, оно завизжало, зачавкало и молниеносно освободило дорогу. Он еще раз потерял равновесие и провалился еще глубже. Но на этот раз он ударился о твердый пол.
Он инстинктивно откатился в сторону. Затем услышал над собой два следующих друг за другом громких хлопающих удара. Визг и чавканье повторились, на этот раз с нотками ужаса и паники. Что–то упало рядом с ним на пол и сразу же после этого еще одно что–то. Оно застонало и выругалось. Секундой позже он услышал наверху громкий шелест. Звук был угрожающим. Он отступил еще дальше в сторону, хотя глаза его были все еще закрыты и он не видел, что происходит вокруг него. С грохотом и треском в паре метров от него что–то упало на пол, и раздался человеческий крик, резкий и полный ужаса:
— Беги! Это ужасное… оооо!
Быстрые шаги приблизились. Что–то отбросило Рона в сторону с силой удара летящего пушечного ядра. Рон ударился о стену и открыл глаза, а звуки шагов позади него прекратились.
К его удивлению, вокруг было довольно светло. Он увидел перед собой тень, имевшую контуры Ларри Рэнделла. Тем, кто закричал и побежал прочь, был Лофти. Влево, как заметил Рон, под полом зала шел длинный ход, и Лофти давно уже исчез из виду.
Впереди, оттуда, откуда пришел Рон, из пола все еще поднимался синий дым. Он исчезал в отверстии в углу хода. Отверстие было четырехугольным, и можно было легко понять, что оно открывается в черный четырехугольник в зале. Теперь некоторая часть дыма терялась в коридоре и застилала вид там, где Лофти, должно быть, увидел что–то ужасное. Рон попытался понять, что это было. Ларри стоял у него на пути. Он отодвинул его в сторону, почувствовав при этом, что тот дрожит. Теперь Рон мог свободно заглянуть в заднюю часть хода. Среди дыма, поднимающегося с пола, он увидел движущуюся тень.