В конце переговоров, видя, что парламентёр не имеет инструкций для обсуждения сдачи города, Эрик подытожил беседу фразой:
– Короче, ты меня достал своим лепетом. У вашего города есть только два возможных варианта – либо вы добровольно сдаётесь и платите мне дань, либо я беру город штурмом и вырезаю всех людей вне зависимости от пола и возраста, которых я там найду. Так что думайте. Срок вам – два дня, начиная с завтрашнего утра. Если на третий день ворота всё ещё будут закрыты для меня и моих воинов, я начну штурм и не пощажу никого, вообще никого.
Князь посмотрел парламентёру в глаза, вынудив его отвести взгляд, развернулся и ушёл. Утром, оставив в лагере вторую и третью роты, князь во главе первой роты конным маршем выдвинулся по окрестным деревням. Нужно было осмотреться, местный народ припугнуть, а также подумать о том, как брать город. Сказать-то легко, что он возьмёт его штурмом при таком-то гарнизоне. Если говорить по существу, то цели было две: первая – порт Пирей с его ценными портовыми складами, вторая – собственно Афины. В порту, по сведениям торговцев Деметры, должно находиться до трёхсот бойцов городской милиции, одетых в стёганки и вооружённых луками и копьями. Основная проблема – возможность удара в тыл войск афинского гарнизона. Перебить не перебьют, но потери будут существенные. Поэтому вечером второго дня Эрик выдвинулся всеми войсками к стенам Афин с их северной стороны, недалеко от ворот. Там его воины развели бурную деятельность по обустройству временного лагеря. Как стемнело, им на смену пришло два десятка слуг, в задачу которых входило создавать видимость деятельности и бодрствования в лагере. Сами же войска очень тихо, по большой дуге обошли Афины и подошли с западной стороны к городу Пирей, где их уже ждала артиллерийская рота.
В три часа ночи в кромешной темноте лёгкие артиллерийские установки подкатили к самым крепким, а потому хуже всего охраняемым воротам на дистанцию тридцать метров. Эти ворота представляли собой массивную моностворку, выполняющую функцию ещё и подъёмного моста через небольшой, но глубокий ров. Подъём осуществлялся цепями. Поэтому все восемь баллист навели на точки крепления этих цепей, которые хорошо просматривались с обратной стороны. Дали залп, и первые две роты бегом двинулись к рухнувшим воротам. В портальной башне было всего полтора десятка человек, которые к тому же спали. Грохот от упавших ворот разбудил полгородка, даром что он был небольшим. Поэтому минут через десять к месту прорыва уже бежали первые разрозненные отряды гарнизона. Их встречали прицельной беглой стрельбой из арбалетов практически в упор. Часа в четыре, завершив уличные потасовки и убив до двухсот ополченцев, войска князя контролировали уже практически весь город, кроме цитадели.
Завязалась перестрелка – бойцы, засевшие в цитадели, осыпали проёмы подходящих улиц стрелами, совершенно не зная, где именно их враги. Люди князя отвечали, стреляя скорее на слух, чем прицельно. Тут Эрик заметил, что на фоне начинающего светлеть неба стали просматриваться бойницы. Поэтому он распорядился попусту болты не тратить, стрелять только в те бойницы, в которых появилось затемнение. Результат был не очень высокий, однако уже к полному рассвету стрельба со стороны цитадели прекратилась, равно как и всякое шевеление вдоль стен. Пользуясь ситуацией, человек десять притащили приличное бревно из порта и начали выбивать ворота, которые были так неудачно расположены, что обстреливать их баллистами было невозможно. Минут через двадцать ворота выбили, и атакующие заняли внутренний двор цитадели. Оставшиеся войска числом до двадцати человек отступили в донжон. Подкатили пару баллист и, разместив их на площадке портальной башни, обстреляли противника. С дистанции двадцать метров эффект от попадания ядра в бойницу был поразительным – не только прекратилась ответная стрельба из лука, но и уже на пятый выстрел осаждённые запросили пощады. Её пообещали, чтобы они открыли ворота донжона, после чего всех зарезали. Не очень красиво, но возиться с пленными не было никакого желания.
Уже на этапе осады цитадели были посланы курьеры для переброски слуг из отвлекающего и укреплённого лагерей. Ближе к обеду Эрик собрал жителей этого небольшого городка и пообещал им жизнь и здоровье в случае оказания поддержки и содействия. Точнее, он их поставил перед фактом: либо они с улыбкой и песней весёлой рвутся ему помогать, либо умирают. Буквально через час после собрания городской магистрат уже по собственной инициативе выделил три десятка грузчиков, дабы помогать людям князя в порту, где шла активная погрузка конфискованных товаров на корабли, уже пришедшие к причалам.
Вечером Эрик собрал в большом и просторном зале магистрата два десятка специально завербованных жителей. Перед ним стояли самые говорливые бедняки, обременённые большими семьями и минимальным трудолюбием, тщательно собранные со всего города.
– Граждане Пирея! На вас возлагается очень важная и ответственная задача, от которой зависит благополучие всего вашего города, и ваших семей в частности. После окончания этого собрания каждый час один из вас будет уходить в сторону Афин. По прибытии ваша задача будет заключаться в том, чтобы как можно больше людей узнало о том, какие зверства я творю в этом городе. Особенно стоит подчеркнуть, что мои воины, сильно пьяные, бродят группами по городу и насилуют всех, кто женского пола. Украсьте эту версию упоминаниями о насилии над молодыми монашками прямо в церкви или ещё чем-нибудь в том же духе.
– Господин, но отчего нам лгать? Вы очень добры к горожанам.
– Это нужно для реализации моего плана. Подробности пока я не могу вам сообщить. Основная задача моей идеи заключается в минимизации потерь среди мирных жителей Афин, которых я пообещал всех вырезать. Так что вы уж постарайтесь и распишите мои зверства в самых ярких красках. Само собой, никаких имён не называйте, чтобы не было конкретики и вас не смогли уличить во лжи. Перед выходом вы получите по три десятка денариев, чтобы не быть скованными в средствах. Помимо этого, ваши семьи получат ещё столько же на питание и если дело выгорит, то по боспорскому денарию сверху. Причём выживете вы или нет, не имеет значения, деньги в любом случае дойдут до ваших семей. Вам всё понятно?
– Да, господин, – хором ответили мужики.
– В таком случае мне нужны самые смелые из вас, сделайте два шага вперёд.
Из толпы вышло пять человек, к которым подошёл князь и собственноручно сделал им несколько косметических порезов кожи.
– Так будет реалистичнее. Кстати, не забудьте одеться в порванную и грязную одежду, ибо беглец в чистой и новой одежде будет вызывать подозрение. Итак, если все всё поняли, то поступаете в распоряжение Феодора. – Эрик кивнул на стоящего возле окна спокойного человека с внимательными холодными глазами.
Его следующей задачей стала установка наблюдателей на всех возможных путях от Афин до его ставки. А также создание иллюзии пожаров в городе, для чего он велел на каждом перекрёстке заложить большой костёр, в котором жечь сырой мусор для большего дыма. Жители отнеслись с пониманием – пусть лучше сгорит старое барахло, чем их дома. Утром четвёртого дня прискакал запыхавшийся гонец, который доложил, что противник выдвинулся всеми силами в сторону города. Отряд возглавляла группа из пяти десятков рыцарей верхом на конях, за которыми следовала колонна до тысячи ополченцев без доспехов с копьями. Ключевой задачей этого боя была необходимость уничтожить противника и не допустить отступления крупных сил в город. Реальный, серьёзный штурм в планы Эрика не входил, ибо это могло затянуться. Поэтому он поступил так: на небольшом, поросшем кустарником холме поставил в засаду артиллерийскую роту, которая должна была с пары залпов накрыть рыцарей, стреляя с двадцати-тридцати шагов. Остальные силы должны зайти в конном порядке с тыла и, разогнавшись по лугу, ударить по пехоте. Сила для конного удара у него была немалая – до четырёх сотен тяжёлых кавалеристов, способных относительно сносно двигаться в плотном строю. Сказано – сделано. Уже к обеду, возглавляя конный отряд, идущий шеренгой в сто человек и глубиной в четыре коня, Эрик влетел в порядки перепуганной толпы ополченцев. Кони так разогнались, что первые несколько метров люди не могли им препятствовать. Врезавшись в толпу, всадники начали работать палашами по запаниковавшим людям. Прошло каких-то десять минут, и на поле боя осталось лишь кровавое месиво вместо армии, которая пыталась угрожать князю. Сразу выдвигаться в Афины не стали, так как нужно было дать время как можно большему количеству жителей бежать. Ради этого специально не стали добивать несколько десятков дезертиров из числа ополченцев. Поэтому занялись трофеями и похоронами. В общем, провозились весь оставшийся день и только утром пятого дня вышли к древней столице Аттики.
Как и ожидалось, жители в большинстве своём покинули город и удалились в Фивы – формальную столицу Ахеи в те времена. Городские ворота никто не защищал. Войдя в город, Эрик отдал приказ убивать всех, кого встретят. Из-за этого Рудольф поначалу всполошился, так как не знал, что агитаторам и разведчикам были даны инструкции о выходе из города утром пятого дня, чтобы не попасть в мясорубку. Своих людей он тоже не любил терять. Следующие несколько дней шло всё очень методично и размеренно – войска князя без суеты и спешки штурмовали подворье за подворьем. Врываясь внутрь, они убивали всех, кто оказывал сопротивление, остальных выгоняли во двор и заставляли рыть могилу для убитых. Когда котлован оказывался готовым, в него складывали тела убитых при штурме, после резали оставшихся и тоже сталкивали вниз. Засыпать приходилось самим. Этот подход помог избежать завала трупами улиц и вероятного распространения какого-нибудь заражения, равно как и авральных земляных работ, как в Сугдее. В общей сложности, по приблизительным подсчётам, наутро 19 апреля было убито около шести сотен человек, а в городе остались только его люди.
Обещание было выполнено – жители ему не подчинились, и он вырезал всех, кого нашли внутри городских стен. При этом Эрик был доволен вдвойне, так как смог избежать действительно серьёзной бойни, ибо к моменту его прибытия в Грецию в Афинах проживало до двадцати тысяч человек. Основная цель, которую он преследовал, позволяя уйти жителям и не допуская их повального уничтожения, заключалась в массовом пиаре. Чем больше людей узнают, что те, кто не подчинится ему, – умрёт, тем меньше городов в будущем ему придётся штурмовать.
На сборе трофеев работали и представители Пирея по распоряжению магистрата. Из-за чего часть приза он решил оставить жителям порта, дабы вознаградить их за трезвость и адекватность поступков. Остальные же грузились на корабли и вывозились либо на Корфу, который был перевалочной базой торговой компании Деметры, либо в Боспор. Утром 1 мая князь во главе своего войска из трёх рот общим числом шесть сотен выдвинулся в сторону Фив.
Вечером Эрик подошёл к предместью, где его встречали: в небольшом поле рядом с жилыми домами стояло большое ополчение в несколько тысяч человек, которое возглавлял отряд из порядка ста рыцарей. Ополчение, конечно, было смехотворно, так как представляло собой людей в простой одежде, даже без стёганого доспеха, вооружённых чем попало – от просто деревянных дубинок до копий. Но их было много, очень много. Слишком хлопотно будет их перебить – долго. Воины, по всей видимости, тоже понимали, что эта битва ничем хорошим не кончится, так как шесть сотен противников в доспехах – очень серьёзная сила, которую есть шанс победить только при огромной удаче и с жуткими потерями, поэтому сами первыми вышли на переговоры.