А может, те вертолеты и есть пресловутая «Мутная Вода»? И все наши смерти последних суток — результат предварительной договоренности? Погано все это, ой погано…
А с другой стороны — мне-то теперь какая печаль? Меня вывели из игры и «стреножили» с неизвестной целью. И нахожусь я неизвестно где, может, даже в подвалах штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли или в какой-нибудь из секретных тюрем госбезопасности КНР. Радует только одно — я все еще жив. Ну и хорошо, быть героем меня пока что-то не тянет. В том смысле, что вся советская военная история держалась на подвигах покойников, а мне моя жизнь пока что дорога как память. Привык я как-то жить, и все тут…
На этой мысли лежанка подо мной осветилась неярким зеленоватым светом, и я наконец увидел, что это нечто вроде гибрида кушетки с креслом, типа зубоврачебного. Ценное открытие, тем более что все палачи обожают использовать подобные устройства — это мы все помним еще по древнему фильму «Интервенция»… Далее я отметил, что меня, похоже, изрядно подраздели. Комбеза на мне не было, поясного ремня тоже. А значит, нет у меня больше «стечкина» в кобуре, ТТ в правом набедренном кармане комбинезона, второго ТТ в левом боковом кармане куртки и гранаты Ф-1 в нагрудном кармане комбеза… Подогрели, обобрали, как говорил один киногерой в ранешние времена… Я глянул на ноги — ботинки мне оставили, но шнурки были развязаны, а значит, заначенный в берце правого говнодава засапожный ножичек тоже отняли… И самое смешное — оставшиеся на мне синие шерстяные трико и свитер были чистыми, даже влажноватыми. А это выглядело и вовсе невероятно — я уж забыл, сколько времени не мылся и не стирал шмотки… То есть от меня, по идее, должно вонять старым козлом и соляркой. Но вместо этого в воздухе стоял лишь слабый запах какого-то моющего средства. И еще — я не брился дней десять, а не стригся еще дольше, а теперь, потеревшись подбородком о плечо, щетины не ощутил, да и нависающих на уши и шею волос не почувствовал. Выходит, побрили, помыли и постригли. Более того, было ощущение, что мне и бельишко заменили… Зачем, интересно? Рассмотреть себя получше я не мог, поскольку будто прилип к своему ложу. То есть двигать пальцами рук и вертеть головой я еще мог, а вот ноги, зад, спина и руки до локтей были словно чугунные. По этой причине осмотреться как следует не получалось. Вывернув шею, насколько позволяла моя поза пчелы в сиропе, влево, я увидел чьи-то ноги в сапогах. Присмотревшись, я узрел слева, позади себя, вторую лежанку, такую же, как моя, только подсвеченную не зеленоватым, а белым светом. На ней в полной отключке (его глаза были закрыты) лежал некий мужичок в коротких сапогах и знакомой до слез, но совершенно неуместной здесь и сейчас форме. Серо-синий китель, такие же штаны, на пряжке поясного ремня, желтых квадратных петлицах и на груди — изображение ореликов, очень характерного образца… Блин, это же натуральный прикид гитлеровских люфтваффе!!! Как вариант может быть что-то «авиаполевое» — зенитчик или, скажем, парашютист, точнее не определить, хотя в гитлеровской форме я еще со школы петрил будь здоров… Что это он здесь делает? Тоже в плен попал, немец-перец-колбаса? Додумать эту мысль мне не дали — зеленоватый свет сменился на голубоватый, и меня с силой вдавило в лежанку. Для себя я отметил, что она из какого-то мягкого и в то же время очень прочного материала.
— Ну что, голубь, очухался? — услышал я знакомый насмешливый голос. — И не ерзай, тебе же хуже будет… — При этих словах полутьма вокруг меня окрасилась в цвета закатного неба, а через пару секунд образовала осмысленный пейзаж. Берег моря, красно-оранжевый закат, до горизонта, на сколько хватает глаз, волны, окрашенные в те же небесные цвета. Справа, где-то на самом краю, — то ли вышка, то ли маяк и растения, более всего похожие на пальмы.
Справа, где-то на самом краю, — то ли вышка, то ли маяк и растения, более всего похожие на пальмы. При этом пейзаж был словно живой — облака двигались, волны накатывались на берег, солнце тоже не стояло на месте. Даже ветер подул и морем запахло, как в детстве в Алуште. Да, красивая картинка, ничего не скажешь. Только явно «импортная» — в России таких закатов не бывает. Это явно берег океана, экваториальные широты, какой-нибудь Барбадос или Тринидад с Табаго…
— Любуешься? — услышал я, и, словно прямо из моря, передо мной возник старый знакомец, «господин три шестерки», глаза бы на него не глядели… На сей раз он был в светлой рубашке, таких же брюках и штиблетах вроде кроссовок, но на тонкой подошве и без шнурков. Под стать курортному пейзажу…
— Вот теперь мы с тобой можем спокойно поговорить, — сказал он, подходя ближе. — Время у нас теперь есть, никто нам не помешает. Спрашивай.
— Чего спрашивать-то? — поинтересовался я. — У меня башка после твоего долбаного наркоза до сих пор болит. Так что я как-то запамятовал детали нашего прошлого разговора у моста. Помню главное — ты меня обещал отправить куда-то в рай, где мертвые оживают и нет никакой войны, за какие-то мелкие услуги. Только что-то странновато эта твоя «отправка в рай» выглядит. Вырубили, оружие отобрали, затащили незнамо куда… Вообще, по-моему, ты, дядя, американский агент или ооновский спецслужбист. А это значит, что светит мне не рай, а вовсе даже наоборот — ящик с крышкой и чистилище…
При этих моих словах «666-й» откровенно захохотал…
— Ты думаешь, что там, откуда я пришел, есть такие понятия, как «ООН», «американский шпион» или «американец»? Узко мыслишь, Танкист…
— А что — нет?! Интересно, где это такие края находятся, на каком глобусе?
— Ты так ничего и не понял. Похоже, придется объяснить тебе все с самого начала, подробно и доходчиво…
Я согласно помотал головой, насколько позволяло мое прилепленное положение.
— Как тебе объяснить-то попроще, чтобы ты понял, — вздохнул мой собеседник и присел на нечто вроде пианинной табуретки, выросшее прямо из пейзажа. — Ты фильм «Назад в будущее», вторую серию, смотрел?
Я кивнул. Как не смотреть — смотрел. В те времена, когда еще были кооперативные видеосалоны, где за рубль крутили всевозможное «идеологически вредное кино». Их потом отменили. Вместе с горбачевской «перестройкой» и зачатками того, что именовалось «рыночной экономикой». Говорят, что у «Назад в будущее» была и третья серия, про Дикий Запад. Видел я когда-то рекламу в каком-то трофейном импортном журнале…
— Так вот, помнишь, там Док Браун объяснял Марти Мак Флаю насчет многовариантности реальностей? Про, так сказать, «развилки», после которых будущее может меняться, и отсюда проистекает альтернативная реальность. И что таких альтернативных реальностей может быть много…
— В смысле?
— В том смысле, что все то, что вокруг тебя произошло и происходит: ограниченная ядерная война, порожденные ей беды и конфликты и прочее, — это далеко не единственный и не лучший вариант.
— То есть?!
— То есть я хочу сказать, что есть «альтернатива», где этого не было. В какой-то момент ход истории там изменился, все пошло не так, в итоге очень многое, если не все, изменилось.
— Хочешь сказать, что где-то есть мир, где Брежнев дожил до ста лет или мы выиграли Великую Отечественную за год?
— И это тоже. Только давай ближе к нашей действительности.