По крайней мере, в школе Святого Иосифа я находила убежище в часовне. Я ходила туда не молиться, вообще практически не участвовала в мессах, хотя их посещение было обязательно для учащихся. Но часовня мне нравилась. Там было красиво и тихо. Если не для молитв, то это было отличное место для раздумий.
Планирования.
Сейчас же, увы, ничего подобного не найти. Для карьеров слишком темно, совсем скоро будет слишком мокро, чтобы находиться под открытым небом. Уже почти полночь – для общественных мест тоже слишком поздно.
Раздался раскат грома, эхом разнесшийся по темному небу. Дождь начал заливать лобовое стекло; я сбросила скорость. Еще на вечеринке заметила приближавшуюся грозу, именно поэтому и одолжила машину Мэдока. Не хотелось промокнуть на своем байке.
Когда принц узнает, ему целую неделю придется трусишки из задницы вытягивать. Парням не нравятся издевательства над их машинами.
А мне не нравятся издевательства надо мной, поэтому, мы квиты, полагаю.
Переключив рычаг на пятую скорость, прибавила газу.
Притормози и возьми себя в руки, Фэллон.
Всю необходимую информацию о маме и мистере Карутерсе я уже собрала. Оставался Мэдок.
Однако я не предполагала, что будет настолько тяжело. Увидеть его. Знать, что он сказал правду. Я пыталась казаться сильной. То есть, после всего случившегося, я ведь должна была стать сильнее, так ведь?
В глазах жгло от подступивших слез, но я с усилием проглотила болезненный ком, размером с мяч для гольфа, вставший в горле.
Несясь по пустынному шоссе, сосредоточилась на звуке разбрызгиваемой из-под колес воды, на свете фар, освещавшем дорогу. Где-то впереди ярко сияли огни города. Вдруг на обочине я заметила знакомую вывеску.
ПАРК ИРОКЕЗ МЕНДОЗА.
Бесчисленное количество вечеров и выходных, проведенных тут, всплыли в памяти.
Здесь я тусовалась с немногими друзьями, которых завела, пока училась в Шелбурн Хай. Я покачала головой, едва не засмеявшись. В этом парке имелись отличные площадки для скейтбординга.
Поддавшись ностальгическому порыву, свернула налево, въехала в парк и остановилась у одного из боулов. Уличное освещение обычно работало только во время каких-либо мероприятий, сейчас же стояла кромешная тьма. Я не заглушила мотор, чтобы фары осветили пространство.
Выйдя из машины, моргнула из-за легкого, но стабильного потока дождя. Подошвы моих промокших вьетнамок скрипели пока я шла к пустынному боулу. Подойдя ближе, заглянула в глубину. Сняв обувь, дрожа в своей мокрой одежде, села на край и свесила ноги в чашу, ощутив подошвами гладкую поверхность цемента.
По моему телу вновь пробежала дрожь, но я не замерзла. Ночь выдалась теплая. Хоть из-за дождя воздух и охладился, температура все равно была комфортной. Я спустилась в боул, тяжело дыша. Сложилось такое впечатление, будто крутые стены начали сдвигаться. Они никогда не пугали меня. Раньше я летела по вертикали вниз на максимальной скорости, наслаждаясь тем, с какой силой колотилось мое сердце в предвкушении следующего ската.
Тут я дышала свободней. Однако сейчас…
Услышав приглушенный гул мотора вдали, резко обернулась. Тишину пронзил визг покрышек, когда черный Мустанг затормозил рядом с GTO Мэдока.
Расправив плечи и вздернув подбородок, приготовилась к тому, что наверняка последует.
Мэдок выскочил из машины, даже не позаботившись захлопнуть за собой дверцу.
– Ты украла мою машину?! – крикнул он, глядя на меня с края боула.
Ему в спину светили фары, все вокруг было ярко освещено. Я старалась дышать ровно, невзирая на трепет в груди.
Он здесь. Мы одни. Оба в ярости.
Дежавю.
Именно этого я хотела. Именно так все спланировала.
Но я все равно отвернулась от него.
Раз за разом повторяла себе, что мне безразлично мнение Мэдока. В конце концов, я не намеревалась получить его сердце. Оно не являлось частью уравнения. Мэдоку не нужно любить или уважать меня, чтобы план сработал. Я бы смогла добиться того, чего хотела, не беспокоясь о его мыслях. Это. Не. Важно.
Так почему же я не могла заманить его в ловушку, как задумала? Почему хотела огрызнуться в ответ?
– Не украла. Я ее одолжила, принцесса, – выкрикнула я.
Мэдок спрыгнул в боул. Его вьетнамки громко шлепали по влажному цементу, пока он шел ко мне.
– Не трогай мои вещи, Фэллон!
– Ох, а тебе, значит, можно приходить в мою комнату и трогать меня? Тебе не удастся заполучить все, Мэдок.
Он остановился в метре от меня, и под его взглядом я снова почувствовала, как стены сдвигаются. Я ожидала больше крика, оскорблений, но Мэдок просто стоял, олицетворяя собой все, что могло меня уничтожить без единого звука. Олицетворяя собой все, что практически меня уничтожило.
Мэдок до сих пор был в шортах и вьетнамках. Без футболки. Полагаю, погнавшись за мной, он чересчур поспешно покинул дом. Он так изменился за годы моего отсутствия. Сейчас его плечи и руки представляли собой произведение искусства. Мэдок любил посещать тренажерный зал, и это дало свои результаты. Он был высок, с фигурой как у квотербека. Я желала бы не чувствовать невидимую нить, тянувшую меня к нему, но солгала бы, если бы сказала, что не ощущала этого притяжения. Мы всегда хотим то, что нам во вред.
Мэдок был сексуален. Он знал об этом. И знал, что все окружающие тоже были в курсе.
Однако под белокурыми волосами, мальчишескими голубыми глазами, подтянутым телом и гладкой кожей таилось зло. Он плохой.
Когда-нибудь его внешность увянет, и рядом с той, с которой он в итоге свяжет свою жизнь, останется просто плохой человек. Мне приходилось напоминать себе об этом. Мэдок ничем не мог заслужить мое вожделение.
Капли дождя стекали по его лицу; он моргнул, отчего струйки воды побежали по его щекам.
– Знаешь, что? – Мэдок презрительно усмехнулся. Судя по выражению его лица, он был готов развернуться и уйти. – Меня так достали твои выходки, Фэллон. Мне бы хотелось знать, что тебе от меня нужно. – Его голос зазвучал увереннее. – Перед Эдди ты ведешь себя так, будто все нормально, а потом являешься на мою вечеринку в откровенных шмотках, раздеваешься до нижнего белья перед моими друзьями, чтобы произвести впечатление. – Он приблизиться ко мне вплотную. – Чего ты от меня хочешь? – Его крик буквально из глубины души вырвался.
– Ничего! – заорала я в ответ с пылающими от злости глазами. – Я ничего от тебя не хочу! Никогда больше!
Мэдок слегка отпрянул назад, будто я его удивила.
– Никогда больше? Так вот в чем дело? – спросил он. – В том, что мы трахались два года назад?
Трахались.Я опустила взгляд.
Уж лучше барабанную палочку себе в нос сунуть, чем показать ему, насколько эти слова меня ранили. Я вытерла воду со лба и поправила волосы.
Прищурившись, Мэдок заговорил, не дав мне шанса ответить:
– Можешь валить ко всем чертям, Фэллон. Мне тоже было шестнадцать. Я был девственником, как и ты. Ты тоже меня хотела, сама знаешь. Я тебя не принуждал! Тебе незачем было жаловаться нашим родителям. Боже Правый!
Что?
К этому моменту его дыхание участилось.
– Они обращались со мной так, словно я тебя принуждал! – закричал он, вскинув руки вверх. – Ты сказала им, что я тебя заставил?
– Мэдок, я…
Какого хрена, о чем он?Мое дыхание, мои руки, мои колени – все дрожало.
– Пошла ты, Фэллон, – перебил Мэдок, еще больше рассердившись. – Тебе нужно было сказать хоть слово. Я бы оставил в покое, но я думал…
Он не договорил, глядя на землю, и сжал губы, словно от отвращения не мог продолжать.
Воздух в легких закончился. Какого черта?
Его слова, будто пощечины, практически сбили меня с ног. О чем, черт возьми, он говорил?
Я сделала шаг ближе к Мэдоку.
– Они сказали тебе, что я пожаловалась?
Он вздернул голову вверх. Я увидела, как дрогнули его мускулы, когда Мэдок сжал челюсти.
– Твоя мать сказала, что тебе было противно все то, что я с тобой делал. Что ты хотела оказаться подальше от меня, и поэтому исчезла так внезапно. – Слова стекали с его губ, словно кровь из глубокой раны.
Проклятье.Закрыв глаза, покачала головой. Быть этого не может!
Если они солгали и сказали Мэдоку про мои жалобы, значит, он думал, что я уехала по собственному желанию. Он думал, что я пошла к нашим родителям и попросила отослать меня в другую школу.
Я слизнула воду с нижней губы, открыла глаза, посмотрела на его хмурое лицо.
Мэдок не хотел от меня избавляться. Он думал, что я сбежала.
Неожиданные новости.
Но это ничего не изменит. Если наши родители соврали нам обоим, я все равно с ними расквитаюсь. Пусть Мэдок и не был таким подлым, как я изначально думала, однако он не невинен. Он обращался со мной, как со шлюхой, даже не попытался меня вернуть. Ни разу не позвонил, не написал, не искал меня. Я столько всего пережила в полном одиночестве.
Они все по-прежнему мои враги.
– Уйди с дороги. – Я прошмыгнула мимо него, взобралась по скату вверх.
Однако прежде чем успела дойти до машины, Мэдок схватил меня за локоть и развернул лицом к себе.
– Нет, нет. Ты не уйдешь, пока я не получу объяснение.
Я посмотрела на него, ощущая жар его кожи через свою мокрую майку.
– Объяснение? – Пожала плечами. – Полагаю, это генетическое, Мэдок. Размер пениса передается по наследству. Тут ничего не поделаешь.
Я резко отвернулась, направилась к GTO. У меня челюсти свело от усилий сдержать улыбку.
Открыв дверцу, дернулась назад, потому что ее с силой захлопнули перед моим носом.
Черт!
Сердце заколотилось быстрее, по венам растекся жидкий огонь.
Прежде чем успела повернуться, Мэдок подступил ко мне сзади, прижав меня грудью к двери машины.
Воздух с бешеной скоростью покидал и заполнял мои легкие, меня окутало теплом с ног до головы.
– Скажи, что тебе было противно, – с вызовом предложил он. Его горячие губы коснулись моего уха. – Я хочу услышать это от тебя.
Он целует меня. Его влажный рот накрывает мои губы. На каждом участке моей кожи, которого коснулись его язык и руки, теперь ощущается запах сигарет. Его пальцы скользят вниз по моим ягодицам, сжимают их.
– Готова подняться наверх? – спрашивает он. – Я хочу посмотреть, насколько ты плохая на самом деле.
Отрицательно качаю головой. Нет.
– Нет, я хочу вернуться на вечеринку.
Почему я позволила ему поцеловать себя?
Порываюсь влево, но он врезается в меня своим телом, преграждая путь.
– Но ты меня раздразнила. Давай же, пойдем, развлечемся немного. – Подняв руку, он проводит большим пальцем по моему соску.
Мои глаза расширяются, кулаки сжимаются. Я готова его ударить.
– Отвали от нее.
Я слышу голос Мэдока из-за спины парня, возвышающегося надо мной.
– Найди себе другую, Мэдок.