Он, молча, глянул на ее волосы и направился к двери. Девушка с тревогой наблюдала за ним. Сейчас обнаружит, что кто-то рылся на его столе… Но Костас остановился на пороге:
— Кажется, вам придется обратиться к парикмахеру. У вас на волосах краска.
У Ирэн отлегло от сердца. Она кинулась к нему, уткнулась лицом в его мягкое пальто:
— Какой парикмахер! Я не хочу даже думать об этом! Краска отмоется… А завтра я опять вымажусь, как чучело.
— Ну, чучело это не про вас, — услышала Ирэн.
А когда подняла голову, то встретила его ответный взгляд.
Потрясающе, с изумлением подумала девушка. Какой ясный у него взгляд! Мягкий, как растаявший шоколад. Это глаза, о которых можно только мечтать. Неужели человек с такими глазами может быть чудовищем, о котором ходит столько слухов?..
Пэрли немало рассказал ей о нем. Это было отвратительно. Своих сотрудников он приглашал в комнаты, в которых не было стульев, чтобы они не рассаживались и говорили по делу, а не занимались болтовней. Высокая заработная плата, большой рабочий день, безжалостные увольнения. Телефонные разговоры прослушивались. Никаких опозданий, никому никаких поблажек. Многочисленные связи с женщинами, которых Грэг любил и безжалостно бросал. Человек без морали. Более того, человек с одним-единственным принципом: достичь цель любыми средствами.
И он, конечно же, не упустит блондиночку, которая упала к нему в руки, как манна небесная! Ирэн чуть не задохнулась, когда его губы почти коснулись ее щеки. Она попыталась вырваться, но его сильные руки держали ее, словно в клетке.
— У меня не было выхода, поэтому я и поймал вас, проговорил Грэгори, обдав ее теплым дыханием. Я шел мимо, увидел пару прекрасных ножек, и в награду великолепная блондинка без чувств упала прямо мне в руки…
— Да. Но теперь я в порядке. Дайте девочке свободно вздохнуть, отпустите меня.
— Нет, — кратко ответил он. Она была захвачена врасплох.
— Нет?
— Я не отпущу до тех пор, пока мы не выясним, что вы здесь делали, — грубо сказал Грэг, крепче сжимая руки. — Этот офис принадлежит мне.
— Я знаю, — бодро произнесла девушка.
По сравнению с фотографией он выглядел еще более опасным. Казалось, сейчас он возвращает ей все дротики, которые пронзали когда-то его. Черт побери, неужели он что-то заподозрил? — С тревогой подумала Ирэн, но взяла себя в руки.
— Вы преуспевающий человек…
— Я тоже так считаю…
— Преуспевающий человек, которому грех обижать бедную девушку.
— И как зовут эту овечку? Я Грэгори Костас. А вы?
— Рири, — проронила Ирэн, улыбаясь.
— Рири, — повторил он, и его глаза подозрительно сузились.
Назвав себя Рири, Ирэн меньше всего рисковала быть раскрытой. Но все-таки она чувствовала, что сделала ошибку. Поскольку этот умудренный жизненным опытом человек может настоять и спросить ее настоящее имя.
— Правда, глупое имя? — Лепетала она.
— Да. Очень.
Ирэн вся сжалась, когда Грэг цинично окинул ее взглядом…
Вы очень напряжены. Женщины обычно расслабляются в моих руках. Вы меня боитесь? — спросил он, прикидываясь простаком, но его взгляд был как сталь.
— У вас такие… необычные глаза! — призналась она. — Они блестят, как лезвие ножа…
— Мои глаза говорят вам, что я думаю, — проговорил Грэг. — Как вы уже поняли, я не бываю добрым к незваным гостям, Рири.
— Незваный гость? — Ощетинилась Ирэн. — Я? Да я работаю здесь!
— И кем же? — растягивая слова, с усмешкой произнес он.
Стремянка, помост под потолком, кисти и краски были для нее сущим спасением.
— Маляром, конечно же. Разве не видите?
— Вижу. Я не слепой. Но, почему же вы так нервничаете?
Ирэн потупилась:
— Я никогда так близко не сталкивалась с миллионером!
— Миллиардером! — Не без гордости поправил Грэгори и хотел было протянуть руку, чтобы откинуть волосы с ее лба.
— О! Нет! Щекотно! — смущенно отпрянула девушка, испугавшись, что он обнаружит парик.
Она так и оставалась в кольце его рук. И Ирэн поняла, что вырваться ей не удастся.
— Как вы узнали меня, когда я вошел, Рири? — вдруг спросил Грэгори.
На какую-то долю секунды она онемела, не зная, что и сказать.
— Я не дура! — презрительно ответила, наконец, девушка. — У кого еще могут быть ключи?
— У привратника.
— В таком дорогом пальто? Сколько же платят привратнику в Греции? — Рассмеялась она. В ее смехе было столько открытой, детской непосредственности, что Грэгори, казалось, смягчился. Во всяком случае, в его голосе, когда он заговорил, уже не было прямой угрозы.
— Хорошо, Рири. Пока я вам поверю…
Ура! Для Ирэн это была передышка. Возможно, краткая, но она позволяла собраться. Никуда не годится, когда слова застревают в горле и не можешь вымолвить ни звука.
Но больше всего она боялась, что упадет парик. Тогда уж провал. А она должна бороться до конца! Все или ничего, пан или пропал!
— И все же мне кажется, вы нервничаете!
Вот и кончилась передышка, подумала Ирэн, вцепился, как клещ:
— Нас наняли отделать этот кабинет к вашему приезду. Думаю, хотели преподнести хозяину сюрприз…
— Почему американка работает маляром в Афинах? — язвительно спросил Грэгори. — На мой взгляд, странная какая-то коммерция, вы не находите?
Девушка вздохнула. Что отвечать, ей было ясно. Эту версию они с Пэрли продумали.
— Я помогаю двум знакомым парням. Что в этом такого? Работа мне нравится. Между прочим, моя мать гречанка. И здесь живет моя семья. Я люблю сюда приезжать. В конце концов, в чем я провинилась? Что за допрос? И вообще, я хочу есть.
Ей показалось, что она растопила его недоверие. Ирэн поймала себя на мысли, что играть в опасную игру с мастером, ловко просчитывающим, как в шахматах, ходы вперед, даже приятно, и она получает от этого удовольствие.
— В некоторых обстоятельствах я бываю чересчур колюч, это правда.
Такое признание не могло быть неискренним. И Ирэн этим воспользовалась.
— И что же это за обстоятельства, можно узнать?
Его губы растянулись в циничной улыбке:
— Когда меня чересчур допекают.
— То-то я смотрю, вы разгорячились!
— Все зависит от того, как быстро бьется мое сердце, — многозначительно сказал Грэг.
Ирэн намек поняла. Разговор вновь становился для нее опасным. К тому же она устала от напряжения. Его холодные, тяжелые, как камень, слова неприятно резали слух.
— Мне хотелось бы знать о вас все. Правду. И я этого добьюсь, потому что вы в моей власти.
Она не знала, что и ответить на столь бесстыдную угрозу, решив, что в любом случае ей придется изворачиваться, полагаясь на случай. И он представился.
— О! Вы тоже испачкались краской.
— Черт возьми! — раздраженно воскликнул Грэгори. Он невольно отстранился, разжал руки, и девушка оказалась свободной. — Посмотрите, что вы наделали!
Костас снял пальто, швырнул ей под ноги.
— Сами виноваты. Я не просила вас хвататься за меня, как утопающий за спасательный круг!
— Я поймал вас, когда вы падали, — холодно возразил он. — И я вовсе не похож на тонущего.
— Но тогда как пиявка, — поправилась девушка, поймав себя на мысли, что он действительно способен высосать из противника все соки, если захочет. Подумать только, во что превратился Пэрли: одна оболочка, а человека нет. С ней этот номер не выйдет, она не допустит. Не на ту напал.
— У вас есть скипидар?
Этот чисто бытовой, будничный вопрос разом снял напряжение. Ирэн оживилась.
— Надо поискать. Надеюсь, найдется.
Она перешагнула через ящик с инструментами и подала ему бутылку с тряпкой.
— Сначала вы, — вежливо уступил Грэг. — Я посмотрю, как это у вас получится.
Поблагодарив, Ирэн принялась очищать большое пятно на шортах и тут же поняла, что привлекла его внимание к своим ногам. Она знала, что бедра и икры ее стройны и хороши. Что на них всегда заглядываются мужчины. Но сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке. Больше всего ей хотелось убежать.
Ее сердце учащенно билось. Девушке казалось, то оно может выдать ее. Впервые в жизни в ней не было возмущения и протеста, когда мужчина смотрел на нее, как на самку. Она со страхом поняла, что может уступить, что становится покорной… И если захочет… Это состояние было новым для нее.
Сладким и пугающим одновременно. Ее била дрожь.
Ирэн лихорадочно собирала свои вещи, в то время как мысли ее были далеко. Почему-то именно сейчас ей представился Базил, муж сестры, их с Джени отношения. Всякий раз, когда они с любовью поглядывали друг на друга, сердце Ирэн наполнялось грустной завистью. Их взаимное обожание было трогательным. Ее собственный опыт говорил, к сожалению, о другом. Мужчины, которые за ней приударяли, отличались грубостью. Она часто думала, что человека, которого могла бы полюбить, вообще не существует на свете. И все же она надеялась на счастье. Хотела быть счастливой, как Базил и Джени. Не хватало еще, чтобы она уступила Костасу, этому самовлюбленному супермену, каким он, наверное, себя воображает. Минутное затмение прошло. Она взяла себя в руки.
— Как пальто? Очистилось? — обратилась девушка к Грэгори, отметив его дорогой двубортный пиджак и хорошо отутюженные брюки. — Вам помочь?
— Нет. Надеюсь, что в химчистке это сделают лучше. Я не люблю впустую тратить время, — с раздражением произнес Грэг, бросая прочь тряпку. Он откинул со лба прядь волос, взглянул на Ирэн. Его удивила простота ее одежды.
— Вы действительно малярша? — недоверчиво спросил он.
Девушка кивнула. Она никак не ожидала, что Костас стремительно настигнет ее, схватит и сожмет ее руки.
— Клянитесь, что это правда!
Он неотступно смотрел ей в лицо, глаза в глаза. Ирэн опять почувствовала, что слабеет. Его взгляд жег ее.
— Будет вам, не прячьте губы, — услышала она голос Грэгори. Он был с хрипотцой, но мягкий и нежный. Повелительный и просящий. — Я прошу вас, — настойчиво повторял он.
Его поцелуй был долгим и сладким. От неожиданности Ирэн задохнулась. Но Грэг не отпускал ее. У него были длинные, как у ребенка, ресницы, отрешенный, откуда-то из глубины взгляд. Она отвечала на его поцелуи, казня и презирая себя, но совладать с собой не могла.
Ей нравились мужчины, их поцелуи и объятия, но не больше. Большее могло завести Бог знает куда. Она не признавалась даже себе, что боится страсти — этого испепеляющего чувства. Ее сестра Джени, мать, отец, брат — разве они были одержимы страстью? Они счастливы чем-то другим…
Вот почему целоваться с этим мужчиной было для Ирэн испытанием. Он был, как шквал, как буря, сметающая все на своем пути. Он был так близко, что Ирэн чувствовала жар его тела, хотя в распахнутое окно дул ветер и ее знобило от холода. Она лихорадочно думала, что сказать. Наверное, какую-нибудь колкость, чтобы опять напряжение между ними и остановить его. Но он опередил.
— Замерзла? Тогда я хочу узнать: кто из нас самый голодный и кто кого будет есть.
Девушка слабо улыбнулась. Отстраняясь от поцелуев, она уперлась руками в его грудь и шутливо произнесла:
— Меня нельзя есть, вы отравитесь.
— О, — прошептал Грэг, — неужели вы ядовиты?