— Прости, я не хотела тебя расстроить, — тихо сказала Арлетта.
— Да нет, ты здесь ни при чем, — сквозь слезы улыбнулась Софи. — Я сама себя расстроила.
Остановив машину у крыльца, они поспешно взбежали по лестнице. Арлетта постучала в дверь, затем нажала кнопку. Звонок оказался неожиданно таким пронзительным, что обе болезненно поморщились.
— Ну, такая сирена разбудит кого угодно, — криво улыбнувшись, прокомментировала Арлетта. Однако минуты шли, а в доме продолжала царить тишина.
— Позвони еще раз,— предложила Софи, но Арлетта покачала головой.
— Вот, — сказала она, доставая из сумочки небольшую связку ключей. — Ив дал их мне, чтобы я присматривала за домом, когда он уезжает.
Найдя нужный ключ, она открыла дверь. Софи вошла следом за ней. В доме было так тихо, что она невольно поежилась. Как в могиле, пришло в голову неприятное сравнение.
Дверь в спальню Ива была закрыта. Сестра несколько раз позвала его, затем осторожно повернула ручку и вошла. Когда она приблизилась к кровати, скептическое выражение, блуждавшее по ее лицу с того момента, как Софи ее разбудила, мгновенно исчезло.
— О Боже! — испуганно вскрикнула она.
— Что там? — с тревогой спросила мало что видевшая из-за ее спины Софи.
— Я не уверена, но, по-моему, это заражение крови, — слабым голосом ответила Арлетта и отступила в сторону.
Даже в полумраке спальни Софи сразу увидела, как распухла рука Ива. Страшная багровая полоса подползала к его плечу.
— Ив! Ив! — позвала его сестра и осторожно прикоснулась к плечу здоровой руки. Он что-то неразборчиво пробормотал, но так и не открыл глаза.
Как хорошо, что бывают предчувствия, думала Софи десятью минутами позже, когда врач «скорой помощи» с добрыми усталыми глазами подтвердил, что Ива необходимо срочно доставить в больницу.
В течение следующих четырех часов, ожидая у двери операционной, где врачи боролись за жизнь Ива, Арлетта окончательно убедилась, как сильна любовь Софи к ее брату.
Наблюдая за Софи, она думала, что ей еще никогда не приходилось видеть столь искренне, столь глубоко влюбленной женщины. К тому же она не могла забыть, что, если бы не настойчивость Софи, возможно, Иву не удалось бы выжить.
Когда им разрешили войти в палату, Софи торопливо отошла от двери, пропуская Арлетту вперед.
— Иди первой, — пробормотала она. Сестра благоразумно не стала спорить, но от ее внимания не ускользнуло разочарование в глазах Ива при виде нее.
— А я не одна, — улыбнулась она и, отступив, кивнула в сторону застывшей у двери Софи.
Бледное лицо Ива сразу же оживилось.
— Как... как ты себя чувствуешь? — спросила Софи.
От пережитого волнения в горле у нее настолько пересохло, что каждое слово давалось с трудом.
— Сносно, — слабо улыбнулся он. — Похоже, меня сюда вовремя привезли.
— За это скажи спасибо Софи, — вмешалась Арлетта. — Должна признаться, способностью провидеть она поспорит с любым из Карреров. Если бы она не ворвалась ко мне в спальню на рассвете и не стала кричать, что мы должны ехать к тебе, не знаю, где бы ты сейчас был. — Она посмотрела на Софи нежно и восхищенно. — В общем, твое счастье, что она такая настойчивая!
Софи хотела возразить, но Арлетта не дала ей и слова сказать.
— Тебе лучше присесть, — распорядилась она решительно. Затем снова обратилась к брату: — Последние четыре часа она так металась по коридору, что я устала, глядя на нее. Прошу прощения, но мне нужно срочно позвонить.
И она исчезла, прежде чем Софи успела открыть рот. Сердце ее бешено забилось, и она неуверенно взглянула на дверь.
Ив понял, что она держится из последних сил.
— Софи, — тихо позвал он, — останься... пожалуйста. — Она вопросительно посмотрела на него, и он продолжил не очень уверенно. — Хирург сказал, что мне очень повезло. Еще несколько часов, и в лучшем случае пришлось бы ампутировать руку.
Выражение, появившееся в глазах Софи, сдавленный возглас, вырвавшийся из ее груди, сказали ему все, что он хотел знать.
— О Господи, Софи! — воскликнул он голосом, полным страдания. — Что же мы с тобой наделали! Почему мы все так запутали? Я помню, как вчера вечером думал — пока лихорадка еще позволяла думать, — что мне не жить, если с тобой что-нибудь случится. Если бы ты знала, как я тебя люблю! Если бы ты знала, как я ненавижу эту дурацкую вазу и как жалею, что позволил своему идиотскому предубеждению против твоего дяди...
— Арлетта рассказала, какое горе он принес вашей семье и как издевался над тобой в детстве, — перебила его Софи. — Точно так же он обращался и с моей мамой. Однажды... однажды она призналась, что хотя ей очень стыдно, но она его ненавидела.
— Могу себе представить, как плохо ей было, — тихо сказал Ив. — Но тебе из-за меня пришлось гораздо хуже. — Он отвел глаза в сторону и продолжал, не глядя на нее: — Когда хирург сказал, как близок я был к... Так страшно сознавать, что наш ребенок мог прийти в этот мир без меня и я никогда бы не увидел созданного нами с тобой чуда. Меня бы не было, чтобы заботиться о вас, защищать. О, Софи! Как мне не хотелось умирать! И не только из-за ребенка, но и из-за тебя.
— Мне тоже было очень страшно, что ты умрешь, — не смогла сдержать рыданий Софи. Ив, не обращая внимания на протесты, сел в кровати и здоровой рукой крепко прижал ее к себе.
— Я знаю, проблемы между нами пока остаются, — сказал он, когда она подняла на него мокрое от слез лицо. — Но верю, что если мы очень постараемся, то сможем их решить.
— Я вовсе не хотела скрывать от тебя правды...— виновато начала Софи.
— Молчи! — властно остановил ее Ив, и она благодарно улыбнулась. — Меньше всего меня расстроило, что ты племянница Фернана. Меня ранило то, что ты не доверяла мне настолько, чтобы признаться в этом.
— Я не призналась потому, что очень тебя любила и очень боялась потерять. Да и мама советовала пока не говорить о Фернане. К тому же я сразу почувствовала, как ты к нему относишься. — Софи тяжело вздохнула, затем, решившись выяснить все до конца, добавила: — Но ведь и ты не был со мной откровенен. Ты не рассказал мне о своих отношениях с Катрин.
— Да, — согласился Ив после небольшой паузы. — В этом я не был с тобой откровенен...
— Ты не хотел, чтобы я узнала, как ты ее любишь, — печально вставила Софи.
— Нет! — горячо запротестовал Ив и тут же вскрикнул от боли, случайно потревожив больную руку. — Нет! — повторил он спустя несколько минут, когда благодаря нежным стараниям Софи боль поутихла. — Я не сказал тебе о Катрин потому, что мне было стыдно. Ведь я всерьез никогда не задумывался о том, что она станет моей женой. Просто я был в том возрасте, когда каждый мужчина мечтает о любви. Вот я и вообразил, будто влюблен в нее, и даже пытался увести от мужа, которого она обожала. Я поступал некрасиво и мне было стыдно признаваться тебе в этом.
Он притянул Софи к себе и зарылся лицом в ее волосы, чтобы скрыть предательскую влагу в глазах.
— Но лишь встретив тебя, я понял, что значит любить по-настоящему. Такого со мной не было никогда, и я даже не представлял, что так может быть. — Он помолчал, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. — Я всегда буду относиться к Катрин с искренней дружбой и симпатией, но люблю я лишь тебя. И ты навсегда останешься единственной женщиной, которую я способен так любить.
— Несмотря на то, что считаешь, будто я лгу насчет вазы? — спокойно спросила Софи, хотя это спокойствие далось ей нелегко.
— Не знаю, что на это ответить, — признал Ив. — Не могу же я не верить собственным глазам.
— Понимаю, — все так же спокойно ответила Софи, осторожно высвободилась из его объятий и медленно пошла к двери.
Уже поворачивая ручку, она услышала хриплый стон за спиной. Испугавшись, что ему стало плохо, она заставила себя остановиться и поспешила назад, к кровати.
— Ив, что с тобой? Рука?
— С ней все нормально, — глухо ответил он. — А вот со мной — нет! О Боже, Софи! Да плевать я хотел на эту вазу! Будь она проклята и будь проклят тот день, когда я позвонил в полицию! Единственное, что имеет для меня значение — это ты. Послушай, я брошу тут все дела, и мы уедем куда-нибудь, где никто ничего не будет знать.
Софи, окаменев от изумления, смотрела на него.
— И ты готов на это ради меня? — все еще не веря, прошептала она.
— Ради тебя я готов на все, — простонал Ив. Дотянувшись, он схватил ее за руку и усадил рядом с собой на кровать.— Я люблю тебя, Софи, и для меня нет ничего важнее. Как только я выйду из этой чертовой больницы, мы сядем и спокойно обсудим наше будущее. И не только наше, но и нашего ребенка.
Спустя несколько минут Арлетта осторожно приоткрыла дверь. Брат нежно прижимал к себе Софи здоровой рукой и не мог оторвать губ от ее рта. Улыбнувшись, Арлетта неслышно затворила дверь.
— Мы обязательно будем счастливы, — радостно пообещал Ив, когда наконец оторвался от Софи.