– Я… это… из Козьей Горы.
– А-а, сяктант… Цего тябе тут нужно?
– Мне Алена нужна.
– Ну я Алена. И цто?
Блин, фантазии у бабки не хватило, и она назвала внучку своим же именем.
– Да мне не ты, мне бабка Алена нужна.
– Какая яще бабка?! Нет здесь никаких бабок, я одна живу!
Как одна? А разве…
– А мне сказали, здесь живет эта… ну…
– Цто ну? Где ты коня видишь?
– Ну… которая колдовать умеет…
– Колдовку, цто ли, ищешь?
– Ну… да…
Современному человеку очень и очень неловко признаваться в том, что он ищет колдунью. Даже если он и правда ее ищет.
Девчонка, прищурившись, посмотрела на Сергея:
– Я колдовка.
Колдовка? Девчонка?
А действительно ведь никто не говорил, что Алена – бабка, это Сергей сам решил. Но… Девчонка?
– Цего стоишь? Ко мне пришел?
– Д-да…
Девчонка хотела что-то добавить, но осеклась, обошла Сергея и присмотрелась к нему:
– Постой. Это ты хотел мне помоць, когда ко мне эти хальники прицапились, как ряпей к собацьему хвосту?
Гав. Пес подтвердил, что репей к хвосту – неприятно.
– Ну… да.
– Ладно, – подобрела Алена, – пойдем в избу.
Внутри изба была похожа на обычную, деревенскую: беленая печь в углу, стол, лавки, половики. Иконы в углу… Иконы? У колдуньи?
Все страньше и страньше…
Сергей присел на лавку.
– Ну, – Алена всунулась в печь и чем-то там гремела, – цего принес?
А ведь правда, наверное, за консультацию надо платить…
– Ницего… Ничего. Я не знал, что нужно…
– Ой, приторчень… – Алена повернулась к нему. – С цем пришел? На мяня посмотреть?
Сергей действительно смотрел на задик Алены, который плотно обтянуло юбкой, когда она наклонилась к печи. Но она-то откуда знает?
– Я не смотрю!
– Пришел зацем? – устало вздохнула девчонка.
Сергей задумался. Его идея с поиском артефакта несколько поблекла и показалась несерьезной. Одно дело – искать его у старой колдуньи и совсем другое – рассказывать о нем девчонке, которая по возрасту где-то на уровне семиклассницы.
– Я… спросить хотел… Мне одна вещь нужна…
– Весць? – Лицо Алены налилось краской. – Весць?! Тябя этот цухонец подослал?! А ну пошел вон! А то прокляну!
– Нет! – Сергей шарахнулся. – Никто меня не присылал!
– Тябе моя книга нужна?! – наседала Алена. – Книга?!
– Нет! Нет! – Сергею казалось, что в избе потемнело. – Мне другое нужно!
– Другое? – Алена медленно успокаивалась, лицо светлело, вместе с ним светлело в избе. – А что?
– Я хотел спросить, нет ли у тебя… или, может, ты знаешь, где найти…
Сергей, как сумел, описал Алене артефакт. Та задумалась:
– Медный? Хм… А поцему ты мяня спрашиваешь? Ты же ко мне из Козьей Горы пришел, поцему других не спросил? Или думаешь, в ней сила колдовская?
Алена быстро ухватила суть вопроса.
– Да.
– А поцему так думаешь?
Сергей замялся:
– Я… я не думаю. Я знаю.
– Цто эта весць делает?
Вот как объяснить? Современному-то человеку расскажешь, который знает о параллельных мирах и путешествиях во времени, и то подумает, что ты сумасшедший. А деревенской девчонке, которая и книг-то не читала… Хотя… Какую это книгу у нее выпрашивает «цухонец», надо полагать, рыбоглазый товарищ с латышской фамилией? Уж не колдовскую ли?
– Цего она делает-то?
Упростим вопрос, не будем упоминать о параллельных мирах, их концепцию не каждый ученый поймет. Особенно в изложении Сергея.
– Она… она… во времени позволяет путешествовать…
– Это как?
Ожидаемый вопрос… Хотя Алена не очень-то и удивилась. Вопрос чисто деловой.
– Ну… вот сейчас двадцать пятый год… а если приложить руку к нему, то вокруг будет не двадцать пятый, а тысяча восемьсот сороковой…
Алена задумалась:
– В прошлое попадешь?
– Ну… да.
Быстро схватывает…
– Можно будет прабабку молодой увидеть?
Сергей как-то не задумывался над такой точкой зрения на попадание в прошлое. Для него, как и для многочисленных героев книг, попасть в прошлое – в первую очередь шанс изменить это самое прошлое. Встретиться со Сталиным, Петром Первым… Кем там еще? Увидеть собственных деда с бабкой никому – и Сергею – в голову не приходило.
– Ну… да.
Алена немного подумала и быстро спросила:
– Как он работает?
Неужели знает? Надежда, умершая было при виде девчонки, снова проснулась.
– Кладешь ладонь, и все.
– И все?
– Да.
– Обманули тябя. Не колдовская это весць.
Как не колдовская?
– А какая же?
– Волшебная.
– Какая разница?!
– Разница, что колдовство – в жизни, а волшебство – в сказке.
– В какой сказке, если я сам ее видел!
– Видел?
– Да…
– Погоди. Видел… А где?
– Да…
Да здесь, в Загорках, и видел. Сто лет вперед. Восемьдесят пять.
– Там.
– Видел? И действует?
– Да.
– Мама мне рассказывала… – медленно проговорила Алена, – что сейчас волшебство только в сказках, а вот раньше, давным-давно, делали люди волшебные вещи. Делали, да от других людей прятали.
В землю закапывали… Сергей все понял. Алена не видела артефакта, он лежит здесь, под землей, с тех самых давних пор. Все пропало.
Надежда умерла.
– А чем тогда колдовство от волшебства отличалось? – вяло спросил он, уже не желая ничего знать.
– Для колдовства работать нужно, а волшебство само собой делается. Сейчас только колдовство осталось.
Блин, даже для магии здесь нужно работать… Что за мир… Что за время…
– Не расстраивайся, Ся… Сярежа. – Алена погладила его по плечу. – Я же не волшебница, просто знахарка, от мамы покойной умение досталось. Хоцешь, я твою наклепку убяру?
Она указала на синяк под глазом. Сергей молча кивнул.
Алена достала с полки маленький горшочек и начала размазывать под глазом Сергея сильнопахнущую мазь, приговаривая: «Скакал конь по мосту, в запредельну сторону…», дальше пошло неразборчивое.
– Все. – Алена закончила.
Сергей пощупал. Фингал был на месте.
– Все тебе сразу нужно, экий ты нетерпеливый. Сойдет быстрее. Все, иди, расселся тут.
Алена, похоже, прятала за грубоватостью неловкость от невозможности помочь. Но Сергею было не до психологии. Он вышел из избы и побрел в сторону Козьей Горы.
«Гав», – попрощался лохматый собак.
– Гав, – прошептал Сергей.
Он не сможет выбраться отсюда. Никогда.
Ни-ког-да.
Сергей не запомнил, как добрался до Козьей Горы. На приветствие Никитича пробормотал нечто неразборчивое даже для самого себя и завалился спать.
* * *
Проснулся Сергей разбитым. Недосыпание у него, похоже, начало превращаться в традицию.
Хозяин, напротив, был до отвращения бодрым.
– Доброе утро, Сярежа!
Никитич отхлебнул чаю с блюдца.
– Как спалось, цего во сне видялось?
– Ничего, – вздрогнул Сергей.
Вспоминать сегодняшние кошмары не хотелось. Сначала ему снился Андрюха, который опять, как днем, шел на него с револьвером. Вот только во сне у Сергея не было верной палки и вместо того, чтобы дать отпор, он пятился назад, что-то беспомощно мямля. Андрюха кривился в усмешке и внезапно стрелял ему в живот. Сергей вскрикивал и просыпался, чувствуя тугие толчки пуль. Потом опять появились мертвые беспризорники. И Сергей опять просыпался с криком. Уже под утро начала сниться и вовсе всякая ересь. Появлялся Командир – главарь белогвардейцев, шипел кому-то невидимому: «Убей его» – и расплывался в тусклой темноте сна. Бесконечной вереницей неслись люди, все как один целившиеся в Сергея из револьверов и пистолетов, среди них мелькнул даже вчерашний прибалт псевдо-Дзержинский, схватил в охапку колдунью Алену, расхохотался и исчез. Шевелил огромными тараканьими усищами товарищ Буденный, Сергей нырял в чернильно-мутную реку, в него стреляли, но он упорно плыл куда-то, наконец вынырнул и наткнулся на товарища Сталина, молча грозившего ему трубкой. Нет, вспоминать такой сон Сергею не хотелось.
– Ничего не снилось.
– Ницего – это хорошо, – кивнул Никитич. – Это оцень хорошо. Ну цто, раз проснулся, нужно за работу приниматься.
– Ага, – вяло согласился Сергей, вспомнивший вчерашний день.
Нужно приниматься за работу. Каждое утро. Весь остаток жизни. Потому что отныне это – твоя жизнь. Работа – сон, сон – работа. Выхода нет. Как он вообще поверил в то, что сможет найти здесь магов? Магов! У большевиков!
Для полного счастья судьба, закинувшая его в это время, не только лишила его пути назад, но и знаний о будущем. Потому что, мать-мать-мать, это не прошлое!
Нет, конечно, с альтернативкой ему еще повезло: у власти не Сталин, а другие большевики, более адекватные, по крайней мере, судя по терпимости к церкви. Сергей хотя бы мог не бояться, что его расстреляют, как шпиона.
Даже прорвись он к Сталину, что он сможет ему рассказать? Что война начнется…
Сергей вспомнил, что вчера было воскресенье, двадцать второе июня. Ровно шестнадцать лет до начала войны. Интересно, а будет ли война в этом мире? И какой она будет?
Плетясь с косой за Никитичем, рассуждавшим о том, что скоро зацветет липа и нужно будет таскать ульи поближе к местам цветения, Сергей размышлял о войне.
С одной стороны, раз у власти не Сталин, значит, не будет расстрелов полководцев. Тухачевский – Блюхер – Гамарник – Якир – Уборевич, блин, вот ведьма старая, вспомнил Сергей свою историчку. Она так яростно перечисляла жертв Сталина, что они даже запомнились. Если здесь они останутся живы, значит, война может пойти более успешно для России. Точнее, для СССР.
С другой стороны, раз Сталин не получил власть, то кто сказал, что в Германии правит Гитлер? Может, суть альтернативки в том, что Великой Отечественной просто не будет? Интересно, знает ли Никитич о Гитлере?
– Анисим Никитич, – обратился к хозяину Сергей, – а ты случайно не слышал о Гитлере?
– Гитрел? Это кто?
– Да нет, Гитлер. Немец такой.
Никитич задумался:
– Немец? А где он живет?
– В Германии.
– Гярманский немец? Нет, тогда ня знаю.
Ну, незнание Никитича – не аргумент. Он и фамилию Рыкова – нынешнего правителя СССР – не помнит…
* * *
Косили до самого вечера. Если Никитич человек привычный и для него это особого труда не составило, хотя рубаха и промокла от пота насквозь, то Сергей к концу дня держался на чистом упрямстве.
Давай, слабак, давай работай! Это теперь твоя жизнь! Терпи!
Мозг, не желавший такого счастья, подкидывал одну гениальную мысль за другой. То размышления о том, что Алена не специалист и могла ошибиться, что таких вещей, как артефакт, сейчас нигде нет. Может, стоит поискать еще колдунов? Поопытнее?
Или приплывала мысль о том, что, может быть, это все-таки не альтернативная история. Вдруг Сталин со дня на день готовит переворот, в ходе которого и придет к власти? Хотя логика подсказывала, что в этом мире слишком много отличий от реальности Сергея, чтобы это и вправду оказалось его прошлым. Те же червонцы, например.
– Никитич, – спросил Сергей, когда они присели отдохнуть под деревом, – что за деньги червонцы?
– Цервонцы? Хорошие деньги. – Никитич отхлебнул воду из фляги. – Золотые. Раньше при царе их выпускали, сяцас большавики пецатают. Их, говорят, и за границей принимают. В Англии, во Франции, в Италии… В Эстонии хорошо бярут…