Когда Аттий Бузма поднимался на ноги, они еще дрожали, а в голове шумело. Тем не менее, он не забыл первым делом подобрать выбитый из руки меч, вложить его в ножны и только потом, подобрав брошенную ему рубаху, поплелся к журчащему невдалеке ручейку.
Жизнь среди миротворцев ему нравилась. И нравилась куда больше чем все остальное, что он делал раньше.
Конечно, его заставляли работать так, как он не работал никогда в жизни, а столько пинков и ударов он не получал со времен игры в Охоту на Обезьянку.
Но это было не главным. Главным была та атмосфера, что царила в среде Миротворцев! Да где еще в Империи сын шлюхи Торус, мог бы так пренебрежительно говорить с Оптимусом Астусом Эстием, сыном Сенатора в Злыдень знает каком поколении? И самое удивительное, что сам Оптимус Астус Эстий, не только мирился с этим, – но и считал само собой разумеющимся, что лучший фехтовальщик Миротворцев Торус, разговаривает с ним подобным образом.
А можно ли обижаться на то, что после длительного дневного перехода, кто-нибудь из миротворцев, вместо того, чтобы отдыхать у костра, – подходил к стажеру, и начинал натаскивать его в фехтовании, стрельбе или выездке?
А стирка мундиров, починка упряжи и уход за оружием старших товарищей, особой тяжестью для человека прошедшего обучение в Школе Ловцов, не казалась. Там их заставляли вычищать свою одежду каждый день, и малейшее пятнышко на одежде, могло лишить ученика еды на весь день.
Да. Работать здесь приходилось иногда даже больше чем в Школе Ловцов. Но тут не было ее душной атмосферы! Взамен постоянной подозрительности и слежки Ловчей Школы, тут была атмосфера боевого братства.
Миротворцы, чем-то напоминали Аттию Бузме Шакалов. У них тоже был своеобразный культ Бойца. И та же детская наивность, что пронизывала жизнь Шакалов.
Прошедшему курс ЛЖИ, Аттию Бузме, поначалу казались смешными разговоры своих новых товарищей, в которых они декларировали свою верность Империи и войскам Миротворцев. Их воспевание воинского братства и клятвенные обещания умереть друг за друга, поначалу не вызывали у него ни малейшего доверия.
Но потом, присмотревшись к окружавшим его людям, он вопреки всему своему жизненному опыту, поневоле начал им верить. Та искренность и простота, что излучали почти все миротворцы, удивляла его, и заставляла задуматься о правильности, казавшихся столь незыблемыми истин.
А Миротворцам в свою очередь понравился Ассиш Буссмешш, сопровождать которого они взялись. Вопреки ожиданиям, он оказался отнюдь не глуп, не ленив, не высокомерен, и даже ни разу не попытался ничего украсть. А его владение многими воинскими дисциплинами, могло только вызвать восхищение у старых, прошедших многие испытания воинов.
Причем, что удивительно, – он не только превосходно владел мечом или кинжалом, (что для горца было в общем-то не удивительно). Но и вполне сносно ездил верхом, а также настолько быстро овладел стрельбой из стандартного армейского арбалета, что это вызвало законное подозрение, что он владел им и раньше. А ведь горцы пользовались примитивными луками. Делать арбалеты они не умели, а о том, чтобы эти бедняки могли купить себе подобное оружие, не могло быть и речи.
А выездка?!?! – Настоящий боевой конь, был для горцев, слишком дорогим удовольствием. Даже простых рабочих лошадок здесь было не так уж и много, (особенно если сравнивать с Империей). Так где же, спрашивается, этот Ассиш Буссмешш, научился так ездить?
Он правда говорил, что в его клане был боевой конь. Но что это вообще за клан такой, – Буссмешш? Никто, даже самые старые и опытные воины, проведшие в горах большую часть жизни, никогда про него не слышали. А Горский клан, могущий позволить себе содержать боевого коня, должен быть очень большим, очень богатым и влиятельным.
Да и байкам про дедушку, научившего внука так владеть мечом, – миротворцы не очень-то доверяли.
Эти люди, были победителями в многочисленных схватках с туземцами, и они, как никто знали манеру фехтования горцев.
Да, она был неплоха. И горцам случалось побеждать даже опытных миротворцев. Но ставку они делали на напор, ярость, личные силу и ловкость. К тому же горцы, много бегавшие по горам, имели необыкновенно сильные ноги, что вносило в их стиль фехтования, многочисленные прыжки и увертки. Ассиш Буссмешш действовал совершенно по другому. Его манера фехтовать была очень экономной, рациональной, и предельно отточенной. Даже в самые яростные моменты схватки он сохранял холодную голову, в отличии от горцев, которые предпочитали драться в своеобразном боевом трансе.
И он почти не прыгал, а наоборот, словно бы скользил по льду. А такая манера передвигаться была более характерной для жителя равнины, не привыкшего бегать, прыгая с камня на камень.
Так что очень скоро, все пришли к выводу, что этого мальчишку работать с мечом учил кто угодно, но только не дедушка-горец.
Были и еще загадки. Например многие заметили что этот дикий горец, кажется понимает Имперскую речь. А иногда, даже говоря на-горском, для обозначения некоторых деревьев, или животных, употребляет их Имперские названия.
Он конечно умеет лазить по горам. Но любой горский мальчишка мог дать ему в этом фору. А ведь лазить по горам, – одна из важнейших воинских дисциплин, и любимейшая из мальчишеских забав у этих дикарей.
Были и еще несоответствия образу горца. И если бы сам Мегус Кир, не поручился бы за этого парнишку, – миротворцы быстро бы взяли его в оборот, и вытрясли из него правду. Но уж коли легендарный тысячник Мегус Кир, назвав этого паренька необычным, и поручил доставить его на равнину…, – его подчиненным оставалось только подчинится, стараясь не обращать внимания на эти странности.
А в целом парнишка был хорош. Особенно для стажера на собственном обеспечении. Его даже не пришлось «вразумлять», объясняя смысл его обязанностей, а также понятий субординации и дисциплины. Он словно бы вырос в среде, где эти понятия являются базовыми.
Да, мальчишка был хорош, и если бы не эти его странности….
Спустя неделю после выезда из Сшистшиза, они перебрались через Орсшошшсшкий перевал, который миротворцы, путающиеся в многочисленных шипящих и свистящих звуках, коими столь изобилует речь горцев, – называли просто Злыднева Щель.
Видимо трагические события, происшедшие с нашим героем на этом перевале сыграли свою роль, но после перехода через Злыдневу Щель, он внезапно почувствовал какую-то тревогу.
Это было подобно взгляду, устремленному в его спину. Взгляду сквозь прицел арбалета. Или даже хуже, – взгляду гадюки, нацелившейся на свою жертву! Потому что Аттий Бузма, – почувствовал в этом несуществующим взгляде, что-то нечеловеческое.
Поначалу он гнал от себя эти мысли, объясняя их нервозностью и дурными воспоминаниями. Но потом он вспомнил те размышления о Враге, которым он предавался, после того как расправился с братьями Занса. Вспомнил необычный способ, которым его пытались уничтожить. Вспомнил ту необъяснимую ярость, которая заставила его пойти на убийство….
Это заставило его насторожиться и внимательно следить и за собой, и за поведением окружающих его людей. Но пока все было как обычно.
Прошло еще две недели похода. Гористая местность не позволяла пускать лошадей вскачь и отряд миротворцев, с их превосходными скакунами, плелся не многим быстрее обычного каравана. А если еще учитывать что это был разведывательный рейд, и каждый день, десять отрядов по пять человек выдвигались в стороны от основного маршрута, с целью проверить окрестности Большого Тракта…, можно было понять, почему за три недели похода, они так и не достигли Имперских земель. Но эти земли уже были рядом. Горы с каждым днем становились все меньше и меньше, тропа уже почти постоянно спускалась вниз, и даже кажется, сам воздух стал каким-то другим. Западный ветерок, нет-нет, да приносил едва уловимые ароматы сухой степи, отбивая опостылевший запах камня. Да и встречные горцы уже вели себя совсем по-иному. Они еще хорохорились и корчили из себя великих воителей, но сотни лет, проведенные под Рукой Империи, уже успели сделать из них вполне лояльных подданных, приветливо глядящих на элитных солдат Империи. Приветливо, – потому что видели в них не страшных карателей и убийц сыновей, мужей и братьев, а защитников.
Может быть поэтому, Миротворцы и расслабились на последних шагах по земле Гор. Они конечно знали, что расслабляться нельзя нигде и никогда, но…..
Был примерно полдень, когда гонец от одной из пятерок прискакал к отряду, и не позволив вынуть стрелу из своего плеча, сообщил, что его пятерка была атакована.
– Нет, убитых нету, но еще двое ранены. Они преследуют врага, а он поскакал за помощью.
Мгновенно была забыта первостепенная задача охраны Аттия Бузмы. Даже самим Аттием Бузмой. Спасение товарищей, и уничтожение посмевшего напасть на миротворцев врага вышло на первое место, начиналась охота.
Совещание руководства продлилось недолго. Сотник, пятидесятники и десятники, собравшись в кружок, пошушукались между собой минут десять…. После чего до нижних чинов был доведен следующий план: – Оставшиеся десять пятерок, образуют три отряда. В первом будут гонцы, чья задача, – оповестить остальные разведгруппы о начале охоты.
Второй, самый многочисленный отряд, поскачет на помощь атакованной пятерке.
А третий останется на месте, ожидая, ушедшие в противоположную от места атаки сторону Тропы, отряды.
План был прост; первая уже имевшая контакт пятерка преследует противника, не стараясь однако атаковать его, до подхода основных сил. Четыре, находящихся невдалеке группы, должны постараться охватить противника с флангов, а по возможности и зайти в тыл. Основной отряд, уничтожает зажатого в клещи врага. Резерв, – прикрывает тыл.
Естественно, Аттий Бузма остался в резерве. Ему даже показалось, что ни будь необходимости присматривать за ним, резерва бы и не понадобилось. Во взглядах нетерпеливо гарцующих вокруг него миротворцев, он словно бы читал упрек за то, что они вынуждены оставаться с ним, вместо того, что бы….
Спустя пару часов, к резерву, состоящему из пятнадцати миротворцев и Аттия Бузмы, подтянулись все, ушедшие на южную строну Тракта пятерки. И эти сорок человек, вместо того чтобы гнаться за врагом, разбили лагерь около тракта, и принялись ждать.
– Можно обратиться к тебе десятник Торус? – спросил стажер Ассиш Буссмешш у командира своего десятка.
– Давай, обращайся
– Почему мы стоим здесь, вместо того, чтобы догнать наших товарищей?
– Таков был приказ сотника Кастума Эгра.
– Это из-за меня?
– И из-за тебя тоже.
– Но может тогда будет лучше догнать основные силы, ведь тогда нас будет больше, а следовательно и безопасней!
– А может быть ты стажер, натаскаешь воды для котлов, вместо того что бы обсуждать приказ сотника? – с этими словами Торус указал на десяток здоровенных котлов, лежащих в обозе, который тоже оставили на попечение резерва.
– Но ведь….
– Воды!!!!!
Аттию Бузме пришлось подчиниться. Самое забавное было то, что пока он в одиночку наполнял котлы водой, всю дорогу от ручья до лагеря, его сопровождало пять, вооруженных арбалетами миротворцев. Причем арбалеты были взведены и заряжены.