Мы - очень большая неприятность для супостата, потому что наши бесследные электрические торпеды прекрасно держатся на курсе и пробегают три мили - больше пяти километров - за семь с половиной минут. Это двадцать один узел скорости, с лихвочкой.
Имя кораблику дано "Ныряльщик второй", что отмечено написанием "Н2" на рубке.
Знаете, не так уж много недочётов выявили мы в процессе проверок. В основном это были уточнения, которые и ожидались как раз после того, как выяснится, какая из гипотез окажется верной. Зарубите себе на носу! Я ничего не упустил, и ничего не забыл. И, если что-то сделал не так, то исключительно в силу искреннего недомыслия, а не оттого, что лопухнулся.
Завтра показываем своё детище военным. На рассвете буксир вытащит в море отжившую свой век лайбу, а мы проведём показательную атаку. На дворе ведь уже восемьдесят второй год и Сан Саныч нынче работает императором. В прошлом году батюшку его убили, вот он и заступил на пост. Сразу принялся закручивать гайки. Вы бы слышали, как его ругают за увеличение ввозных пошлин -- импортный-то товар дорожает.
А я Макарова поджидаю. Знаете - душа моя спокойна. Так, тревожно чуть-чуть. Для порядку, можно сказать. Команда у меня из заводчан, да два проектировщика, да Сашка Клёмин - наш испытатель, можно сказать.
***
- Петр Семёнович! Здравствуйте долгостройщик вы наш! - опаньки! Его Величество попирает палубу ныряльщика своими солдатскими сапогами. Опять же мундир на нём не парадный - я бы сказал - полевая форма. С виду, вроде, плотнее стал телом, что при его росте смотрится весьма представительно.
- Желаю здравствовать, Ваше Императорское Величество!
- Полноте, давайте без чинов, чай имя моё ещё не позабыли?
- Нет, не позабыл. Приехали новым ныряльщиком полюбоваться?
- Не без этого. А Степана Осиповича нынче не ждите. Погнал он "Великого князя Константина" в Марсель с великим поспешанием. Его обратно в РОПиТ возвращают, так что нужно безотлагательно восстановить меблировку пассажирских кают и салонов.
Вот тут и засосало у меня под ложечкой. Макарова послали за границу чинить мебель на пароходе. Так не бывает. Однако, ничего не сказал, а только сделал заинтересованное лицо и пригласил гостя сойти на стенку, чтобы не мешать экипажу.
- Не зовёте внутрь? Не хотите похвастаться, что построили?
- Тесно там, а людям нужно работать. Завтра после стрельб -- милости прошу.
- Ну, коли посмотреть нельзя, на словах скажите: уверены в своём детище?
- Вполне. Хоть бы и до того же Марселя и обратно.
- Без захода в порт?
- Без захода.
- То есть до Александрии у вас точно угля хватит?
- Керосин у нас. Хватит, конечно.
- Тут, Петр Семёныч, вот какое дело. В начале года в Египте произошел государственный переворот. Хедив Тевфик был фактически низложен, а власть принял полковник Ахмет Орабы, сын простого феллаха. Орабы выдвинул лозунг: "Египет для египтян", - и пользуется в стране весьма широкой поддержкой. Он поссорился и с французами, и с англичанами и те теперь весьма озабочены судьбой Суэцкого канала. Султан турецкий также намерен навести порядок в землях своего вассала, да только никак не соберётся с силами. Есть у нас с ним опасение, что британцы раньше предпримут какие-то шаги. В мае они направили в Александрию эскадру адмирала Сеймура. Французы решили, что они тоже "не лыком шиты", и отправили туда свою. В наших интересах не допустить обиды египтян ни от кого, кроме его законного сюзерена - Оттоманской Порты. И было бы прекрасно, если бы о причастности России к этому делу никто не догадался.
Ага. Выходит, надо потопить британскую средиземноморскую эскадру. Ай да Его Величество!
- Знаете, Сан Саныч. Один-то я с этим кораблём никак не управлюсь, а команда у меня -- люди все статские. До официальной приёмки заказа моряки своих людей в обучение не присылали.
- Да. Кто ж знал заранее, что так неожиданно возникнет срочная надобность в этом корабле!? Что же, придётся эту оплошность исправить. Пётр Семёнович, голубчик, ступайте в управление, распорядитесь о неотложных приготовлениях от моего имени. Боюсь, времени у нас совсем не осталось. Гвардейцы сопроводят вас и придадут убедительности тем требованиям, какие окажутся потребны.
***
Помните фразу: "Именем короля... ну и дальше". Вот её я и вспоминал весь остаток дня. Рядом с ныряльщиком поставили обречённую на утопление лайбу и плотники приступили к гримёрным работам. Декорацию возводили также и на субмарине -- труба, мачта, ванты, деревянная будка -- неказисто, зато исключительно деревянно. С виду -- перегруженный хламом дебаркадер оторвался от берега, чтобы совершить свой последний путь к месту разборки на дрова.
В саму лодку кое-чего догрузили, кое-чего долили и... знаете, когда Император чисто по-человечески объясняет людям, что от них требуется, они стараются ему не отказывать. Время такое. Собственно, внешне ничего не изменилось, но весь мой экипаж теперь -- одни сплошные нижние чины Его Императорского Величества Черноморского флота. А я -- того же самого флота юнкер. Чин как бы и не нижний, но и не офицер -- серединка на половинку.
Парусно-паровое судно "Карп" следует в Марсель с грузом леса. Так что через проливы нас пропустят свободно. Очень хорошо, что мы не смогли поставить на палубе пушку, а то бы она диссонировала с обликом добропорядочного грузового плавсредства.
Уходим с наступлением ночи без оркестра и прощания с близкими. Официальная версия -- охранка задержала команду для разбирательства в связи с обнаружением на борту агитатора. И у меня в сердце большая заноза. Игнат часто работал с нами, и тут зашел порадовать отчима успешным завершением испытаний за очередной класс. Пока я отлучался в управление, тут он и прибыл как раз к разговору с Его Величеством. Теперь - тоже член команды. Не лишний, кстати. Но ведь мы не в круиз отправляемся.
И не могу оспорить его решения, хотя руки чешутся выпороть юношу и отправить домой. Однако в эту эпоху просьба государя и зов отчизны -- одно и то же слово.
Как же всё это неожиданно!
***
Вообще-то крейсерская скорость у нас восемь узлов. С учетом перегрузки за счёт декораций -- семь. Уменьшить осадку за счёт продувания всех цистерн чтобы увеличить ход нельзя -- у нас там керосин, без которого мы не так-то долго сможем находиться на позиции, да и на обратную дорогу не хватит. Пресной воды загружено с запасом, провизии напихано во все щели.
Среди мастеровых с завода есть люди, служившие раньше на флоте сигнальщиками, по части же навигации соображаем мы с Игнатом -- он всерьёз собирается учиться на капитана - заставал я его за чтением профильной литературы. Ещё один из инженеров спешно листает учебник. Парень толковый, надеюсь, разберётся. Очень не хочется шторма -- размечет нашу маскировку, что делать будем? Нет, пройти Босфор в подводном положении я, в принципе, могу. Но вот стоит ли это делать? И вообще, по части штурманского обеспечения мы в значительной степени полагаемся на береговые ориентиры, на свой здравый смысл и, естественно, штудируем лоции.
По договорённости с турецкой стороной имеем право проходить их воды беспрепятственно, и не должны подвергаться досмотру, если не заходим ни в какой порт. На это и сделал я расчёт. Нам бы миновать узости и оказаться в Эгейском море... а там -- видно будет.
Хмурое небо в июне -- недобрый признак. Как бы не разгулялась непогода.
Я разбил команду на вахты. Непосредственно для управления нашим кораблём достаточно одного человека. Второй нужен на посылках для присмотра за оборудованием. При работе турбины -- следить за температурой и менять поступление топлива и воздуха. Если идёт зарядка аккумуляторов -- следить за концентрацией водорода, плотностью электролита и напряжением. Под водой -- контролировать содержание в воздухе кислорода и углекислоты.
Третий -- внешнее наблюдение, сверка магнитного компаса наверху с гирокомпасом рулевого. Он, собственно, и командует всем. Под водой у него перископ и прослушивание воды.Я ведь так и не сделал нормальной акустической аппаратуры -- не придумал, как усилить сигнал.
Меняются вахты. Волнение в три балла покачивает лодку. Мы сейчас глубоковато осели, поэтому корпус стремится выпрямиться быстрее, чем хотелось бы. Если не поберечься -- можно приложится выступающей частью тела об твёрдое и угловатое, какового у нас более, чем достаточно. "Танковые" шлемы, наколенники, налокотники -- это отнюдь не лишние детали туалета. Их выкройки начертаны кровью.
Горизонт чист. Кок готовит борщ. Пока хлеб не превратился в сухари -- обедаем по-человечески. Кастрюля с плиты не съедет -- закреплена. Крышка не улетит -- привинчена. Варево через край не выплеснется -- его в ёмкости меньше половины. А вот второе блюдо будет только на ужин -- не выходит у нас трёх блюд. Да и два не каждый раз получаются.
Выбираюсь наверх. Свинцовое небо. Свинцовые волны. Ветер влажный, неприветливый. Но не крепчает. След за кормой ровный, значит рулевой в тонусе.
***
Море да море вокруг. По всем расчётам впереди уже должен показаться берег, а его всё нет и нет. Лаг врёт, завышая показания? Или встречное течение сносит нас назад? Судя по тому, что нам известно, ничего подобного быть не должно - и аппаратуру мы выверили, и ни в одном справочнике по Чёрному морю ничего о течении подобной силы не поминалось. Вообще, в этой относительно небольшой акватории перемещения водных масс носит преимущественно локальный и переменчивый характер. Ну, там, куда-то чего-то нагнало штормом, а потом оно обратно вытекает. Или, тот же ветер согнал воду какому-то боку. Кто дул на блюдце с чаем - меня поймёт.
Хорошо, что ночью видимость сохраняется. Яркий свет полной луны в рассеянном виде проникает сквозь толщу облаков и, по крайней мере, на полкилометра волнистая гладь различима, для привыкших к мраку глаз. Мы несём все положенные ходовые огни, но свет их не падает на то место, где стоит вахтенный - я об этом специально позаботился, когда их устраивал. Поэтому зрение сигнальщика не притупляется. Но суши впереди всё-таки нет.
И вот в предрассветных сумерках что-то более плотное, чем просто мгла, явственно обозначилось впереди. Сразу легли в дрейф, отчего качка заметно усилилась. Ждём, когда рассеется редкий туман, скрывающий перспективу, и станет по-настоящему светло.
Обычно на военных кораблях после побудки команда прибирается, наводя повсюду чистоту и порядок. На ныряльщике шваброй размахивать негде. Собственно, палуба достаточно широка - внешне корпус подводной лодки по обводам и сечению приближается к формам обычного судна - ему ведь предстоит основную часть времени проводить на поверхности, так что заваливать борта, подставляя палубу под разгул даже самых небольших волн нет никакого смысла. Тем не менее, она объективно узка, да и занята горбылём, имитирующим верхние части брёвен.
Зато у членов команды масса проверок в своих заведованиях. Скажем, измеритель концентрации водорода в аккумуляторных ямах - чтобы им воспользоваться надо последовательно сбалансировать три стрелки, и потом, считав положения двух рукояток, найти в таблице значение, соответствующее пересечению этих цифр. Отняв от него число, на котором остановилась первая ручка, можно убедиться в том, что искомое при данной чувствительности не обнаруживается.
Если кто-то думает, будто созданная мной аппаратура выдаёт на табло готовую цифру, то это заблуждение. Я вынужден использовать методики, найденные когда-то пытливыми экспериментаторами, наощупь собиравших крупицы фактического материала.