Застонал Артем. Тина бросилась к нему, встала на колени, повернула его лицо к себе. Он был без сознания, но что-то уже, видимо, чувствовал.
— Сейчас, милый мой, сейчас! Подожди немного, я с гвоздями разберусь и попробую тебя разбудить!
Она поцеловала его в лоб, устроила поудобней его голову и вернулась к своему занятию.
— Ура! Я нашла то, что нужно! — Теперь она обращалась к Артему, хотя он и не мог ее слышать.
Надо постараться как-то забраться на ящик, держа в руках толстую ржавую железку, которую нашла. Первые две попытки не увенчались успехом. Тогда она взяла железный прут в зубы и, отставив попу, упираясь плечом в стену, наконец смогла встать на ящик.
Первый гвоздь разлетелся сразу, от одного сильного удара отделившись от шляпки. Со вторым было сложнее — его пришлось выковыривать из стены. На ее счастье, гвозди были вбиты не в кирпич или бетон, а в какой-то состав — бетон с чем-то, — который от старости и сырости легко крошился.
Она справилась со всеми гвоздями, до которых смогла дотянуться, остались только верхние, но это уже не имело значения. Тина надавила на решетку, потом потянула ее на себя, решетка поддавалась, но у Тины соскальзывали руки. Рассмотрев их, она с удивлением обнаружила, что в борьбе с гвоздями сильно разбила запястья наручниками. Кровь сочилась по рукам до локтей и залила ладони, только сейчас она почувствовала жгучую боль. От этого жжения, обиды и страха сразу на глаза навернулись слезы, готовые вылиться ручьями.
— Нельзя, Тина! — прикрикнула она на себя. — Только не сейчас!
Она посмотрела на решетку и поняла, что справилась — отогнуть ее наружу будет совсем просто!
— Сколько я провозилась? Сколько у нас осталось времени?
Тина бросилась к Артему.
— Господи, помоги! Как же тебя разбудить?
Она стала его трясти, сильно хлопать по щекам, кричать в ухо — он стонал, но в себя не приходил.
— Артем! Ты мне очень нужен, прямо сейчас! Очнись, прошу тебя! — продолжая трясти его, просила она.
Отчаявшись, Тина села на пол рядом с ним и все-таки расплакалась. Бессильные, горькие слезы текли по щекам сами собой, не слушаясь приказов и не подчиняясь ее воле.
И вдруг она разозлилась! Сильно!
Какие-то уроды, недочеловеки будут руководить ее жизнью?! Будут издеваться над ней и этим мужчиной, который ей так нравился и даже снился?! Единственный необходимый ей в жизни мужчина, который вызывал в ней неведомые еще и такие пугающе глубокие чувства! Рядом с которым замирало сердце и звенело все внутри, и очень хотелось узнать, как это будет, если он ее поцелует! И первый раз в жизни так хотелось, чтобы у них получилось, получилось что-то значимое, настоящее именно с этим мужчиной!
Как много у нее сегодня «первый раз в жизни»!
И что? Отдать все это, сдаться?! Смотреть, как будут над ним издеваться? Как будут шантажировать его тем, что сделают с ней? Позволить, хоть на минуту, этим гоблинам почувствовать свое превосходство над Артемом?
Да ни за что! Хрен вам! Не дождетесь!
— Между прочим, Боня надеется тебя поиметь! — подхлестнула она свои мысли. — Если не хочешь этих «нежных» объятий, то засунь свои сопли в одно место и действуй! Думай, Тина!
«Так! Как приводят в чувство? Хорошо бы иметь много сухого красного вина, чтобы вывести эту дрянь у него из организма!»
— Хорошо бы оказаться дома в теплой ванне! Тина, не будь дурой, не отвлекайся! — одернула она себя, даже расстроилась, что отвлекается. — Вода! Мне нужна вода, она у меня есть, у меня полно воды, только собирать ее некогда! Черт!
Она поднялась, подбежала к стене и стала ее внимательно осматривать, пытаясь определить, куда вытекает струящаяся вода. Вода уходила под пол, нигде не накапливаясь.
— Ладно! И так справимся!
Тина вернулась к Артему; уцепившись за воротник его пиджака, она попыталась его сдвинуть. Он был очень тяжелый и не передвинулся ни на миллиметр. Тогда она села на пол, уперлась ногами и стала тащить его на себя. Ей удалось, совсем немного, передвинуть его.
Нет, это не подойдет!
Встав на четвереньки, она стала его перекатывать.
— Прости, но другого выхода нет!
Подкатив его вплотную к стене, она встала и кинулась к куче мусора, в которой рылась раньше. Когда она искала, чем ковырять гвозди, то видела кусок железного листа; найдя его, она вернулась к Артему.
— Прости! — опять извинилась она.
Тина установила лист так, чтобы один его край упирался в стену, меняя направление текущей воды, а второй находился у Артема на лице.
Вода полилась ему на лицо.
Тина опустилась возле него на колени.
— Артем! Артем, очнись! — кричала она ему в ухо.
Артем стал крутить головой, бессознательно пытаясь сбросить с себя железо. Тина приподняла лист, чтобы он не поранился о его край, и направила струю воды ему на лоб. Воды была на удивление чистой: без какого-либо запаха и относительно прозрачной. Ну, скажем так: условно чистой, бог его знает, что там намешано! Не воняет, вроде прозрачная… Выбора-то все равно нет!
— Артем! Давай, милый, просыпайся!
— Пить, — еле слышным голосом попросил он.
— Умница! — Тина, придерживая железку, наклонилась и поцеловала его в лоб. — Сейчас, сейчас!
Она подвинула лист так, чтобы вода текла ему в рот.
— Господи! Чем я тебя пою? Неизвестно, что это за вода вообще!
Артем жадно глотал, не открывая глаз.
— Выберемся отсюда, и я выпью целый стакан водки! — пообещала себе Тина.
Она говорила громко, чтобы не дать ему снова отключиться. Артем отвернул голову от воды и спросил слабым голосом:
— Где мы?
— Не знаю! Но нам срочно надо отсюда выбираться!
Он почти не соображал, перед глазами плыло, плыло… Единственное, что он понял сразу и ясно, еще не открыв глаза, — рядом Тина. Ее лицо расплывалось перед ним, утратив четкость контуров. Болело тело, муторно, тягуче, как после запредельной пьянки с обязательными элементами потасовки, он его почти не ощущал.
— Попробуй подвигать руками и ногами! Давай! Это очень важно, прошу тебя! — требовала Тина.
Она все держала железный лист так, чтобы вода постоянно текла на лицо Артема.
Он напрягся, преодолевая взрыв боли, стал двигать ногами, медленно согнул и разогнул их. А вот с руками дело обстояло намного хуже: они были сцеплены за спиной и он на них лежал. Постепенно к телу возвращалась чувствительность, а с ней нарастало ощущение боли.
— Помоги мне сесть, — с трудом произнес он.
Тина, поставив железку на пол, перебралась
на четвереньках Артему за спину и, подталкивая его плечом, помогла сесть. И сразу подняла железо и устроила его так, чтобы вода текла ему на голову.
— Это тебе поможет, — объяснила она.
— Я в наручниках? — спросил он.
— Да, и я тоже. Как ты? Встать сможешь?
— Подожди, не так быстро, я еще не очень соображаю.
— Пей воду! Откинься, положи голову мне на плечо. Вот так. Пей!
Артем глотал и глотал мерзкую воду с привкусом железа и еще каких-то непонятных примесей, но она действовала на него как лекарство, с каждым глотком все больше проясняя мозги и принося все нарастающее ощущение боли.
— Ты уже можешь понять, что я говорю? — спросила Тина.
Он кивнул и резко втянул в себя воздух, вызвав этим движением жуткую головную боль.
— У нас очень мало времени — минут сорок, — чтобы отсюда выбраться, — объясняла она. — Мне нужна твоя помощь. Я расковыряла гвозди на решетке, ее можно отогнуть наружу и вылезти в окно, но одна я буду долго возиться и, уж точно, не смогу тебя вытащить.
— Вода соленая.
— Это от крови, я разбила руки. Это ерунда! Как ты? Попробуешь встать?
— Подожди! — Он отвернулся от воды. — Мне трудно говорить, голова очень болит. Меня били?
— Только один раз ногой в живот, но сильно. По голове не били, это от лекарства, которое тебе вкололи.
— Тогда все в порядке, руки, ноги целы, а там разберемся!
Артем перевел дыхание, постарался сконцентрироваться, отодвинуть болевые ощущения на второй план.
Так. Нужна свобода передвижения!
— Тина, с меня ремень не сняли?
— Нет.
— Вот и славно! Надави посильнее в правый нижний угол пряжки.
Тина отодвинулась от него, придержала руками:
— Ты не упадешь?
— Нет, уже нет.
Она подползла к нему спереди. Пряжка ремня маленькая, аккуратная, с логотипом известной фирмы. Тина повозилась с ней, но смогла открыть, и ей в ладонь выпал небольшой ключик.
— Это от наручников, — объяснил Артем. — Попробуй открыть мои.
— Ты Джеймс Бонд?
— Нет, я только учусь.
Тине удалось сразу, с первой попытки открыть его наручники.
Артем растер запястья, размял затекшие пальцы, повернулся к ней, кряхтя, как старый дед, движения получались неловкими, еще заторможенными и плохо подчинялись приказам. Он снял с нее наручники, рассмотрел пораненные запястья, поднес ее руки к губам и расцеловал.
— Очень больно? — спросил он.
— Да, но сейчас не до этого!
— Сколько у нас времени? — спросил он, убирая ключ на место.
— Полчаса, может, и меньше, — ответила Тина.
— Нас охраняют?
— Да, один человек, но он не сидит под дверью, а наблюдает за территорией вокруг. Они вкололи нам что-то очень серьезное и уверены, что ты не очнешься так быстро.
— Это хорошо. Мне нужно несколько минут, чтобы собраться с силами.
Тина кивнула. Артем встал со второй попытки, прислушиваясь к своим ощущениям. Закрыл глаза и стал делать быструю дыхательную терапию, изгоняя боль и стараясь подчинить тело своей воле. Он несколько раз присел, нагнулся вперед, назад, сделал махи руками, покрутил головой.
— Все. Реакции, конечно, не те, но на большее, как я понимаю, нет времени. Кто нас взял?
— Ты отгибай решетку, а я тебе буду рассказывать.
Артем подошел к ней, взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы. Быстро, без страсти, нежно и как-то значительно. Еще раз внимательно посмотрел ей в глаза и отошел от нее. Даже в такой странной и трудной ситуации его тело реагировало на эту женщину, как и положено реагировать мужскому телу.
«Пациент скорее жив! — усмехнулся про себя Артем. — Ладно, попробуем вытащить необходимую, как оказалось, тебе в жизни женщину из этого дерьма! Хотя похоже, что это она нас вытащит!»
От этого поцелуя Тина замерла, как под гипнозом, по телу разлилось такое приятное, необыкновенное тепло.
«Потом, Тина, — одернула она себя. — Это называется в ненужное время и в ненужном месте!»
Артем встал на ящик и навалился на решетку, отгибая ее наружу. Тина упиралась руками ему в спину, создавая дополнительную опору для него, и рассказывала, опуская подробности, только основные, важные моменты. От напряжения у Артема перед глазами плыли желтые и оранжевые круги, руки и ноги дрожали мелкой, противной дрожью, пот катился по спине, но он отогнул решетку ровно настолько, чтобы можно было в нее пролезть, закрыл глаза и перевел дыхание, давая себе пару минут, чтобы собраться с силами.
— А где мы находимся, они не говорили? — спросил Артем.
— Нет. Ехали мы около часа, может, минут пятьдесят. Ты знаешь этих людей?
— Очень хорошо! Как родных! Нам бы телефон!