– Что ты там с ними в лесу сотворила?
– Да ничего особенного. Сломала им по паре пальцев, чтобы в носу не ковыряли, а потом изобразила из себя упыря. Помнишь, когда я прибежала, то на лице была кровь. Это их кровь была.
– Да, с тобой действительно лучше не связываться. Я Василию расскажу, так он тебя по большому кругу обходить будет.
– Не будет! Не позволю!
– Это как?
– А вот так. У нас через неделю свадьба. Кстати, ты среди приглашенных.
– Ну, Васька, попал как кур в ощип!
– Наоборот. Теперь он под моей защитой. И вообще, со своими я белая и пушистая.
– Все, молчу. А тебе стоит сегодня занятия отменить. Я сейчас Василию позвоню, так как это наша общая головная боль. А потом пойду этих гавриков трясти. Вася приедет и присоединится.
С этими словами он зашел в дом, а я уселась на лавочку ждать мужа.
15.
Примерно через сорок минут подъехала легковушка НКВД, из которой сначала вылез капитан и только потом Василий. Капитан кивнул мне и прошел дом, а Вася бросился ко мне.
– Анечка, с тобой все в порядке? А то Сергей рассказал по телефону про нападение на машину и про тебя что-то невнятное.
– Не беспокойся Вася. Я почти в норме, а вот Рафиза очень жалко. Всегда такой был добрый и веселый. Но я за него этим ублюдкам уже частично отомстила. Ладно, иди к начальству, помоги им с допросами, а если кто-то из этих гадов начнет зажимать информацию, то обращайтесь ко мне.
Вася поглядел на меня с удивлением, но ничего не сказал и тоже прошел в дом. А я продолжила свое сидение. Появилась мысль пойти куда-нибудь в каптерку и в уголочке подремать. Но тут же поняла, что не усну, так как все время буду видеть перед собой Рафиза с расколотым черепом. Значит, весь пар еще не вышел. Так что буду сидеть.
Через час капитан и Вася вышли на воздух. Капитан закурил, и они оба подошли ко мне.
– Ну, Анюта, – заговорил капитан, – ты опять отличилась. Как тебе удалось их захватить?
– Разозлили они меня очень, Валентин Петрович! Ни с того, ни с сего шофера убили – безобидного и веселого парня. Меня хотели к какому-то Кшиштофу отвести. Я им предложила договориться, а они отказались. Вот и пришлось их скрутить. Кстати, у меня в связи с этим несколько вопросов. Кто такой этот Кшиштоф, кто такой Семен, который предупреждал поручника, что я опасна, откуда они знают, что это я помогла захватить Таращука и почему им велели захватить меня живой?
– Ну, ты наговорила. Я пока могу точно ответить только на один вопрос. Кшиштоф Тышкевич – бывший польский офицер, служил в штабе Рыдз-Смиглы. После освобождения наших западных территорий создал небольшую, активную и грамотно действующую банду. Только за последние три месяца они совершили более десяти нападений на машины, и хутора. В том числе и на автобус, в котором ты ехала. До сих пор нам удавалось в основном захватывать трупы. Панас Таращук первый попал к нам живым, но выбить из него показания так и не удалось. А вот из этих троих двое уже начали говорить. Сейчас проработаем план и немедленно отправимся к лежке Кшиштофа. Если повезет, то захватим их тепленькими. Да, а что за Семен? Про него они ничего не говорили.
– Семена, кажется, знает поручник. Именно Семен сказал им, что я представляю опасность. Правда, не объяснил какую, что меня и выручило.
– Так вот этот гад поручник молчит и только крестится.
– Крестится, говорите? Валентин Петрович, а давайте я помогу его разговорить.
– Ну и как ты это сделаешь? Оставь лучше это нам – профессионалам.
– Я думаю, что смогу, только сделайте вот что.
Я детально объяснила, что я хочу от них. Капитан, выслушав меня, схватился за голову.
– Ну, Анюта, ну ты и стерва, извини, конечно. Ладно, хуже от этого не будет, а получиться может. Вот так всегда – стоит женщине проявить изобретательность в достижении своей цели, как ее обзывают стервой!
Далее события развивались следующим образом.
Поручник в комнате для допросов услышал за стеной жуткий вопль, который вдруг резко оборвался. А потом в комнату ворвалась я, которую безуспешно пытались остановить Сергей, Василий и капитан. Рот и руки у меня были в крови, на лице опять черные разводы, глаза сверкали. Я подскочила к стулу, на котором сидел поручник и пытался дрожащими руками ухватить висевший на груди крестик. Он забормотал:
– Матка боска ченстоховска. Защити меня от всякой напасти. Спаси и сохрани.
– Никто тебя от меня не защитит, – прорычала я. – Ни ксендз Кордецкий, ни Мария, с которой мы давно договорились друг другу не мешать. Я внучка Лилит. И я голодна, а ты сегодня утром убил моего верного слугу.
– Простите, сударыня, – просящим голосом заговорил сзади капитан. – Очень просим вас хоть немного потерпеть. Может он нам все-таки даст информацию.
– Дам, дам, – буквально заскулил поручник, – только защитите меня.
– Хорошо, Валентин, – как бы успокаиваясь, сказала я. – Я помню не только зло, но и добро, поэтому пока оставлю этого типа твоим людям. Но как только он станет не нужен, ты мне его отдашь.
– Но, если он нам все расскажет и согласится сотрудничать, мы будем вынуждены его придержать у себя.
– Тогда найди мне какую-нибудь замену. Ты же знаешь, что я всегда голодна.
С этими словами я позволила вывести себя из комнаты. Капитан вышел за мной.
– Ну, ты наговорила, – отсмеявшись, начал капитан, когда мы вышли из дома на воздух. А что за имена ты упоминала: Кордецкий, Мария, Лилит?
– Когда шведы в семнадцатом веке осаждали ченстоховский монастырь, то обороной руководил ксендз Кордецкий. Кажется, его потом причислили к лику святых. Об это писал польский писатель Сенкевич в своем романе «Потоп». Этот роман знают все образованные поляки. Мария – это «матка боска», то есть богородица. А Лилит по преданиям была первой женой Адама и потом стала демоном. Просто этот поручник, как и большинство других поляков, очень религиозен. Видели, как он держался за крестик. Вот на этом я и решила сыграть, так как, если человек верит в бога, то он верит и в черта. А теперь ваша очередь. И вытрясите из него все про этого Семена. Возможно, что служит он здесь в роте.
Капитан помрачнел, кивнул головой и пошел в дом продолжать допрос. А я снова двинулась умываться. Да, сегодня занятия придется отменить. И наша подготовка тоже откладывается. Как бы это не стало системой.
Еще примерно через час была объявлена тревога и почти вся рота, кроме дежурных, погрузилась в машины. Меня, несмотря на настойчивые просьбы, не взяли. Вот так: как тренировать, так можно, а как пройти практику в реальном деле, так нельзя – не женское, мол, это дело. Ладно, потом отыграюсь. А пока, чтобы не терять время даром, выцарапала себе инструктора по стрельбе и пошла с ним на полигон. У меня все никак не получалась нормальная стрельбы из мосинки. СВТ и карабин – пожалуйста. Сто и двести метров – все пули в черном кружке. А как беру винтовку Мосина, идет большой разброс. Не могу приспособиться к сильной отдаче. То ли дело моя спортивная винтовка с удобным ложем и почти без отдачи. Автоматы и пулемет – вообще отдельная песня. Первая пуля еще как-то цепляет мишень, а вот остальные… Ну, не буду о грустном.
С короткостволом тоже проблемы. Из нагана попадаю практически отлично, но не лежит душа к револьверам – слишком долго перезаряжать. Из ТТ тоже попадаю неплохо, но нужно лучше. А вообще, в своем времени, я много хороших слов читала о немецких Вальтерах и, о парабеллуме, или, как его еще называют, люггере. Но в этой роте парабеллум есть только у командира. Так что остается лишь подбирать слюни, когда в тире он из своего люггера сажает пулю за пулей точно в яблочко.
На самом деле, по результатам стрельбы из неавтоматического оружия я входила в пятерку лучших в роте, но для будущего мне этого явно мало. Долго прицеливаюсь, и нужно научиться попадать в нужную точку, а не просто стрелять на поражение. И еще голубая мечта – научиться стрелять из пистолетов с двух рук. По Васиным словам во всем отряде НКВД есть всего два спеца по такой стрельбе, и они постоянно загружены. Но если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Надо будет поговорить с Валентином Петровичем, жалостливо похлопать глазками. Может быть, он растает и разрешит хотя бы на пару дней съездить в отряд. А там, глядишь, и еще пару дней выцыганю. Уже что-то. Во время таких поездок, если получится, я уж вцеплюсь в этих спецов, как клещ. И надеюсь, что нескольких уроков мне хватит. Задел по общей стрельбе хороший, физподготовка на уровне. Значит, будут нужны только техника и, может быть, какие-то их собственные секреты такой стрельбы. А в качестве компенсации предложу им что-нибудь из моих приемов рукопашного боя. Вдруг чего-то не знают.
Еще одна проблема. Не факт, что у нас всегда будет советское оружие. Скорее всего, будет ровно наоборот, а с немецким я вообще никогда не имела дела. В роте такого оружия практически нет, а к тем крохам, что есть, боеприпасов кот наплакал.
Отстрелявшись, пошла к штабу и села ждать. Через час пошла, поужинала, и снова ждать. Правильно я где-то читала, что ожидание в неизвестности – самое тяжелое дело. Постепенно стемнело, и, по совету Пилипчука, я залезла поспать в какую-то каморку. Лечь, то я легла, но без толку. Сна ни в одном глазу. Как там Вася, как ребята? Для некоторых из них это первая операция. Теперь станет видно, хорошо я их учила или плохо. Так, за этими переживаниями я сама не заметила, как все-таки задремала. И очнулась, услышав шум моторов.
16.
Выскочив на улицу, я обнаружила, что уже почти светло, так небольшие сумерки. Машины въезжали одна за другой и останавливались около штаба. Из них стали выскакивать бойцы. Заехала и легковушка НКВД, из которой вышел только шофер Валентина Петровича. Он никуда не пошел, а стал оглядываться. Я подлетела к нему, вцепилась в гимнастерку и заорала:
– А где Вася, что с ним?
Видя мое состояние, он четко и коротко доложил:
– Два легких ранения, две недели.
– Какие две недели? – Меня затрясло.
– Доктор в больнице сказал, что через две недели товарищ лейтенант будет здоров. А я приехал за вами, чтобы отвезти в больницу.
Чуть-чуть полегчало. Я уселась рядом с шофером, и мы поехали. По дороге он рассказал, что банду окружили, но, при стягивании кольца, под чьей-то ногой хрустнула ветка, и тут же началась стрельба. Бандиты понимали, что им не уйти и ожесточенно сопротивлялись. У них оказались гранаты. Вот Вася и словил сразу два осколка. Поэтому сразу после окончания боя тяжело раненых отправили вместе с санинструктором в госпиталь, а легких – их оказалось всего два – отвезли в больницу нашего городка. Сдавшихся бандитов повезли в отряд для допросов.
Я почти совсем успокоилась и, когда машина остановилась около хорошо знакомой мне больницы, уже держала себя в руках. У меня также появилась одна идея, к реализации которой я немедленно приступила. Войдя в больницу, я двинулась не в палату, а, в первую очередь, прошла в кабинет к Сергею Палычу и устроила ему небольшой допрос с пристрастием. Он твердо обещал, что не позднее, чем через десять дней Вася полностью оправится от ран – один осколок разрезал мышцы левого плеча, а второй застрял в том месте, где, как выразился доктор, «Спина теряет свое благородное название». После этого я переключилась на другую тему.
– Сергей Палыч, вы главный врач в этой больнице?
– Да, Анечка.
– Тогда у вас должна быть какая-то печать для того, чтобы ставить на важные бумаги?
– Само собой разумеется, такая печать у меня есть.
– А найдутся у вас два листа чистой бумаги, листик копирки и скрепка?
– Минуточку. – Доктор выдвинул ящик стола, и достал все требуемые предметы.