С приездом Клячкина белая полоса закончилась. Сначала таможня долго не разрешала ввоз дюжины пистолет-пулеметов STEN, которые теперь назывались GUK. Кому могли показаться опасными "поливайки", стреляющие на сотню метров, Ершов не понимал. Затем набежали "попрошайки" на завод. Николай даже не представлял, что они существуют в это время. Объявил забастовку профсоюз, выдвинув небывалые требования. Хозяин особняка решил расторгнуть договор аренды, будто бы Ершов нарушил правила проживания, заведя себе собак для охраны. Кульминацией черной полосы стал вызов в полицию, Николая обвинили в покушении на убийство Эммы Фишер.
Сама Эмма находилась в Канаде. Она простудилась, пока добиралась до жилья, обморозила пальцы рук и ног. Два ушлых адвоката добились возбуждения судебного дела в Нью-Йорке, хотя в списках пассажиров ни потерпевшая, ни её свидетель не фигурировали.
- Еврейский заговор, - констатировал Клячкин.
- Тебе виднее, - засмеялся Ершов.
- Да сколько у меня этой крови?! - Клячкин сделал вид, что обиделся.
- Что предлагаешь?
- Ты говорил, что имеешь полный список связей Эммы и, как его там, этого её любовника? Сэржа?
- Сергей Борисович!!! Он ей не любовник!!! Это её товарищ, по партии! - возмутился Петька.
- Знаем мы этих боевых подруг! Прожженные бляди! Как она тебя, упыриха, заточкой в спину пырнула?! А? До сих пор еле ходишь, - не пожалел Петьку Клячкин.
У Петьки на глаза навернулись слезы, но он сдержался.
- Сережа, извини меня за ту глупую шутку, по поводу шестой графы, но зачем ты так Петю? Он любит Эмму.
- Тогда пусть уйдет. Уверен. Ему не понравятся мои предложения. Возьмет, и предаст тебя, по велению сердца. А потом повесится, - нарисовал мрачную перспективу Клячкин.
- Я уйду!!! - решительно задрал голову вверх Петька, смутился, и добавил, - Николай Николаевич, обещайте, что больше не будете выбрасывать пани Зосю на мороз голышом.
Клячкин проводил Петьку презрительным взглядом.
- Первая любовь?
- Может даже единственная, - грустно ответил Ершов, - Кто же его, рыжего, полюбит? Деревенские такие. Чтобы дети потом родились рыжие?! Это каким зверем должен быть отец, чтобы дочь свою на такое обречь?
Клячкин громко засмеялся.
- Дикие люди! Для кого я собираюсь строить светлое будущее?!
- Я отстреливать анархистов не стану!!! - Ершов решил, что угадал умное предложение Клячкина.
- Я тоже. Опасно. Наймем бандитов. Это Нью-Йорк!!! Самый коррумпированный и криминальный город США. На миллион жителей - сорок тысяч воров и тридцать тысяч проституток. Здесь десять тысяч питейных заведений, игорных домов, борделей и притонов. До сих пор власть в городе была в руках ирландской мафии, которая по своему произволу смещала и назначала чиновников, судей и депутатов. Сейчас с ней начали соперничать еврейские и итальянские банды. Сколько у тебя имен в списке?
- Скорее кличек. Около пятидесяти.
- Добавим сюда адвокатов, судей и таможенников.
- Зачем таможенников?
- Против адвокатов и судей возражений нет!!! - весело засмеялся довольный Клячкин.
- Это будет слишком дорого стоить. Кроме того, анархисты наши товарищи по революции. Мы делаем общее дело. Они пожадничали, узнав о золоте, - вяло лепетал Ершов.
- Хорошо. Через неделю здесь будет Гусев со своими казаками. Дадим ему порезвиться и спишем всё на ирландцев???
- Дождемся Гусева. Не думаю, что он тебя поддержит. Он воевал, он по-другому смотрит на жизнь и смерть.
- Да! Он здесь уже успел "повоевать". Вырезал турецкий аул. Сотни две мальчишек и стариков, - сообщил Клячкин.
- Вовка???
- Вместе с Валеркой и дюжиной казаков.
- И всё-таки ждем!
Глава 9.
Самое чувствительное место.
- Вы словно дети!!! - хохотал Володя, вытирая слезы, - Всех убить, остальных покалечить. Толку от ваших предложений голый ноль!
- Ты не прав. Если уничтожить верхушку анархистов, то интерес к Коле сразу пропадет, - обиделся Клячкин.
- Приведу пример. Сколько мы по горам в Чечне воевали? Сколько людей положили? Все бестолку. Пока поступают деньги - появляются боевики. Если бы мы перестреляли тех, кто дает деньги, всё закончилось бы в момент, - глубокомысленно заявил Гусев.
- Точно!!! Что Николай постоянно вспоминает? Залог в десять тысяч долларов, тот, что в суде заставили отдать! - обрадовался Клячкин.
- Нам нужно найти источник финансирования анархистов, а потом наговнять им по полной! - поддержал Ершов.
- Я тебя умоляю! Перестань козырять своим просторечьем! - возмутился Клячкин, - Но, фактически, ты прав.
- Задача операции определена. Начинаем сбор информации. Затем производим анализ объектов, определяем средства воздействия..., - по-военному четко начал командовать Гусев.
- Вот тебе список. Хватай, пытай, закапывай. Шучу! - совершенно серьезным тоном произнес Ершов.
- Эка, они тебя достали! - посочувствовал Гусев.
- Надо не забыть про подготовку пропагандистских материалов. Ответный удар нужно направить в сторону, - добавил Клячкин.
- Не понял? Это что за месть, о которой никто не знает. Зачем она? - ошалел Ершов.
- Сережа прав. Мы не мстим, мы подрываем боеспособность врага. Когда хозяину анархистов будет не до нас, можно будет договориться с революционерами. В конце концов, мы товарищи по борьбе, и делаем одно общее дело, - заявил Гусев.
- Точно.
* * *
"Дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет совершенно все равно, кто издает законы!" - эта фразу приписывают Ротшильду, но сказать её мог любой. Рокфеллер, Морган, Кун, Лоеб, Голдман, Меллон, Сакс, Дюпон или Леман. Ершов ужаснулся, когда нити управления анархистами привели к крупнейшему банку США Kuhn, Loeb & Co. Банк существовал всего тринадцать лет, но капиталы его были огромны, он стал самым успешным в США и участвовал в финансировании крупных проектов в промышленности и строительстве железных дорог. Руководил им последние пять лет Якоб Шифф, имеющий превосходное еврейское образование и выдающиеся способности. Шифф финансировал огромное количество подпольных и явных еврейских организаций. Знал ли он о революционных настроениях евреев-эмигрантов из России, выяснить не удалось.
- Навредить такому монстру невозможно. Нас вычислят, несмотря на любую дымовую завесу. Служба безопасности банка, думаю, посерьёзней здешней полиции. Предлагаю оставить анархистов в покое и сбежать в Канаду. Тем более, что во время допросов, мы уже нанесли им существенные потери? Восемнадцать человек! Верхушка! - Ершов посмотрел в сторону Гусева.
- Верхушка айсберга! Семеро из твоего первого списка. Семеро из пятидесяти! Еще одиннадцать человек взяты по наводке первой партии. Все живы и относительно здоровы, даже случайные свидетели, по-моему, выжили, - возмутился Гусев, - Кстати, итальянцы, у которых ты снял склад в порту, очень понятливые и нелюбопытные ребята. Ни одной попытки отследить нас, даже близко к складу не подходят. Послезавтра на юг отходит судно. Им нужны рабочие, добывать гуано на островах.
- Продаем анархистов в рабство? - недовольно сказал Клячкин.
- Пирс рядом. Могу дать заказ итальянцам на тазики с цементом.
- Сам брезгуешь?
- Это риторический вопрос? Для отвлечения внимания Шиффа мы наметили итальянский след. В этом разрезе полезно привлечь владельцев склада к уничтожению пленных анархистов.
- Прямо война какая-то...
- Я так понимаю, Володя, ты за продолжение операции? - не удивился Ершов.
- Да. У Шиффа в Нью-Йорке шесть отделений банка. Мы уничтожаем их все, вместе с документацией и наличкой. Если после этого "Кун и Лоеб" не рухнет, то Шифф гений! - деловито поведал о своем плане Гусев.
- Уверен, не рухнет, но полгода-год управляющему будет не до его благотворительности. Только..., если он нас вычислит, то спрятаться мы не сможем нигде, - грустно сказал Клячкин.
- Ершов сидит тихо, у всех на виду. Заплатил залог и ждет суда, образец законопослушания. Его охрана уехала на родину..., трое, правда, здесь, - начал излагать Гусев.
- Эти трое не в счет. Во время налетов они будут демонстративно пить пиво в ближайшей пивной, - прервал его Ершов.
- Нет. Запой должен быть долгий, пусть завтра начинают. Алиби не должно быть подозрительным, - поправил его Гусев, - Моя сотня казаков выехала из Нью-Йорка уже с неделю назад. Билеты я брал на всех, недостаток мест заполнили рабочие, нанятые валить лес на Юконе. В Нью-Йорке я оставил полсотни жгучих брюнетов, они сейчас учат итальянские ругательства. Планы нападений на отделения банка прорабатываю. Динамита, керосина и оружия хватает с запасом.
- Хорошо. Хорошо, - кивал Ершов головой, как китайский болванчик, - А настоящие итальянцы от дона Calmo тебе потребуются?
- Было бы неплохо. Только потом надо будет твою связь с доном ликвидировать.
- Тазик с цементом?
- Может проще оплатить отпуск на историческую родину?
- Или так, - засмеялся Ершов.
Клячкин тяжело вздохнул и неприязненно покосился на развалившегося в кресле Николая. Тот заметил настроение Сергея, тут же поднял руки и кивнул в сторону Гусева: "А что мол я? Это всё Вовка!"
Хотя именно Клячкин предложил начать войну с анархистами, он не предполагал, что рычаги управления находятся так высоко. Из-за этой паршивой анархистки Эммы грозила разгореться нешуточная война.
Клячкин вновь вздохнул.
"Сам же виноват, надо было серьёзно отнестись к этому делу. Исторические материалы показывали, что революционеры брали деньги у всех, и честно отрабатывали или возвращали долги сторицей. Мне, дураку, нужно было догадаться, с кем связаны анархисты-евреи", - горько сожалел Клячкин.
- Коля, может, всё-таки не будем трогать этого олигарха?! Он не один. Это система, мафия. Нас сотрут в порошок, - испуганно попросил Клячкин.
- Это аморфная, медленная, неповоротливая, крайне неэффективная организация. Даже в наши времена, когда штаты спецслужб огромны, их успехи ничтожны и крайне раздуты пропагандой. Поверь, Серый, если угроза для нас станет реальной, то я за неделю перестреляю всю здешнюю верхушку. Ты же знаешь, у меня есть винтовка с оптическим прицелом, - попытался успокоить Клячкина Гусев.
- Я чувствую, мы горько пожалеем. Если успеем... Я знаю. Я уверен!
- Сережа! Твоя вера в "мировую закулису" смешна. Даже в свою бытность в США, где еврейские позиции достаточно сильны, я не заметил их особой власти, - скептически усмехнулся Ершов.
Клячкин с обидой надулся.
- Володя, а может не рисковать с налетами и поджогами. Можно обстрелять отделения банка, ночью, из ракет. Ты говорил, что пробовал делать их из "карамельки"? - предложил Ершов.
- Ракеты? Они пригодны, чтобы дымовуху на двести метров забросить, или зажигательными по площадям лупить. А в окно, даже с десяти метров зае...я попадать. Проще гранатами забросать. И делать их просто: тол, взрыватель, бикфордов шнур и терка. Вот только ночью в каждом здании заперты охранники. Я не хочу убивать десяток-другой человек ни за что, ни про что. Нападая утром или вечером, мы обойдемся без жертв.