— Понятно. Сейчас сделаем.
Чуть помедлив, спросил:
— Это ваша жена, товарищ капитан? — и кивком показал на Светлану, которая инструктировала Супонина по порядку передвижения. Дождавшись моего кивка, продолжил.
— Серьезная женщина. Умеет командовать.
— Так она звание капитана имеет, военное училище закончила и бойцами командовала. Так что трудновато иногда в семейной жизни приходится.
— Вы то, как товарищ капитан.
— Да отлежаться пару деньков и все. Пришли ко мне Малого с Мироновым.
Через три минуты подошли оба наших снайпера.
— Семен. Женщины принесли боеприпасы и еду. Вы из нас сейчас самые подвижные, поэтому от вас потребуется сгонять к Днепру и попробовать поискать остатки нашего отряда. Нельзя своих бросать. Послать больше некого, а ты охотник, лес лучше всех здесь чувствуешь. И главное, ни в коем случае не попади в плен живым. Ни ты, ни Миронов. Если узнают про нас, и хуже того захватят, то стране будет нанесен очень большой вред, почему, я потом объясню.
Малой ухмыльнулся.
— Да понятно товарищ капитан, давно было видно, что вы не из простых. Ни вы, ни товарищ лейтенант. Да ваше устройство, что немцам по радио общаться мешает, мы видели.
— Хорошо, что понимаешь. Если здесь никого не найдете забазируетесь и ждите меня или кого-то из нашего отряда. Да и возьми мой камуфляж он тебе нужнее будет.
С кряхтеньем, удалось стянуть с себя масккостюм «Кикимору». Получив боеприпасы и продукты, снайпера минут через десять, растворились в лесу.
Минут через двадцать, мы подошли к порталу. После некоторых пояснений, бойцы аккуратно поднялись по спущенной стремянке и попали в бункер. Я не исключал возможность, что кто-то из моих бойцов специально приставлен ко мне. Кто-то кроме Виктора. Но если честно то я устал, набегался. Надо было немного отдохнуть, но при этом оставались еще бойцы, которые должны ждать возле Днепра в районе сбора.
По моим планам, гостям пребывать в бункере не более двух-трех суток. Кроме тяжело раненных.
Я принял горизонтальное положение и позволил наконец-то супруге заняться своим здоровьем. Дети, испугавшись новых людей в бункере, осторожно подглядывали.
При помощи Вяткина и Супонина, Марина отнесла Виктора в процедурную, и стала готовиться к трудной операции. Ее волнение понятно, хирург считается высшей квалификацией среди врачей. И такого достигают годами, а тут сложнейшая операция. Но это все, что я могу сделать для Виктора.
Накормив всех и заставив большинство, кроме тех, кто помогал Марине в операции, отсыпаться, отложил серьезный разговор после отдыха.
На этот день больше всего проблем выпало Марине, операция был действительно трудной, и о результате говорить еще было очень рано.
Когда все наконец-то отоспались и привели себя в порядок, собрались на ужин в кают-компании. Я, взяв с собой Воропаева, пошел к установке. Тот ненадолго сбегал на ту сторону, узнать появились ли наши разведчики. Но их, к сожалению пока не было.
Подавленные новыми впечатлениями люди ждали объяснения. Но никто не торопил. Уважают, значит командира.
И вот три человека сидят возле меня. Практически всех знал не один день, вместе воевали. Это те, кто остался. Остальные рассеяны по лесу.
— У вас наверно накопились вопросы, сейчас я готов ответить и пояснить. Но запомните, то, что я сейчас скажу, навсегда изменит вашу жизнь. Даже за то, что вы были рядом со мной, вам может угрожать опасность. Вас будут преследовать всю жизнь, может быть и свои и чужие. Не надо так на меня смотреть Супонин, я не предатель, наоборот, судьба нашей Родины для меня важна не меньше чем и для вас. Сейчас есть возможность уйти. Потом, вы поймете, что уйти уже не сможете, не по тому, что вас будут удерживать насильно. Совесть, вот кто вас будет держать. Совесть и долг.
Пауза затягивалась. Люди обдумывали мои слова, и у каждого было написано разное на лице. Воропаев восторженно и как-то одухотворенно ждал продолжения. Мне его жаль, парня ждет большое разочарование, может только принадлежность к такой тайне компенсирует ему все неудобства. Вяткин, потирая раненную ногу, спокойно ждал продолжения. По моему, он уже давно что-то подозревал, но как настоящий военный не лез не в свои дела. Супонин. Вот где был крепкий орешек. Я не удивлюсь, если он был из кулаков, есть в нем что-то такое, мужицкое, хозяйственное. Но при этом как боец он был страшным и безжалостным. Когда ему что-то поручал, то был уверен, что все будет, как положено. Вяткин, как старший по званию после меня, наконец-то подал голос.
— Говорите товарищ командир. Куда уже деться, мы и так уже с вами. Я тут подумал, что вы так давно могли уйти, но оставались и воевали как все. Так что я с вами.
— Хорошо. Все вы видели необычные устройства, оружие. — выждав необходимую паузу, продолжил. Обращаясь к Супонину.
— Скажи Илья Федорович, тебе понравилась моя винтовка?
— Да неплохая, для леса не пойдет, но для немца в самый раз.
— Так вот эта винтовка разработана в 1993 году для спецназа, то есть войск специального назначения. Автомат ПП-2000 разработан в 2004 году тоже для войск специального назначения, то же касается и радиостанции, которую даже в том времени никто подслушать не мог и радиосканера и кучи всего остального. Все это вещи из будущего.
Супонин, криво усмехнувшись, подал голос.
— Вы хотите сказать, что научились таскать вещи из будущего?
— Нет, я сам из будущего, ваш потомок.
Народ как-то спокойно к этому отнесся. Видимо недавние события обороны Могилева вызвали некоторый ступор. Тут Воропаев задал вопрос, который всех интересовал.
— Мы победим?
Глубоко вздохнув, с некоторой усталостью ответил:
— Конечно победим. В нашей истории мы взяли Берлин в мае 1945 года. Даже праздник такой появился 9-го мая День Победы. Только вот цена.
Супонин, опять криво усмехнулся и продолжил.
— Кровушки наверно русской пролили. Не могут по другому.
— Да так оно и есть. Как ни прискорбно, Супонин прав. Потери в этой войне огромные. Вы сами видели. Немцы будут, как бараны ломиться до Москвы где им окончательно дадут по рогам и погонят обратно. Только вот пока наши научаться воевать, столько ошибок понаделают, а за все будет уплачено солдатскими жизнями.
Самое интересное, что никаких диких криков в стиле "Вы провокатор, так не может быть. Пролетарии всех стран соединяйтесь!" Тут подобрались люди, взглянувшие в глаза смерти и уже воспринимающие мир по-другому. Когда-то и я такое прошел, только на другой войне.
Наконец-то подал голос Вяткин. Он после меня пользовался авторитетом, и его слово немало стоило.
— Товарищ командир скажите кто вы? Если из будущего, то хотите нам немцев помочь бить?
— Я офицер. Капитан разведки морской пехоты. Воевал. А здесь. Да скорее себе помочь, своей семье, семье погибшего друга. А потом понял, что где бы ни была Россия, здесь или в нашем времени, я должен ее защищать и для того я ношу свои погоны.
Увидев странную реакцию, пояснил.
— Погоны введут в армии в сорок третьем году и звание офицера тоже.
— А там с кем воевали?
— Да разве ж они переводились, кто до нашей земли охоту имел. Что немцы, что турки что французы. Беда в том, что довоевались. Вы же изучали химическое оружие, понимаете какая гадость. А вот представьте что придумали оружие в стони тысяч раз страшнее и смертоноснее и наделали его столько, что можно наш миру уничтожить несколько раз. Вот и уничтожили гады. Вы сейчас находитесь в бункере. В 2012 году. Снаружи мертвый мир хотите — покажу. Страшное зрелище. Я не знаю, остался ли кто-то кроме нас. А то устройство, через которое вы прошли, что-то вроде машины времени. Поэтому и говорил что место, где никто не достанет.
— Да, дела. Что дальше будет? Ни мы, ни вы здесь сидеть долго не будем. Надо возвращаться. И что вы хотите добиться?
— А пытаюсь как-то все изменить, исправить. Может быть, если предупредить, так чтоб поверили, удастся избежать такого вот конца. Вот то, что восприняли в серьез, это да. Вон Виктора из самой Москвы прислали. То, что должна начаться война, не успел сообщить, да и не поверили бы, сами помните, как перед войной кричали, что ничего не будет. В нашем времени Могилев пал уже 25 июля, а как долго сражались? Вот уже значит помог. И еще буду.
— А как же то, что народ по лагерям гноят и в Сибирь выселяют? — подал голос Супонин. — Этому ты тоже помогать хочешь?
— Нет, как раз наоборот. Я этого не одобряю. Просто с позиции нашего времени, все выглядит намного страшнее и нас так напугали товарищем Сталиным в свое время, что американцы, немцы и остальные гады, стали лучшими друзьями. И что по их советам со страной сделали, вам лучше не знать. Это страшно. И результат, что огромная страна стала самой нищей. Вот скажи Илья Федорович, тебе бы понравилось, что старики умирали на свои нищенские пенсии, что дети спивались в возрасте четырнадцати лет и становились наркоманами, что мужеложцы и клоуны были героями, а страной руководили бандиты и предатели. Я этого насмотрелся. Не хочу больше рассказывать, а то вас потом Сталинские соколы упекут подальше, чтоб языком зря не трепали. Давайте думать, что дальше делать. Здесь мы долго не усидим и воздуха мало и продуктов. Поэтому возвращаться придется по любому и долг перед народом придется выполнить, вот то, что под пулеметы толпами, я не предложу вам идти. По-умному надо будет воевать. Чтоб немцы умылись кровью. Я вам расскажу, что они с нашими людьми делать будут. Думаю после этого, вы пленных вообще брать прекратите.
И в течение получаса рассказывал про концлагеря, про то, как людей будут угонять на работы в Германию. По отряды карателей и Хатынь. Народ проняло очень основательно. Распределив обязанности поплелся отдохнуть, а то что-то разговор забрал много сил.
Глава 19
Виктор не приходил в сознание, и его состояние было крайне тяжелым. Второй тяжелораненый боец, уже пришел в себя и показывал великолепную динамику выздоровления. Сказывалось применение антибиотиков. В свое время интересно было читать, как антибиотики при появлении творили чудеса.
Бойцы потихоньку осваивали бункер. Я им ради интереса показал картинки с камер видеонаблюдения. Картина мягко сказать удручающая. Но самое интересное, просматривая систему мониторинга радиодиапазона, зафиксировал несколько источников радиоизлучения. Значит, кто-то кроме нас еще жив остался в этом мире. Пара передатчиков работала в цифровом шифре, несколько портативок, но на пределе слышимости, так что послушать не удалось. Это начало настораживать. Со стороны других выживших мы могли бы стать интересным объектом. И горючка есть и продукты. Поэтому следовало бы предпринять дополнительные меры предосторожности.
Тяжело перемещаясь по бункеру, сильно болели ребра, и жесткая фиксирующая повязка очень сковывала движения. Но большое спасибо бронежилету, который принял на себя удар и задержал несколько мелких осколков.
Проверил состояние дизельгенераторов, аккумуляторов, оранжереи, где под лампами произрастали наши поглотители углекислого газа и источники витаминов и живой растительной пищи. Меня здесь почти месяц не было, и свои обязанности я выполнял через боль, но с большим удовольствием. Воропаев увязался мне помогать, а потом Супонин присоединился, оглядывая взглядом хозяина, как тут у нас все устроено. Его заинтересовала система отопления, как у нас хранятся продукты. Особенно ему понравились экономичные морозильники.