Марион произнесла четким, хорошо поставленным голосом:
— Послеполуденной почтой я получила весточку от моей подруги Агнес, она пишет, что будет очень рада, если мы с Линетт переедем к ней. Скоро она выходит на пенсию, и, если сложить наши с ней доходы, мы сможем жить с относительным комфортом, а если нам вдруг понадобятся деньги на пустяки — будем давать время от времени уроки… — В молодости Марион работала учительницей в той же школе, что и ее подруга Агнес Мур. — Она пишет, что согласна взять и Герцогиню. — Услышав свое имя, собака поднялась, посмотрела на нее и слегка помотала пышным хвостом. — Но квартира у нее совсем небольшая, так что, боюсь, больше она никого разместить не сможет.
— Значит, нас с Линой выбросят в холодный чуждый мир, чтобы мы выживали как можем, — обиженно проговорил Майкл.
— Ну не надо так. — Тетя строго посмотрела на него. — Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь, но ты сам знаешь, возможности у меня очень скромные, да и потом, вы оба молодые, сильные.
— Ну разумеется! — Полина с упреком взглянула на брата. — Ты и так уже очень много для нас сделала, тетушка, мы и сами справимся. — Она смутно подумала, что ей следовало бы питать большую привязанность к тете Марион, но та всегда была такой надменной, и, хотя сейчас, к старости, смягчилась, у нее осталась повелительная манера учительницы младших классов, которая всегда выводила из себя ее племянника, их отца. Но Марион Торн действительно верно и терпеливо служила, как могла, семье, и Джон отлично понимал, что трудно найти другого человека, который стал бы мириться с его бешеным темпераментом.
— Мы с Майком найдем работу, — твердо сказала Полина.
— И кем же мы будем работать? У нас с тобой нет никакого специального образования, — возразил Майкл.
Она подумала.
— Например, конюхами.
Майкл невесело рассмеялся.
— Знаешь, в наше время нет большого спроса на конюхов, большинство школ верховой езды предпочитают использовать новичков для ухода за лошадьми, это гораздо выгоднее. И потом, мне хочется заниматься машинами, а не лошадьми. — Он с вызовом посмотрел на Полину: — Вот если бы ты решилась выйти замуж за Джорджа Бартона, он взял бы меня на работу, и тогда наше с тобой будущее было бы обеспечено.
— А разве без этого он не может принять тебя? — спросила Полина.
— Нет, конечно, он слишком хорошо меня знает, а вот помочь шурину сочтет своим долгом. Ты была бы сахарной облаткой, под которой спрятана горькая пилюля!
— Майкл, перестань, и, вообще, с чего ты взял, что Джордж хочет на мне жениться? — Девушка с ужасом ожидала услышать подтверждение своих собственных выводов. Джордж, владелец гаража на вершине холма, вел довольно успешный бизнес, они знали друг друга всю жизнь, и Полина догадывалась, что он питает к ней нежные чувства.
— Это видно за версту, — нахально заявил Майкл. — Только ты все время держишь бедного парня на расстоянии.
Линетт вмешалась в разговор:
— Не понимаю, почему тебе хочется заниматься машинами, после… после… — Она не договорила и отвернулась, чтобы скрыть слезы.
— Ты хочешь сказать, после того, как отец попал в аварию? — Голос Майкла был тверд. — Это лучшее, что с ним могло случится. Он знал, что наше разорение неминуемо, и таким образом избежал всех неприятностей.
— Майкл, не смей так говорить! — резко оборвала его тетя, и слезы навернулись на глаза уже Полины. Теперь, после смерти отца, слезы всегда были близко, всегда наготове. Она обожала его, он всегда баловал дочь, хотя в целом не особенно занимался детьми. Джон был отчаянный романтик в молодости, а подвиги на охоте заслужили ему прозвище «сумасшедший Джон Геральд», и этот странный титул перешел по наследству и его потомству: соседи за спиной называли их «эти сумасшедшие Геральды». Была какая-то злая ирония судьбы в том, что Джон, переломавший почти все кости на охоте или во время верховой езды, встретил смерть за рулем машины.
Тетя Марион неодобрительно посмотрела на Майкла, из троих детей он всегда был самым безудержным и совершенно ее не слушался.
— Ты мог бы поступить на службу в армию, — предложила она. — Тебе не помешала бы дисциплина, напротив, пошла бы на пользу.
Майкл скривился от отвращения. Дисциплина вообще как-то не пользовалась популярностью у молодых Геральдов.
— Нет уж, я лучше стану механиком, но Джордж на это не согласится, если только Лина не подкупит его своей лилейно-белой рукой, или, точнее сказать, своей коричневой лапкой. Он считает, что я бездельник.
— Может быть, он не далек от истины, — резко бросила Полина.
— Но, Майк, Лина не может выйти замуж за Джорджа, если она его не любит! — воскликнула потрясенная Линетт.
— Может, еще как, ты просто маленькая романтическая дурочка. Кучи женщин выходят замуж, чтобы у них был дом и благосостояние, а это как раз то, что нужно Лине.
— Нет, — заявила девушка. — Я не дряхлая старуха, я найду какую-нибудь работу, можешь не беспокоиться. — В двадцать один год рановато беспокоиться о надежном убежище, думала она; жизнь бросает ей вызов, впереди ждут приключения!
— Нет, правда, что ты имеешь против Джорджа? — настаивал Майкл.
— Ничего. Он добрый человек, и несправедливо будет выйти за него замуж по расчету, когда он вполне может найти женщину, которая его полюбит.
— Глупая женская болтовня! — воскликнул брат.
— Но ты не можешь рассчитывать, что Лина выйдет замуж только для того, чтобы тебя взяли на работу, — сердито проговорила тетя Марион.
— Да и потом, он ведь не делал мне предложения, — заключила дискуссию Полина, — и может быть, никогда не сделает.
И она искренне на это надеялась. Ей нравился Джордж Бартон, он был хорошим другом, но как мужчина не вызывал у нее никаких эмоций. Ей было бы мучительно отказывать ему, и она хотела избежать этого. Полине казалось, что она достаточно ясно дала понять Бартону, как относится к нему, чтобы не вызывать с его стороны подобных попыток. За последние несколько недель ей и так выпало достаточно, чтобы еще расстраиваться из-за Джорджа.
Но мысли Джорджа шли по той же стезе, что и у Майкла. Полина Геральд, счастливая, занимающаяся верховой ездой, с обеспеченным радужным будущим, была для него недосягаема. Это он давно уже понял. Он был скромным молодым человеком и знал, что в нем нет ничего такого, что могло бы привлечь очаровательную юную леди. С красным лицом, склонный к тучности, которая непременно одолеет его через несколько лет, с негустыми рыжими волосами, едва прикрывавшими круглую голову, он во время бритья критически оценивал свою грубоватую, тяжеловесную внешность, каждый раз признаваясь себе, что вряд ли Полина когда-нибудь посмотрит на него в романтическом свете. Маленькие карие глаза под песочного цвета бровями были честными и добрыми, однако это вряд ли были те качества, которые могли взволновать сердце молодой девушки. Но Полина, лишенная наследства, практически бездомная, — это совсем другое дело, и Джордж понимал лучше, чем сама девушка, насколько она не приспособлена к самостоятельной жизни в суровом, безжалостном мире. Сын состоятельных фермеров, он, как и Майкл, имел расположение к машинам, и, так как ферма должна была перейти к его старшему брату, отец купил Джорджу такой желанный для него гараж, очень удачно расположенный на большом шоссе. Предприятие Бартона стремительно росло и превращалось в преуспевающий концерн. Он жил в бунгало, выстроенном неподалеку от милых его сердцу навесов и насосов, и это было современное, очень комфортабельное жилище, которое, как он уже начал мечтать, когда-нибудь он сможет разделить с Полиной.
Он увидел ее на следующее утро после спора, произошедшего из-за него между сестрой и братом, девушка проходила мимо гаража с корзинкой в руках, собравшись на ближайшую ферму, чтобы купить там яиц и овощей, — ферма находилась примерно в миле вдоль по шоссе. Догадавшись, куда она направляется, Джордж выбежал из своего офиса и пошел ей навстречу.
— Доброе утро! Если ты идешь на ферму Граббов, я могу тебя подвезти.
Полина остановилась. В выцветшем хлопковом платье она выглядела совсем девочкой.
— Спасибо, Джордж, не стоит беспокоиться, прогулка пойдет мне на пользу.
— А тут нет никакого беспокойства, и идти туда пешком довольно далеко. Машина у меня прямо здесь. — Он показал на белоснежную «Англию», свистнув одному из мальчишек, работавших у него, чтобы тот залил в бак бензин.
Полина колебалась. Она уже устала от сомнамбулического состояния, в которое впала после гибели отца, и утомительная прогулка по солнцу вдоль шоссе совсем не улыбалась ей. К тому же она спешила: дома ждало еще много дел.
— Ужасно мило с твоей стороны. К сожалению, у моего велосипеда шины спущены.
— О чем разговор. Давай садись в машину, а когда у меня выдастся свободная минутка, я посмотрю твой велосипед.
Он открыл перед ней дверцу, и в этот момент Полина заметила большую черную машину с серебряным ягуаром на капоте, которая стояла прямо позади «Англии».
— А это откуда?
— «Ягуар»? А, это машина Энтони.
— Энтони? — Она наморщила лоб. — А кто это?
— Мой старый школьный приятель. Приехал ко мне из города на несколько дней. Он… Ну просто приехал меня проведать.
Полина рассеянно смотрела на машину, вспомнив ночную встречу с высоким незнакомцем, который как раз искал гараж Бартона. Она и не подозревала, что у Джорджа такие непростые знакомые, хотя знала, что ее друг закончил престижную школу, и от этого случайного открытия в груди у нее шевельнулось какое-то странное тревожное предчувствие.
— Он приехал вчера вечером, да? Он спрашивал у меня дорогу.
— Как ты умудрилась с ним встретиться? — Джордж был изумлен.
— Мы столкнулись на Тавернхэмской аллее. Он не там свернул, а я вела Пегаса — собственно, он чуть в нас не врезался и не смял обоих в лепешку.
Джордж с облегчением перевел разговор с Энтони на Пегаса.
— А, этот проклятый бешеный конь! Не нужно тебе выводить его одной, Лина, он очень опасен.
— Ерунда, я знаю его с рождения. — Она села на пассажирское сиденье «Англии». — Знаешь, Джордж, ты хоть и вырос на ферме, но в лошадях ничего не смыслишь, хотя, конечно, сейчас на фермах все механизировано.
— Кстати, это очень удобно, экономит кучу денег и времени, — парировал Джордж, забираясь на водительское место. Украдкой оглянувшись, словно для того, чтобы убедиться, что тот, кого он не хотел бы сейчас видеть, вне поля зрения, он завел мотор.
Завершив дела на ферме и поставив на заднее сиденье наполненную корзину, они поехали обратно, но когда выезжали на большую дорогу, Джордж вдруг свернул влево, в другую сторону от Мулинза.
— Куда ты? — запротестовала Полина. — Мне надо домой. Тете Марион нужна капуста к ужину.
— Я не задержу тебя долго, просто хочу с тобой поговорить. — Он поехал дальше, в поисках удобного съезда с дороги, и, найдя, поставил машину под дерево, в раскидистую тень. Где-то в его ветвях пел соловей. Полина уже ругала себя за то, что согласилась сесть в машину; она подозревала, что будет дальше, и ей очень не хотелось обижать своего провожатого, который тем временем вытащил из кармана огромный носовой платок и принялся вытирать лицо и шею; он всегда сильно потел, когда волновался.