— Надеюсь, не в последний раз?
Проблему распределения честно *настрелянных* дензнаков решил просто, передав Григорию две тысячи вместе с напутствием.
— Сам решишь, кому сколько…
Участвовавшие в *охоте* ветераны сами по себе гарантировали сохранение всего в тайне: отбирались только те, у кого была большая семья (одному так и вовсе Бог послал семь дочерей и ни одного наследника). Большая семья — большая нужда, это правило было неизменно, и проблемы выбора у них не было. В самом то деле — или наконец досыта накормить и хорошо приодеть своих родных, или сдать контрабанду и не получить практически ничего… ну может очередную медальку навесят?
Учитывая ВСЕ *левые*поступления за отчётный, так сказать, месяц, доход Александра составил двеннадцать тысяч рублей. На пару тысяч больше, чем полное годовое жалование подпоручика Русской Императорской Армии за десять лет, с *мундирными*, *квартирными* и прочей мелочью. За неполный месяц, правда, с некоторым риском… но при его нынешней профессии это скорее норма.
Поездку в Ченстохов пришлось ненадолго отложить — его сослуживец, подпоручик Зубалов, умудрился навернуться со служебного мерина Борьки, известного всем своим спокойным нравом, и как минимум на неделю оказался в постели. А тут как раз: визит-инспекция, в исполнении бригадного адъютанта штабс-ротмистра Прянишникова, потом выдача денежного довольствия, прибытие трех десятков *молодых* взамен уходящих в отставку… Когда же он, наконец, освободился, то пошёл несильный, но постоянный мелкий дождь, подпортивший настроение.
— Чем могу служить пану офицеру?
— Парадно-выходной мундир, через два дня… можно быстрее. Это возможно?
— Пан офицер, конечно же, возможно, но это…
Портной картинно закручинился и едва не заплакал.
— …потребует дополнительных трат. Если пан офицер согласен? Отлично! Прошу вот сюда…
На примерки пришлось приходить три раза, но свободного времени хватало: и на открытие счёта в Русско-Азиатском банке, и на тщательный осмотр немногочисленных достопримечательностей города, и на неспешный разговор с владельцем маленького магазинчика охотничьих товаров про новинки оружейной мысли, в ходе которого удалось договориться о реализации части трофейных стволов по вполне пристойным ценам. Переночевав в гостевых апартаментах при штабе, обратно возвращался довольный — столько дел разом сделал! К заставе подъехал уже в сумерках, но всё ещё в хорошем настроении, которое, к сожалению, удалось сохранить недолго.
— Стоять!
Идущий впереди, и нетвердой походкой, солдат враз исправился: сгорбился и моментально растворился в темноте между казармами второго и третьего взвода.
'Это становится интересно! Явно узнал голос, но и не подумал остановиться. Нехорошо…'
Всё прояснилось, как только он подошел поближе к бревёнчатой стене казармы третьего взвода: заунывные песни, разговоры на тему *уважения*, негромкий гул голосов… На скрип двери поначалу никто не отреагировал, но понемногу разговоры стали утихать, и всё больше и больше лиц поворачивалось к входу, желая узнать, кого принесла нелёгкая…
— Понятно. Старший унтер где?
Из глубины казармы донёсся почти трезвый голос.
— Оне с хаспадином фильдфебилем уехавши, обмундировку новую получать…
— Младший унтер где?
Тот же голос, но уже поуверенней, доложил:
— Туточки он, задремал. Притомилси, сердешный…
— Ну раз задремал. Как проспится, пусть ко мне подойдёт, вместе с старшим унтером, пожалею…
С утра на младшего унтера, действительно, без жалости глядеть было нельзя. Левую половину головы он *отлежал* до синяка, руки непроизвольно прижимались к правому боку, внезапно прорезавшаяся зубная боль и хромота плюс отходняк *после вчерашнего*…
— Ну-с, слушаю ваши объяснения?
— Ваше Благородие, я…
— Трифон Андреич, ты-то здесь причём? Я ещё вчера узнал о твоём отсутствии, и к тебе и старшему унтеру третьего взвода вопросов не имею.
Названные заметно расслабились и стали чувствовать себя более уверенно, не переставая при этом *есть глазами начальство*
— Слушаю?
— Ну…энто… земляка встретил, Ваш Бродь… вот и… дык, кто-ж знал, что так то…а!
Обрёченно махнув рукой, унтер тут же скривился от боли. Подпоручик понимающе покачал головой.
— Ясно. Трифон Андреич, приготовь мешок с мусором, лопату и двое носилок, а вы стройте взвод.
Оглядев угрюмо-унылые рожи, он сочувствующе улыбнулся и начал говорить, вспоминая некоторые воспитательные методики армии Советской:
— Ставлю задачу. Вот этот мешок, положить на носилки и доставить к вон той рощице, где и закопать. Младший унтер приболел… но пограничники своих не бросают! Поэтому младший унтер будет командовать прямо так, на носилках. Бегоом… арш!!
Пока солдаты, в полной выкладке, добежали до небольшого леска в трёх верстах от них, с них сошло семь потов, но жалоб слышно не было. Вновь выстроив взвод, Александр назначил *добровольцев* на откопку могилы, и держал всех по стойке смирно, пока место захоронения не было готово.
— На караул!!!
После торжественных похорон мешка с кухонными отходами, повторился марш-бросок обратно к казарме, где взвод полчаса *отдохнул* в строю и наконец то получил команду *Вольно*. Вот только радовались бедняги рано: всё повторилось на следующее утро… и на следующее… К моменту, когда подпоручик Зубалов нашёл в себе силы вернуться к исполнению своего долга, весь лесок выглядел как после набега дивизии кротов, а солдаты таскали с собой не двое, а трое носилок: их мучитель нашёл-таки солдата, который от него тогда убежал. Зато когда всё закончилось, третий взвод иначе как *лосями* никто и не звал, но смеялись тихо, особенно *молодые*, и при этом оглядывались: не дай бог Их Благородие услышит, пронеси господи!
Комвзвода три был растроган до самой что ни на есть глубины души, его встретили как отца родного, и разве что на руках не носили. Вот только странные усмешки ветеранов первого и второго взводов были непонятны…
Сам Александр теперь часами пропадал на личном полигоне, оборудованном при самом живом и непосредственном участии провинившихся рядовых (хе- хе), где на посторонний взгляд, зверски и с особым цинизмом измывался над собой и унтером (к плохо скрываемой радости остальных непосвящённых) Вот занятия там и натолкнули на интересную идейку — попытаться изготовить пистолет. Ну не то, что бы натолкнули… Просто надоело останавливаться и мучительно долго перезаряжаться после всего шести (это если Смит и Вессон), или восьми (Раст-Гассер) выстрелов. Барабан то у револьверов даже не откидной, а*переломный*… Только сейчас пришло понимание — как это здорово, когда отстрелялся, выщелкнул обойму, вогнал новую, снял с затворной задержки и всё, можно стрелять дальше. И по времени это от силы пара секунд, в отличие от аналогичной процедуры для Смит и Вессона, одно заряжание патронов по одному чего стоит… Даже ловить себя стал на том, как бы он прошёл вот здесь или там, конкретно с пистолетом в руках. Конечно, и так жаловаться было грешно — за то время, что прошло с начала тренировок, Александр превратился в хорошего стрелка (по его собственному мнению, ему ещё очень далеко было до идеала), и спокойно выбивал 95 из 100 стоя на месте. В движении, конечно, выходило гораздо хуже, но и здесь было чем похвастаться.
Возможно, всё так бы и осталось пустыми мечтаниями, да на глаза попался тот самый, первый, блокнот — а в нём его невнятные мысли и планы. Перечитал… и так тошно стало.
'Как оно всё там, без меня?'
Это наверно был первый раз, когда он напился до состояния не стояния, но иначе никак не получалось заглушить тоску, сжимающую сердце…
В себя пришёл на третий день, поняв простую истину — надо просто жить дальше… Узнав у денщика, что он, оказывается, болеет, и ещё пару дней могу спокойно *забить* на службу (спасибо штабс-ротмистру), принялся лечиться: рассол, банька, рассол… Полистав опять злополучный блокнот, задумался.
'Почему бы и нет? Сколько раз я собирал и разбирал Тульский Токарева? Или Браунинг? Наган, Макаров…. Нет, про Макарова неудачная идея, пожалуй. Сделать эскизы, подыскать рукастого слесаря, ещё лучше — мастера оружейника и щедро профинансировать его труд. А за образец возьмём… Браунинг Хай Пауэр, калибра 9 мм, и… ладно, пока и этого за глаза будет. Да, решено!!!'
Сгоняв, удивлённого такой активностью Савву, за большой стопкой хорошей мелованной бумаги, стал не спеша вспоминать всё, что помнил о последнем творении, поистине великого оружейника.
Глава 12
В один из уже не весенних, а летних дней, когда солнце только показалось багровым краешком из-за линии горизонта, в канцелярию, где в полном одиночестве скучал подпоручик Агренев, вбежал один из *лосей*
— Ваш Бродь, беда!
— Ну!!!
— Нападение на девятый дозор, человек с дводцать будет, пока держатся…
Остальное он слушал уже на бегу, выкрикивая команды:
— Наши поперва прижали их к оврагу, да где тама… держатся пока, но ужо и ранетые есть.
Быстро собрав два десятка самых опытных, остальным приказал идти на подмогу так быстро, как только смогут. На немногих (увы) лошадях они поскакали к месту боя, и вскоре услышали треск винтовочных выстрелов и тявканье револьверов.
' Совсем рядом с заставой… отмороженные совсем, похоже. Жалко Гришки рядом нету, поспокойнее было бы'
Подобравшись поближе, князь выбрал удобный лесок, и повёл отряд туда.
— Спешится. Ты и ты — в разведку. Остальным — двигаемся за ними, в пределах видимости, вперед!
Пока подбирались поближе, выстрелы со стороны попавших в беду пограничников стали заметно реже. Вернулся разведчик, и Александр стиснул зубы, чтобы не выругаться: нападающих оказалось не двадцать, а все сорок человек.
' Помощь с заставы будет через полчаса, не раньше. Значит, надо продержаться эти полчаса, или хотя бы дозорным жизнь облегчить'
— Слушать меня! Пятеро со мной, младший унтер и остальные вон на тот взгорок, и давите их, что бы они головы не могли поднять. Отвлекутся на вас, оставят в покое дозорных, и я смогу им с фланга зайти. Как подойдут основные силы, из ракетницы сигнал, и отжимайте их к оврагу, а мы с тыла пошумим. По нам только не стреляйте… Выполнять!
Проводив взглядом бойцов, скомандовал оставшимся:
— Тихо и на животе, вон в тот лесок, оттуда до места рукой подать…
Унтер начал пальбу со своей позиции как раз к тому моменту, когда они почти доползли до первых деревьев на опушке лесочка, и этим сильно облегчил всё дальнейшее передвижение. Добравшись до намеченного места, первым делом подпоручик пересчитал *отморозков*. Тридцать пять рыл активно перестреливались и с оживившимися дозорными, и с отрядом унтера, а ещё с десяток было с его стороны оврага — в основном легко раненные, но были и без признаков жизни. Никакой контрабанды не было, только оружие и нездоровый энтузиазм…
— Ждём.
Время тянулось как резина, неспешно отсчитывая секунды и минуты… Шёпот прогремел, как гром:
— Ваш Бродь, красная!
— Слушай меня!!! Как только наши пойдут в атаку, стреляем по недобиткам, а потом не даём отойти через овраг!
Слитный рёв издалека, в котором с натяжкой можно было опознать *УРА*, стеганул по нервам, как кнут.