Минут через пять, глянув на показания вакуумметра, а потом в журнал, Александр принял решение вовсе не включать диффузионный насос. Потому как качать он будет часа три-четыре, а этот, блин, кандидат в кандидаты как сидел, так и сидит. На кой хрен он тут еще на полдня сдался, спрашивается? А в журнале в графе «вакуум» стояла какая-то закорючка, которую знающий человек мог перевести как «станд». Правда, Саша-то знал, что стандартным вакуумом Арутюнян считал минус шестую степень, но сейчас тут командует не он, а Кисин. Ему, похоже, хватит и минус третьей, которую сможет дать форвакуумник. Хотя откуда, в насосе же масло уже скоро полтора года как не менялось… В общем, решил Саша, как при минус второй загорится зеленая лампа на вакуумметре, которая означает всего лишь сигнал на включение диффузионника, скажу, что вакуум достигнут, и запрошу разрешения на включение клистронов. Они, поди, в такой грязи не то что минуту, а и пятнадцати секунд не проработают.
Кисин не обманул ожиданий и покорно расписался под своим распоряжением включать клистроны, так что Саша со спокойной совестью подал на них напряжение и вывел на режим. Ох, сверкает-то как красиво, восхитился он, глянув в окошко вакуумной камеры. Куда ярче, чем было в прошлый раз при шишке. Так, десять секунд, пятнадцать, тридцать… На тридцать пятой секунде свечение из камеры резко усилилось, так что ее окошко стало похоже на прожектор, а от блоков питания послышался постепенно повышающийся вой. Нет, подумал Александр, пожалуй, хватит, а то как бы оно тут не рвануло, хотя вроде и нечему. И потянулся к кнопке «стоп», но не успел. Из камеры вдруг полыхнуло настолько ярко, что Саша на мгновение зажмурился, а вслед за этим раздался громкий хлопок, как будто от перепада давления, а затем под ногами дрогнул пол подвала.
Александр открыл глаза. Темно, только у потолка дальше по коридору какая-то узкая полоска света. И тут раздался шорох, а за ним громкий «хлюп», и свет под потолком стал гораздо ярче. Теперь было видно, что это просто кусок безоблачного неба. А там, где раньше стояли распределительные щиты, была невесть откуда взявшаяся земля, комья которой подкатились почти к ногам лаборанта. В обалдении посмотрев на ворочающуюся в одном из них половинку крупного дождевого червя, Александр перевел взгляд на дверь. От только что произошедшего катаклизма она приоткрылась, и теперь оттуда тоже проникал дневной свет.
– Однако, – буркнул Саша, – вот уж действительно, и ни хрена же себе сходил за хлебушком. Подвиньтесь, что ли, – это он сказал уже застывшему столбом у двери Кисину.
Лестница за дверью имелась в виде пятиступенного огрызка. За последней ступенью был земляной завал, но не до потолка. Присев, Александр пролез в щель между завалом и потолком, после чего огляделся. Да, дела… В полном обалдении лаборант смотрел на потолок подвала, срезанный по ровной дуге, и на паркетный круг посреди лесной поляны, на которую он и выбрался. Потом пролез обратно в полутьму подвала и подошел к противоположной от двери земляной осыпи на месте бывших щитов. Да, и тут потолок срезан аналогично. То есть по крайней мере геометрически картина более или менее прояснилась. Но вот фактически… Ладно, подумал Александр, как звучит главный вопрос, задаваемый русским человеком, когда наступает полный этот самый? Правильно – кто виноват и что делать. И если со второй частью вопроса наличествовала полнейшая неясность, то следовало обозначить свою позицию хотя бы по первой части. И Александр, повернувшись к Кисину, по возможности грозно осведомился:
– Ну что, доэкспериментировались, недоучки? Эх, жаль, завлаб рано сбежал, еще один, блин, физический гений. Ведь русским же языком говорил Сергей Гайкович, что это именно телепортация, а про нетрадиционный туннельный эффект речь шла только из соображений секретности.
– А… что… что случилось-то? – неуверенным голосом спросил только что пришедший в себя Кисин.
– Что? Да просто по вашей милости нас телепортировало в какую-то задницу. Как и куда теперь выбираться будем, не подскажете?
– Т-туда! – неуверенно ткнул пальцем в сторону двери Кисин.
– Тогда лезьте за мной. Да не сюда, провалитесь! Где вы там застряли? Держите руку, надежда отечественной физики. Ну, и как вам поляна?
– Почему здесь паркет? – только и смог вымолвить пораженный Виктор Иванович, выбравшись из полузасыпанного подвала.
– Потому, что зона захвата явно представляет из себя сферу диаметром метров пять, и это попавший в нее кусок пола первого этажа. Вообще-то над нами отдел кадров, так что это еще удачно получилось, что тут сейчас не валяются аккуратно отрезанные женские ножки. Видите четыре обрубка? Стулу не повезло, а его хозяйке, которой в момент переноса на нем не оказалось, наоборот.
– Вы говорите о переносе как о непреложном факте? – начал потихоньку приходить в себя Кисин. – Хотя да, лес кругом, а институт был на Ленинском…
– На редкость верно подмечено, – фыркнул Саша. – Кстати, нас явно швырнуло не только в пространстве, но и во времени.
– Почему вы так решили?
– Вы всегда такой тупой или это у вас просто сегодня обострение? Лето же вокруг!
– Ну, нас, например, могло забросить в южное полушарие.
– Гляньте вот на эти цветочки. Скажете, что это не одуванчики? А вот это деревце не возьметесь идентифицировать?
– Береза…
– Правильно, только какая-то кривая и мелкая. Итак, у нас с утра было двадцать пятое февраля. В каком месте южного полушария сейчас конец весны, ибо одуванчики цветут именно тогда? Да и травка кругом довольно молодая. И где в том полушарии растут березы?
– Э… разумно. Если мы только не на какой-то другой планете.
– Полностью идентичной Земле вплоть до наличия точно такой же Луны? Вон он, серп, полюбуйтесь. В общем, полезли обратно.
– Зачем?
– Да я не настаиваю, можете оставаться на свежем воздухе. Лес-то довольно дикий, и еще неизвестно, кто там обитает. Мало ли в какие времена нас закинуло. Хорошо если тут только мамонты водятся, а если всякие пещерные львы вперемешку с саблезубыми тиграми? Хотя вам, я думаю, и простого кабана вполне хватит.
Аргументы лаборанта показались Кисину достаточно убедительными, и он полез обратно в подвал.
– Значит, так, – озадачил его Александр, закончив рыться в ящиках верстака, – стоящая перед вами задача особой сложностью не отличается. Точило видите? Так крутите ручку, и поинтенсивнее, а я попробую сделать нормальный нож.
– Да что вы тут раскомандовались? – возмутился Кисин.
– Вы вроде как член партии? Тогда наверняка должны были слышать постулат «кто не работает – тот не ест». Что вы тут жрать собрались, не поделитесь планами? Одуванчики несъедобные, сразу предупреждаю. В общем, или вы прекращаете никчемное препирательство и делаете что вам говорят, или я сделаю нож без вас, но тогда буду обедать, ужинать и так далее в одиночестве.
Изготовление ножа затянулось на два часа, к концу которых Кисин готов был бросить проклятую ручку, несмотря на недвусмысленное предупреждение лаборанта. После чего тот со свежеизготовленным инструментом сходил наружу и вскоре вернулся, вырубив нечто наподобие рогатины. Прикрутив шурупами к ее раздвоенному концу кусок дюраля, Александр с этой импровизированной лопатой подошел к стене за установкой и начал перекидывать землю в центр подвала.
– Вы хотите расширить выход? – на всякий случай поинтересовался Кисин.
– А вы надеетесь на моих харчах так разжиреть, что перестанете пролезать в имеющийся? – разогнулся лаборант, – и, кстати, хорошо, что напомнили. Ваша очередь копать. Где-то примерно в полуметре дальше должен появиться край пожарного щита. Я прикинул, он вроде мог попасть в зону переноса, ну или по крайней мере его часть. В общем, копайте, минут через пятнадцать я вас сменю.
Примерно через час телепортированные стали обладателями почти целого багра, лома, небольшого топора, лопаты и конусного ведра.
– Пойдемте наружу, – предложил Александр. – Значит, я сейчас схожу за обедом, а ваш объем работ – вот он. Потихоньку начинайте копать уже нормальной лопатой вот отсюда. Тут соседний подвал, причем самый его конец, где стол дяди Миши и вековые завалы его барахла. Там может оказаться много полезного, так что не ленитесь.
– А если звери? – неуверенно спросил Виктор Иванович.
– Отбиваясь лопатой, отступаете обратно в наш подвал. Я вернусь часа через два-три.
С этими словами лаборант взял ведро, но не конусное, а обычное, какие-то согнутые им из сталистой проволоки загогулины и бодрым шагом двинулся в ту сторону, где местность имела явный уклон.
Электронные часы Кисина не выдержали телепортации, так что время он мог определять только по собственным ощущениям. И примерно тогда, когда они уже говорили ему, что лаборанта нет как минимум полдня, тот появился, что-то весело насвистывая. В одной руке он нес ведро, причем явно не пустое, а в другой – несколько нанизанных на ветку небольших рыб.
– И это все, что вы накопали за целых два с половиной часа? – поинтересовался Саша. – Да, трудновато вам будет нормы-то в лагере выполнять, с такими навыками. Причем тут лагерь? Дело в том, что около озера я нашел разбитый самолет. И, судя по многим деталям, мы попали в Читинскую область, а время – начало тридцатых годов. Ну и где, по-вашему, кроме лагеря, вы можете оказаться, попав в столь интересные времена?
– Вы точно уверены, что тридцатые? – решил пока не обращать внимания на оскорбительные намеки Кисин. – И почему именно Читинская область?
Похоже, что этот Кобзев действительно антисоветчик, правильно про него говорили в комитете комсомола. И вроде еще ходили слухи, что он фарцует не то джинсами, не то аппаратурой, а может, и вовсе валютой. Да, все это так, но вот только…
Виктор Иванович с сомнением оглядел мощную фигуру лаборанта. Вроде он служил в ВДВ, да здоровьем природа детинушку отнюдь не обидела, так что с ним надо поосторожней. И как, однако, быстро он освоился в этих совершено фантастических обстоятельствах! Сам Кисин, несмотря на саднящие мозоли на руках, до сих пор не мог до конца поверить, что все происходящее ему не снится.
– Такой самолет не мог быть сделан раньше двадцать пятого года, уж настолько-то я историю авиации знаю, – объяснил тем временем лаборант. – Он похож на ранние модели Яковлева. Но у него трехцилиндровый мотор, то есть заграничный, у нас таких не делали. То есть если бы он был выпуска тридцатого года или позже, на нем бы уже стоял наш М-11. А лежит он там лет пять, сквозь него уже кое-где и деревца проросли. Кроме того, я нашел планшет с тем, что там осталось от карты. Немного, но все-таки Читу видно. В общем, план наших ближайших действий таков. Сейчас вы собираете хворост, я чищу рыбу. Потом я ее варю, а вы еще маленько копаете, там всего ничего осталось. После обеда я попробую собрать приемник, очень не помешает послушать, что тут у нас творится в эфире. Возражений нет? Тогда вперед, нас ждут великие дела.
Глава 2
Приемник, собранный лаборантом после обеда, представлял из себя магнитофон «Весна», к которому снаружи были присобачены ферритовый стержень с обмоткой и конденсатором переменной емкости, плюс два диода.