Более того, ваши советы, адмирал, для него будут особенно ценны. Ведь «Морской лев» нельзя произвести без полного единения сил флота, армии и авиации.
— Я за назначение генерала Манштейна! — Редер лишь на самую чуточку замешкался с ответом, но потом произнес его с облегчением. Оно и понятно — какое ему дело до «сухопутчиков» и «летунов».
«Плюс три. Теперь ему надобно бросить кость за согласие, чтоб знал хозяина и хвостом повилял!»
— У Англии мощный флот, первый в мире. На море мы ему мало что сможем противопоставить. Но у нас есть сила, способная отправить их корабли на дно. Потому необходимо одну эскадру «Штукас» готовить только для удара по английскому флоту. Более того, эскадру «Хейнкелей-111»… — Андрей внезапно замолчал, мысленно улыбнувшись тому неожиданному факту, что нужную информацию он буквальным образом, и уже не раз, черпал из превосходной памяти Гитлера. «А то я сейчас только бы пузыри пускал, если бы вообще протянул так долго, самозванец хренов! Что и говорить, но этот мерзавец мне очень пригодится, и еще не раз!»
Геринг чуть слышно кашлянул, заполняя неудобную паузу, возникшую от произошедшей заминки. Андрей вздрогнул от неожиданности, затем, вернувшись снова к реальности, моргнул и уставился в упор на Редера, который тут же отвел взгляд.
— Нужно вооружить торпедами, весьма эффективным оружием против линкоров и крейсеров. И передать в ваше полное распоряжение, адмирал, — Редер слишком стремительно поднял глаза на Андрея, как бы не веря услышанному. — Но будет намного лучше, если мы подготовим по две эскадры пикировщиков и торпедоносцев и передадим их флоту!
— Мой фюрер…
— Постойте, Геринг!
Андрей чуть осадил открывшего рот от возмущения фельдмаршала. Еще бы — тот постоянно требовал, чтоб все, что летает, было его собственным. А тут две, даже четыре эскадры из-под носа уводят.
— Эскадры морской авиации формируют люфтваффе, но готовят к действию кригсмарине. Война на море имеет свои особенности, и пилоты должны знать это. Те же силуэты кораблей взять?! Ведь так, Редер?!
— Так точно, мой фюрер! Вы полностью правы.
— Как только мы победим на море, — Андрей чуть не усмехнулся, видя, что собравшиеся его оптимизм не разделяют, — морская авиация снова будет полностью подчинена вам, фельдмаршал. Вы не теряете над ней сейчас контроля — она передана флоту в оперативное подчинение.
Андрей задумался — требовалось найти пример, «чтоб этот толстяк хлопал ртом как рыба и не возмущался».
— Взять ваших парашютистов, Геринг. Обучает их войне на суше армия, большая часть оружия от нее идет, за исключением специализированного. И после десантирования ваши солдаты и офицеры взаимодействуют с ней под началом армейских генералов. Но это парашютисты люфтваффе, Геринг, и уже три дивизии. Хотя, по уму, их лучше иметь четыре. И зенитчиков нужно готовить совместно, ведь они есть и в армии, и в ПВО, и на флоте.
— Да, мой фюрер, — Геринг принял «кость» и отступил, смирившись перед железной логикой, но с новой подачкой в зубах.
«Как же переупрямить Браухича? Приказ мой он будет еще слюнявить, а момент удобный. Так, кнут оставить! Только где мне найти для него «пряник», и вкусный?!»
Дюнкерк
— Нужно держаться, парни! Глубже копайте, вот-вот англичане снова в атаку пойдут!
Гауптштурмфюрер Майер, согнувшись в три погибели, пробирался по обсыпавшемуся ходу сообщения. Мотоциклисты почти не обращали на него внимания, потому что старательно воплощали в жизнь знакомый любому солдату каждой армии мира девиз — «пот экономит кровь».
Только саперные лопатки чавкали в их умелых руках, вгрызаясь в каменистую землю. От эскадрона остались в строю едва три десятка измученных солдат. Но эсэсовцы духом не пали, наоборот, им казалось, что британская ярость разбилась о тевтонское мужество.
Первые атаки они отразили успешно, но потом вышли патроны. Вечером, когда Майер думал, что все пропало, нанесли удар «штуки», разворотив переправу и смешав с землей британскую пехоту. Уцелевших «томми» скинули в канал лихой контратакой, истратив последние гранаты.
Майер уже думал, что одержал пиррову победу, но «Шнелле-Хайнц» сумел оказать помощь — от Дюнкерка подошли полдесятка пулеметных танкеток. Пехотинцы, окопавшиеся рядом с ними, получили два десятка трофейных английских «бренов», привезенных из города с ящиками патронов. Их обер-лейтенант скупиться не стал, щедро выделив половину арсенала, и у Майера отлегло от сердца. Теперь было чем встретить упрямых британцев.
— Да сколько можно?! Они опять пошли, гауптштурмфюрер!
Молоденький пулеметчик оскалился щербатым ртом, а офицер только улыбнулся. До войны даже запломбированный зуб мог стать причиной отказа в поступлении в «лейб-штандарт Адольф Гитлер». Теперь они все, с выбитыми зубами и кровоточащими ранами, не соответствовали столь высоким требованиям, абсолютно глупым и ненужным. Они на поле боя доказали свою преданность рейху.
Маейр прищурил глаза — англичане быстро передвигались густыми цепями, не менее тысячи солдат: без малого два батальона против их двух потрепанных взводов. Тяжело будет…
Офицер выхаркнул забившуюся в горло пыль, тряхнул головой, сбрасывая с каски землю. Да уж, определенно британцы не пожалели снарядов, четверть часа обрабатывая немецкие позиции своими гаубицами, а теперь за огневым валом начнут переправу, и нельзя упустить момент, чтобы хорошо причесать их из пулеметов.
Майер приподнялся, глянул, прижимаясь к брустверу. Так и есть, британские саперы уже возились у канала, а пехотинцы готовились к переправе. Он захотел скомандовать, но солдаты сами знали, что делать, — застучали пулеметы, и свинцовый град обрушился на неприятеля. Англичан смело за секунды — переправа была сорвана в зародыше.
Офицер злорадно улыбнулся и оглянулся вправо, не услышав стрельбы. Так и есть — «брен» отброшен и засыпан землей, а пулеметчик привалился к стенке, выпучив от боли белые круглые глаза на сером землистом лице. Пальцами он держал большой шевелящийся клубок, и Майер не сразу осознал, что парню разворошило живот.
«Не жилец», — мелькнула в голове мысль, а рука почти опередила приказ разума. С таким ранением он мог сделать для солдата только одно, о чем бы сам попросил, оказавшись в такой ситуации. Пальцы рванули «вальтер» из кобуры, недрогнувшей рукой он приставил ствол ко лбу умирающего солдата, и глаза того на миг повлажнели — пулеметчик понял, что его невысказанная просьба будет сейчас выполнена.
«Фельзеннест»
— Мы совершили ошибку, дозволив рейхсфюреру формировать части ваффен СС. Армия должна быть единой, как в обучении и тактике, так и в комплектовании. А потому, я так считаю, господа, необходимо все эсэсовские части перевести в ОКХ. Сформировать из них элитные моторизованные бригады, которые по одной придавать нашим танковым дивизиям.
Андрей чуть не рассмеялся, глядя на ошарашенную рожу Геринга — наци номер два только удивленно хлопал ресницами и ощерил рот. Зато лица всех без исключения генералов и разом примкнувшего к ним адмирала Редера расцветились довольными улыбками.
«Это я им здорово потрафил, мигом оживились. Еще бы — в СС они конкурента видели, настоящий фюрер этой сволочи благоволил. Потому мое заявление до печенок их пробрало. Тогда нужно надавить еще раз и Геринга успокоить, дабы не засуетился раньше времени, ножичек на меня не точил».