– Почему итальянец? – устало спросил Сергей.
– Так фашисты в Италии…
– Где?
В Италии? «Итальянцы-фашисты» для Сергея звучало не менее бредово, чем «белогвардейцы-террористы».
– Н-нет, Гитлер – фюрер немецких фашистов…
– Фюрер? Вождь?
– Как это вождь?
– Ну «фюрер» по-немецки – вождь.
– Да?!
– Да.
Странно… Хотя… Может быть. Немецкого Сергей не знал.
– Гитлер… Гитлер… – задумчиво пошевелил листами газетной подшивки Данила, – Гитлер… Адольф?
– Да! – Нашедшемуся Гитлеру Сергей обрадовался, конечно, меньше, чем Сталину, но все-таки приятно, что здешний вариант истории не совсем отличается от нашего.
– Так посадили его.
– Кого?!
– Ну Гитлера твоего.
– Кто? – Может, Данила все же спутал и имеет в виду совсем другого Гитлера?
Данила почесал кудри на голове:
– Не знаю. Полиция, наверное. Он со своей партией года два назад пытался мятеж поднять в Мюнхене, так вот его поймали и посадили.
Оп-па… Мало того что здесь Сталин не поймешь кто, здесь еще и Гитлер не смог власть захватить. Два главных тирана двадцатого века – и оба не у дел. Сталин – глава партийной канцелярии, а кто слышал о том, чтобы главы канцелярий имели хоть какую-то власть? Гитлер и вовсе в тюрьме. Два года назад… В двадцать третьем? Если он и у нас пришел к власти где-то в это время, то до начала войны у него было восемнадцать лет. Мало, конечно, но Гитлер сумел подготовить мощную армию. А здесь он даже если и выйдет, то подготовить войска и вооружение (те же танки) за шесть – восемь лет… Нереально.
Хоть в этом повезло, Второй мировой здесь не будет.
* * *
Выйдя из здания волисполкома, Сергей опустился на лавочку и закурил.
Теперь понятно, где произошла развилка: году в двадцать третьем. В этом году у Гитлера провалился мятеж, а Сталин, видимо, не сумел подняться на достаточно авторитетную должность, которая позволила бы ему взять верх. Интересно, здесь побывал какой-то более везучий предшественник?
Сергей поморщился и потер нывшее колено. Да, кто-то вместе со Сталиным изменяет мировую историю, а кого-то лупят белогвардейцы в лесу. Через три года после окончания войны. Невезуха…
Ладно, пойдем домой… К Алене…
* * *
Колено болело просто адски. Пару раз Сергей останавливался, чтобы поздороваться с прохожими и заодно отдохнуть.
Зачем, вот зачем он напал на Хриплого? Героем захотел себя почувствовать? Зачем? Все равно уже избили, собирались уходить, так ведь нет, бросился в драку. Пополз. Гер-рой… Вот теперь и хромай, как калека. Не сунулся бы, ходил бы только с синяками…
Сергей вздохнул и тронулся дальше в тяжелый путь.
А все-таки здорово я его…
– Здравствуй, Сергей.
– Здравствуйте, батюшка.
Старичок-священник улыбнулся и поковылял дальше по своим делам. Сергей с опаской взглянул ему вслед.
Отца Афанасия он, как и многие в Загорках, побаивался. Улыбчивый батюшка мог, не прекращая улыбаться, напророчить что-нибудь. И, самое главное, сбывалось. Правда, не на следующий день, иногда через годы, так что и непонятно, предсказал он или угадал. Но все равно жутковато…
Сергей вздрогнул, вспомнив, как батюшка пообещал двум безбожникам смерть: одному – от нехристей (интересно, если здесь не будет Великой Отечественной, то кто же убьет Рыжего?), а второму – от руки первого. Собственного друга.
И все равно батюшку в селе уважали. Выходки молодых безбожников не находили понимания ни у кого из взрослых.
– Привет, Сярежа.
– Привет.
Легки на помине. За батюшкой они следят, что ли?
Рыжий Сашка, вожак местной молодежи, и кто-то из его дружков, Сергею по имени неизвестный. Хорошо еще губатого Дениса с ними нет, вот тот – парень паскудный. Всякие идеи типа прицепиться к Алене или натолкать в трубу навоза – его придумки. А Сашка – человек невредный. Сам неместный, родители в Гражданскую привезли его откуда-то из-под Твери, но заводной и веселый.
После стычки с беляками молодежь (интересно, они комсомольцы или нет?) перестала смотреть на Сергея как на врага. Тем более уяснили, что он не сектант, а, скорее, жертва секты. После этого Сергей иногда слышал за спиной жалостливые женские вздохи, хотя, возможно, относящиеся к его нынешнему побитому состоянию. Парни же считали, что сяктант (если в деревне дали кличку, то не отмоешься) – свой человек. Вот если бы он еще волосы носил не такие длинные и бороду сбрил… В таком виде Сергей слишком напоминал священника, однако изменяться не собирался.
Такой глупый и бессмысленный вызов неизвестно кому.
Сергей хромал дальше.
– Здравствуйте, товарищ Вышинский.
– Здравствуйте, товарищ Вацетис.
Стоящий в начале прохода к Алениному дому Вацетис посмотрел белыми глазами на Сергея, словно собирался что-то спросить, но промолчал.
Вот еще одна странная личность.
* * *
Прибалт Вацетис был неместный. То есть не просто приехавший откуда-то и оставшийся жить. Нет, просто приезжий. По слухам, даже из Москвы. Живет у некой вдовушки, хотя народ и хихикает, и рассказывает небылицы, но, скорее всего, ничего у них нет. И вдову ту Сергей видел: суровая женщина, и товарищ Вацетис не походил на сластолюбца.
В селе его видели редко, чаще всего Вацетис пропадал в окрестных деревнях, что-то разнюхивая. В народе существовали различные версии, кто он такой и зачем приехал. Кто говорил, что он из ОГПУ и выслеживает кого-то, кто – что ловит контрабандистов. Хотя, лови он коллег Никитича, давно бы уже лежал где-нибудь в лесу, надежно прикопанный. Сергей уже понял, что человеческая жизнь здесь стоит дешево.
Рассказывали, что Вацетис воевал в составе красных латышских стрелков, то есть был латышом. Хотя по-русски говорил чисто, только если прислушаться, можно было разобрать легкий акцент: «Страфстфуйте, тофариш Фышнский».
Ходили даже слухи, что Вацетис на самом деле – эстонский шпион. Для Сергея само это словосочетание звучало как анекдот, однако здесь, в этом мире, к Эстонии относились серьезно, считая ее сильным противником.
У Сергея насчет тайны личности Вацетиса было свое мнение.
Слишком настырно латыш выпрашивал у Алены ее книгу.
Была у девчонки некая тайная книга, которую она прятала от всех и не показала даже Сергею. Книга принадлежала еще прабабке колдуньи, содержала все тайные знания семьи знахарок: рецепты, заговоры, заклинания. Как о ней проведал Вацетис, Алена не знала. Однако латыш, как только появился в селе, сразу же начал настырно цепляться к Алене с требованиями показать ему книгу.
Сергей, тогда еще лежавший свежей отбивной, поинтересовался, почему Вацетис не может просто отнять книгу. Алена, разговорившаяся из сочувствия к полумертвому Сергею, сообщила, что книга заговорена и отдать ее можно только добровольно, иначе…
Что будет иначе, Сергею знать не хотелось. И так слишком уж много колдовства, волшебства и магии вокруг, ему скоро будет страшно выходить ночью из дома.
Так вот, рассуждение Сергея были просты: Вацетис требует колдовскую книгу, значит, знает, что с ней делать. Так? А раз он – посланник из Москвы, значит, ищет ее не для себя, а по поручению начальства. Так? А Сергей как-то читал книгу о том, что НКВД как раз в двадцатые годы создало (создал, это же комиссариат) спецотдел по исследованию оккультных явлений. Значит, что?
Вацетис – агент НКВД, ищущий секреты колдовства. И по деревням он ищет бабок-колдуний, и от Алены требует ее книгу, видимо, такие книги – редкость и найти более сговорчивую ведьму он не может.
Правда… Как он может быть агентом НКВД, если здесь всеми тайными делами рулит ОГПУ (рехнешься с этими сокращениями!)? Хотя, с другой стороны, может, это в нашей истории оккультный отдел создавало НКВД, а здесь – именно ОГПУ. Так что деревенские слухи не врут и Вацетис – агент ОГПУ, только ищет совсем не то, что думают все.
Жаль, что колдовская книга оказалась именно у Алены…
Симпатичная девчонка, пусть не во вкусе Сергея – слишком пухленькая, слишком бледная, слишком малолетка, в конце концов. И все равно симпатичная: умная, веселая, Сергей ей понравился, чувствуется… По крайней мере, она искренне сожалела, что не может помочь ему с поисками нужной ему вещи. Когда Сергей пришел в себя, он опять спросил у колдуньи насчет артефакта перемещения. Алена покачала головой и сказала, что, судя по описанию, вещь волшебная, а секреты их производства давно утеряны.
Проклятье…
Вот и Аленин дом. Добрался. Наконец-то. Сергей остановился у калитки передохнуть. Из будки лениво выбрался Тузик, лохматый пес, заскреб лапой, разгоняя блох. Самой Алены не было видно, наверное, в огороде или еще где.
В деревне даже колдуньи работают.
* * *
– Дядя Анисим, забери меня отсюда!
Сергею даже не пришлось изображать племянника. Ему действительно обрыдло торчать в Загорках, практически ничего не делая.
Скажи кто Сергею раньше, что он будет рваться косить траву и таскать ульи с пчелами…
Здесь же абсолютно нечего делать!
Можно помогать Алене по дому, но она, в отличие от пасечника, не была склонна терпеливо объяснять непонятливому горожанину его ошибки и начинала ворчать. А ворчала она так умело… Уже через пять минут Сергею хотелось куда-нибудь спрятаться и закрыть голову руками.
Блуждать по поселку, в котором все заняты делом, и чувствовать себя лишним? Тоже не выход. Нет, можно так походить денек, ну два. Но неделю?!
Сергей пробовал сидеть в библиотеке у Данилы, но, во-первых, кроме газет, там нечего было читать, во-вторых, Данила периодически начинал агитировать Сергея «за советскую власть», что было интересно, но еще больше доказывало Сергею, что он в альтернативке, и погружало в депрессию.
Так, например, Данила утверждал, что конституция СССР, которую приняли буквально в прошлом году, является самой демократической в мире, а в Великобритании конституции нет, потому что так королю Георгу (королю? Разве в Англии правит не королева?) проще держать народ в рабстве. Это в Великобритании-то, которую, как помнил Сергей, в его мире называли страной старейшей демократии! Данила говорил, что женщинам право голоса в СССР дано восемь лет назад, в США – только пять, а в Англии и Франции женщины не имеют права голоса до сих пор, что право рабочим на отпуск дали только большевики. Они же ввели восьмичасовой рабочий день, который раньше был часов десять и вообще ничем не ограничивался. Раздали землю крестьянам, причем не собирались сгонять их в колхозы. Коллективные хозяйства уже существовали, но были делом добровольным. Причем не как в старой шутке, а на самом деле. В общем, послушать Данилу, так большевики были просто ангелами, только и заботящимися о гражданах страны. Притом что в мире Сергея большевики были просто символом угнетения рабочих и крестьян. Да и здесь они всего лишь дали то, что в цивилизованных странах давным-давно в порядке вещей. Хотя с правами женщин какая-то путаница… И с расстрелом тоже. Данила заявил, что чуть ли не первое, что сделали большевики, придя к власти, – отменили смертную казнь! Вообще! Правда, потом, в рамках «красного террора», вернули и пока оставили. Но, по словам Данилы, потом обязательно отменят. Но сам факт! Большевики, кровавые палачи, отменяют смертную казнь!
Сергей уже понял, что в этом мире большевики не были такими зверями, как в его прошлом. Вполне нормальное правительство, в меру жесткое, в меру доброе. Наверное.
После такой промывки мозгов Сергей иногда чувствовал позывы вступить в КПСС, вернее, в ВКП(б), и вместе со всеми рвануть строить коммунизм. Понятно, что ему не особо хотелось часто появляться у Данилы.