— Полностью согласен, Владимир Ильич, — комендант уже понял, что попал в какую-то невероятную интригу высших партийных функционеров. При этом он прекрасно понимал, что разглашение этих сведений, даже в частном разговоре, будет стоить ему жизни. Член РКП(б) с 1904 года, Павел Дмитриевич Мальков плохо разбирался во внутрипартийных делах, но противоречить сидящему рядом с ним Вождю, да еще в тот момент, когда напротив, сузив глаза, его ответа ожидает председатель ВЧК, не собирался. Тем более что из речи обычно предельно вежливого и обаятельного Ленина исчезли и «голубчик», и «батенька», и его обычная мягкость в обращении. Говорил даже не председатель СНК, а именно Вождь партии большевиков, который почувствует любую фальшь, никогда ее не забудет и не простит, готовый ради достижения нужной ему цели абсолютно на все.
— Павел Дмитриевич, вы старый большевик, и я вам очень доверяю. Иначе никогда не допустил бы вашего присутствия при этом вкрытии. Вы, как комендант Кремля, обязаны присутствовать. Я очень надеюсь, что вы никогда не забудете нашего сегодняшнего разговора, товарищ Мальков, и оправдаете мои надежды.
— Конечно, товарищ Ленин. Спасибо за оказанное мне доверие.
— Вот и славно, Павел Дмитриевич, — Ленин помолчал, обдумывая что-то. — Сделаем так. Вы заболели и сейчас пойдете домой. Вам надо отдохнуть пару дней, отлежаться. Скажете, что это я вас отправил.
— Сделаю, Владимир Ильич.
— Вот и хорошо, голубчик. Можете идти. Выздоравливайте, а послезавтра приступайте к исполнению своих обязанностей. Можете быть свободны.
Павел Дмитриевич встал, распрощался и вышел из кабинета.
После того как комендант Кремля закрыл за собой дверь, Ленин негромко сказал.
— Яцек, необходимо присматривать за товарищем Мальковым. Он хороший комендант.
— Обязательно, Владимир Ильич.
Помолчали.
— Феликс Эдмундович, а что с запасом партии?
— Все на месте Владимир Ильич. Я заходил к Новгородцевой. Эти ценности не оттуда.
— Феликс, объясни мне, с чего это ты, голубчик, так хотел этот шкаф открыть и что ожидал там увидеть?
— Владимир Ильич, я не знал, что находится у Свердлова в сейфе, а идея посмотреть, что там внутри, принадлежит Троцкому.
— Льву?
— Да, Владимир Ильич. Мы с ним разговаривали после смерти Якова, и Лев подал эту идею. Сказал, что содержимое скорее всего очень интересное.
— Вот как? — Ленин некоторое время размышлял над словами Дзержинского.
— Троцкий подозревал наличие у Свердлова компромата на товарищей по партии. Кроме того, никто и никогда не видел этот шкаф открытым. У Сталина в сейфе папки с документами, у меня тоже, Троцкий тоже не прячется, а Яков никогда не открывал сейф при посетителях. Поэтому я тоже заинтересовался.
— Феликс Эдмундович, здесь уже не так важно, кто что думал и чего подозревал, важно то, что ситуация получилась некрасивейшая, архиглупая и очень опасная для всей партии.
Дзержинский кивнул, соглашаясь. Ленин вскочил из кресла и нервно заходил по кабинету.
— Сейчас уже вопрос не в том, что Свердлов оказался негодяем и мерзавцем, а в том, что, узнав об этом, люди плюнут нам в рожу и мы будем достойны только того, чтобы нас развесили на вонючих веревках из-за этого недоноска.
— Верно, Владимир Ильич. Ситуация опасная, надо срочно что-то предпринимать.
— Что, например?
— Может уничтожить документ?
Ленин остановился.
— Дело не в том, чтобы уничтожить и забыть. Надо обязательно его сохранить, чтобы помнить. Придется засекретить эту опись. Феликс, у нас вообще есть совершенно секретные документы, которые предназначены исключительно для внутреннего пользования?
— Таких нет, Владимир Ильич. Есть секретная переписка, но такие бумаги хранятся в личных архивах. Циркулярные секретные письма хранятся в архивах наркоматов, но по необходимости ознакомиться с ними может каждый член партии или ответственный работник.
— Тогда эта опись станет документом с грифом «Совершенно секретно» номер один. В Кремле необходимо выделить специальное помещение под архив и выставить охрану. Думаю, что таких бумаг скоро станет не одна и не две. Сам знаешь, Яцек, с кем приходиться работать, — Ленин пожал плечами. — После всего найденного у Свердлова уже не знаю, кому верить можно.
— Хорошо, Владимир Ильич. Все будет сделано, согласно вашему распоряжению.
Председатель ВЧК придвинул к себе документ и карандашом дописал в самом верху — «Совершенно секретно», а внизу, под датой — «№ 1».
Ленин никак не прокомментировал манипуляции Дзержинского. Кивнул, соглашаясь, и все. Дождался, пока председатель ВЧК закончит оформление документа, и вернулся в кресло.
— Феликс Эдмундович, как думаешь, есть возможность, что все это инсценировка, а содержимое в шкаф подброшено?
Дзержинский ответил практически сразу.
— Я уже размышлял об этом, Владимир Ильич. Честно говоря, такую махинацию практически невозможно провернуть.
— Почему?
— Слишком много там всего… За один раз не пронесешь. Мы, конечно, поднимем журнал посещений кабинета председателя ВЦИК, но думаю, что это не поможет. В отсутствие Якова в кабинет никто не заходил, а охрана подчиняется мне. Единственный, кто имел неограниченный доступ в кабинет — сам Свердлов. Количество же говорит о том, что он прилагал немалые усилия для того, чтобы собрать эти ценности. Почему мы не рассматриваем возможность того, что находящееся в сейфе было как раз самым главным для покойного? Может, он для этого и затевал свои инициативы?
— Что ты имеешь в виду, Феликс?
— Если мы сумеем опознать хоть одно из украшений сейфа Якова, как драгоценность принадлежащую уничтоженной царской семье, к тому же не вошедшую в опись, присланную Уральским Советом, то можно будет с уверенностью говорить о том, что убийство царской семьи задумано и исполнено, с санкции бывшего председателя ВЦИК, с целью самого обычного грабежа.
— Вряд ли, Феликс. Где мы теперь найдем тех, кто точно знал, какие бриллианты были на Романовых в Екатеринбурге? Слишком сложно и поздно. Попробуй, конечно, может, что и выйдет?
— Хорошо, Владимир Ильич. Не мешало бы внимательно приглядеться к ближайшему окружению Свердлова. Как вы считаете?
— Согласен, Феликс Эдмундович. Посмотри. Это не лишнее.
Некоторое время помолчали.
— А товарищ Троцкий не мог провернуть такую махинацию, Феликс?
Задавая этот вопрос, Ленин очень пристально всматривался в лицо председателя ВЧК.
Дзержинский глубоко задумался, но ненадолго.
— Сомневаюсь, Владимир Ильич. Последний раз Лев приезжал в Москву в ноябре прошлого года. Подложить заранее, конечно, можно, но нет никакой гарантии, что это сработает. Могут и найти. Сумма там — серьезное состояние для любого человека. Проще из-за угла пристрелить, чем столько подкладывать. В последнее же время, у Троцкого и возможности такой нет. Он сам себе целую толпу чекистов потребовал, каждый шаг на виду. Да и сложно слишком. Надо собрать мешок драгоценностей. Кого-то с ним отправить в Москву. Потом залезть в Кремль и проникнуть в охраняемый кабинет. Сомнительно и совершенно не нужно.
— А Блюмкин?
— Давно уже в Омске, Владимир Ильич. Информация проверенная.
— Допустим, — Ленин прикрыл голову ладонями и нервно потер лицо. — С другой стороны, Лев — единственный, кто заинтересовался этим сейфом. Ты уже потом. Почему?
— Может, знал о содержимом, Владимир Ильич?
— Вполне возможно. Мог Троцкий сам убрать Якова с дороги?
— Теоретически мог. С другой стороны, зачем ему так подставляться и акцентировать ваше, Владимир Ильич, внимание на себе?
— Тоже верно, Феликс Эдмундович. Тоже верно.
Ленин потирал лоб правой рукой, делая вид, что его глаза закрыты, и он пребывает в глубокой задумчивости, слушая Дзержинского. В действительности, он внимательно следил за мимикой и жестами Феликса Эдмундовича.
«Слишком быстро ответил на вопрос, — размышлял вождь. — Это странно. С другой стороны, даже если Троцкий это осуществил, у него все равно есть железное алиби — опись сейфа. Знай Дзержинский о таком положении вещей, то убил бы Свердлова сам. За контрреволюцию. Судя по реакции, Феликс ничего не знал о ценностях».
Ленин убрал руки от головы, положив их перед собой на стол, и еще раз внимательно присмотрелся к Железному Феликсу, сидящему напротив.
«Может, его прямо спросить — не ты ли Якова спровадил на тот свет, товарищ Дзержинский? — Владимир Ильич раздумывал несколько минут и отказался от этой идеи. — А вдруг ответит, что это он, что тогда? Ругать ни за что? Хвалить за прекрасно выполненную работу, с отличной доказательной базой? Сам же дал полномочия на борьбу с врагами Советской власти. Вот он и воюет. Если же это не он, тогда объявить выговор за то, что такого врага пропустил? Тоже не дело».
— Со Свердловым понятно. Бывали и не такие совпадения, Феликс Эдмундович.
Дзержинский утвердительно кивнул. Ленин продолжил:
— Необходимо очень внимательно пересмотреть все его инициативы и распоряжения. Вполне возможно, что Яков хотел, как можно дольше ловить рыбку в мутной воде.
— Согласен, Владимир Ильич. Кто этим заниматься будет? Выносить сор из избы никак нельзя.
— Я сам пока этим займусь.
Ленин встал из-за стола и прошел к двери ведущей в приемную. Открыв ее, он позвал секретаря.
— Лидия Александровна, голубушка, сделайте нам с товарищем Дзержинским чаю.
— Хорошо, Владимир Ильич. Уже все готово.
Фотиева, ожидавшая этого распоряжения, подошла к отдельному столику, взяла только что закипевший чайник и налила кипятка в стаканы. Ленин не стал закрывать дверь и дожидался момента, когда Лидия Александровна войдет в его кабинет. Она поставила поднос на стол и спросила о распоряжениях.
— Пока никаких, Лидия Александровна, — Вождь тепло улыбнулся своему секретарю. — Спасибо вам за чай, и можете идти.
Фотиева вышла, а Ленин вернулся в кресло напротив председателя ВЧК и пригласил Феликса Эдмундовича угощаться. Владимир Ильич тоже отхлебнул несколько глотков обжигающе горячего, крепкого чая.
— Яцек, — Дзержинский насторожился, но вождь только улыбнулся, заметив эту реакцию, — расскажи-ка мне про товарища Троцкого.
Дзержинский начал рассказывать. Ленин немного послушал и прервал председателя ВЧК:
— Читал я твои телеграммы и письма, Яцек. Сталин тоже держал меня в курсе происходящего. У меня другой вопрос. Почему вы с Кобой поверили Льву? Так поверили, что не только сработались, но и про ваш триумвират в кулуарах ЦК уже начали говорить. Вот об этом мне расскажи.
Дзержинский задумался. Пока Феликс Эдмундович размышлял, Владимир Ильич опять пытался понять, не он ли, а точнее, не Троцкий ли через Дзержинского, убрал Якова Свердлова.
Председатель ВЧК начал свой рассказ с того момента, как они со Сталиным приехали в Пермь. Честно и подробно рассказал о своем первом впечатлении от встречи со Львом в тот день, и о работе, проделанной Троцким для организации обороны города. Не забыл упомянуть о том, как Троцкий «договорился» в Вятке, на что Вождь удивленно поднял брови.