Вот только я не подходила ему, а Мэдок уж точно не подходил мне. Однажды он получил меня, но потом забыл. Сейчас я хотела покинуть этот дом по собственной воле, с высоко поднятой головой. Я не буду крысой в клетке, наряженной в угоду маме, или игрушкой для Мэдока, с которой он мог бы развлечься, когда вздумается. Я не хотела в итоге стать своей матерью, жить ее жизнью. Джейсон Карутерс изменял жене… постоянно. Хотя она тоже изменяла. Мне удалось выяснить это (не то чтобы я сомневалась, в любом случае) в процессе подготовки.
Их брак был пустым и поверхностным. Мэдок же с рождения пользовался привилегиями. Он знал, что мог делать все, что хочет, и когда захочет. Если девушке это не нравилось, ее быстро сменяла другая.
Я не стану одной из бесчисленного множества.
Выйдя из воды, задрожала от порыва ветра, обдавшего мою влажную кожу. Тэйт сидела на покрывале, подогнув ноги, и опиралась на руки, откинувшись назад. Ее купальник-бикини смотрелся скромнее моего. Я бы надела слитный, если бы знала, что с нами будет ребенок. Джаред лежал на спине рядом с Тэйт, положив руку ей на бедро и закрыв глаза. Лукас ел яблоко и сэндвич с арахисовым маслом и крекерами.
– Ну, что случилось-то? – спросил Мэдок у своих друзей, затем схватил полотенце и бросил им в меня. Я вовремя успела его поймать, иначе бы оно угодило мне в лицо.
Джаред вздохнул, всем своим видом говоря: "Ну вот, начинается".
– Я попросил ее переехать ко мне, – сообщил он, на что я приподняла брови.
Мэдок фыркнул.
– И она швырнула в тебя обувью? По мне, так похоже на брак.
– В Чикаго, – уточнила Тэйт резким, недовольным тоном. – Он предложил жить вместе в Чикаго. Я сказала, что хочу быть поближе к папе, поэтому отправлюсь учиться в Северо-Западный, а не в Колумбийский. После чего он мне заявил, что вообще не хотел ехать в Нью-Йорк, и планировал остаться здесь ради Джекса.
Мэдок полез в кулер за водой.
– Так это же хорошо. Все в выигрыше. В чем проблема?
– Проблема в том, – отозвалась я вместо Тэйт, – что он не обсудил ситуацию с ней. У него были собственные планы, не включавшие ее.
– У нее тоже были свои планы, – возразил Мэдок.
– Но с его слов получается, что он не хотел ехать в Нью-Йорк. – Мой голос зазвучал громче; Джаред и Тэйт уставились на меня. – Теперь ей кажется, будто она на него давила, заставляла делать то, чего он не хотел.
Мэдок закатил глаза.
– Лукас, заткни уши.
Лукас послушался, и Мэдок обвел нас взглядом, заглядывая в глаза каждому.
– Послушай, извини, Тэйт, но ты жила в вымышленном мире, полном гребанных радуг и кексиков с присыпкой, если всерьез думала, что Джаред Трент переберется в Нью-Йорк. Там люди на машинах не ездят. Где ему ноги размять? Ты представляешь, в какую сумму выльется парковка?
Глаза Джареда все еще были закрыты, но его грудь затряслась от беззвучного смеха. Ему хватило ума не рассмеяться вслух.
У Тэйт отвисла челюсть, только жест явно не подразумевал "ого-да-ты-прав". Скорее "какой-же-засранец-я-ему-сейчас-пяткой-в-лицо-дам". Не уверена, но Мэдок, вероятно, почувствовал жар ее взгляда даже через солнцезащитные очки.
Я подняла руку.
– То есть, ты хочешь сказать, что машина важнее ее? – закричала на него.
Он шумно выдохнул, подошел ко мне сзади и накрыл мой рот ладонью.
Я по голосу поняла, что Мэдок улыбался, когда он сказал своим друзьям:
– Вы оба будете в Чикаго. Я буду в полутора часах езды в Нотр-Даме. Все в выигрыше.
***
В районе четырех часов вечера Джаред и Тэйт уехали делиться новостями о смене планов на колледж с ее отцом, а мы с Мэдоком повезли Лукаса домой, чтобы успеть к ужину.
Ни один из нас не нарушил молчания, пока Мэдок ехал по извилистым пустынным улицам, ведущим к нашему… его… дому. Между нами царило напряжение, по консистенции сходное с мокрой глиной. Я не знала, о чем он думал. Обычно Мэдок болтал без умолку. Сейчас же он стоически устремил взгляд вперед, несясь по темному шоссе. Деревья нависали с обеих сторон от дороги, отчего создалось впечатление, будто мы находились в пещере.
– Фэллон, – произнес Мэдок, и я обернулась. – Нам уже не шестнадцать.
Я уставилась на него, не поняв, что он имел в виду.
– Я знаю.
Мэдок дернул рычаг, переключившись на шестую передачу. Он смотрел то в боковое окно, то в лобовое, но не встречался взглядом со мной. Ему явно было чертовски некомфортно.
– Мне кажется, мы смогли бы лучше уживаться друг с другом, если бы повзрослели. Ты можешь остаться до конца лета, если захочешь.
Что? Он серьезно? Дальнейших пояснений не последовало, поэтому я отвернулась к своему окну.
"Он не хочет, чтобы я осталась" , – подумала про себя.
А может, хочет .
– Ага, киска-которая-постоянно-под-рукой, верно? – Трепет в животе стих, когда я поняла, почему он попросил меня остаться.
Мэдок покачал головой.
– Я не всерьез это сказал.
Ну да. Зачем бы еще он предложил мне остаться? Хоть мы и прояснили некоторое недопонимание, Мэдок все равно считал меня бракованным товаром. Как и сказала моя мать – я недостаточно хороша.
Мне он тоже не особо нравился. Даже если Мэдок действительно этого хотел, была ли я готова терпеть его общество целое лето?
– Если бы я хотел легкодоступную киску, я бы ее нашел, Фэллон, – отмахнулся он. – Но что тут скажешь? Наверно, мне просто нравится твоя компания. И я знаю, что нравлюсь тебе. Как бы ты не старалась это скрыть, я по-прежнему тебя возбуждаю. Поэтому престань вести себя так, словно терпеть меня не можешь.
Я с силой сжала зубы, когда Мэдок нажал кнопку на пульте, расположенном у него на солнцезащитном козырьке, чтобы открыть ворота, преграждавшие въезд в жилой комплекс.
Он серьезно? Неужели ему непонятно: если два человека хорошо проводят время в спальне – это еще ничего не значит? Люди идут в бар, общаются около часа, а потом идут домой вместе! Одно с другим никак не связано.
Как только Мэдок припарковался возле дома, я вылезла из GTO, раздраженно выпалив:
– Знаешь, что мне действительно не нравится? Я ненавижу твою машину! У нее слишком низкая посадка, чересчур много "слепых" зон, и она похожа на Шеви Кавалер, которая обошлась бы тебе вдове дешевле этой бесполезной груды металла!
Я вбежала в дом, услышав его смех.
– А вчера она тебя вполне устраивала, когда ты кричала мое имя, лежа на ней!
***
Кого я пыталась одурачить? Я бы с большим успехом бревно в задницу засунула, чем убедила себя, будто не хочу Мэдока. Но кому какая разница, верно? Да, я хотела его. Естественно. Кто бы не захотел? И я могла насладиться им. Еще хотя бы раз.Мне лишь нужно постараться не утратить контроль, только и всего.
У меня ушло меньше двух минут на то, чтобы принять душ. Руки слегка дрожали, я часто моргала – со мной так всегда бывало, когда пыталась не думать. Я надела черные кружевные трусики и винтажный бледно-розовый атласный лифчик. Вообще-то, лифчиком его можно было назвать только потому, что он прикрывал мои груди, а вот поддержки никакой не оказывал, сидел свободно, словно обрезанная камисоль.
Мэдоку понравится. Мое белье не только выглядело сексуально, но также было удобно в эксплуатации. Ему не придется снимать с меня лифчик, чтобы его руки оказались там, где нужно.
Распустив хвост, распушила волосы и оставила их немного спутанными – похоже, Мэдоку такая прическа приходилась по вкусу. Нанесла легкий слой туши на ресницы, подкрасила губы. Перед тем как выйти за дверь, подхватила с тумбочки свои очки в черной оправе. Пробежав несколько метров по темному коридору, проскользнула в комнату Мэдока. Услышав шум воды в душе, улыбнулась и направилась к кровати.
Отлично. Я хотела оказаться тут раньше, чем он выйдет из душа. В порядке исключения мне хотелось его удивить.
Я села на край кровати, сжала зубы, сдерживая улыбку. Жар разлился по венам, пальцы на ногах поджались, погрузившись в бежевый ковер. Я положила ладони на кровать, по сторонам от своих бедер.
Как же его встретить?Я попробовала несколько разных поз, но они все ощущались ненатурально. Раздвинуть ноги или не раздвигать? Отклониться назад, опершись на руки, лечь на бок? Глупости какие. Мэдока это рассмешит.
Ладно, может, и не рассмешит, но все-таки...
"Сегодня все будет по-моему" , – напомнила себе. Я не позволю ему властвовать надо мной.
В итоге решила не подгибать ноги, просто сомкнула их и поставила на пол, а руки сложила на коленях.
Шум воды затих. Я попыталась угомонить свое сердце.
Мэдок вышел из ванной с черным полотенцем, обернутым вокруг талии. Его взгляд моментально встретился с моим.
У него округлились глаза, рот захлопнулся. Он выглядел напряженно и немного рассержено.
На мгновение мне стало страшно. Я побоялась, что перешла границы дозволенного, явившись к нему в комнату, несмотря на то, что Мэдок уже много раз вторгался на мою личную территорию. Но затем мой взгляд опустился ниже. Выпуклость под полотенцем становилась все заметней. Я сжала пальцы в кулаки, стараясь заглушить чувство гордости, однако это было невозможно.
Будто надев пятнадцатисантиметровые каблуки, ощутила прилив уверенности.
– Ты сердишься, – сказала дразняще, откинувшись назад. – Я поменяла правила игры.
Он начал приближаться, словно хищник.
– Не сержусь. Просо удивлен.
– Ну, ты же был с другими девушками в этой постели? – спросила я. – Почему не со мной?
Если честно, я не задумывалась об этом до тех пор, пока не задала вопрос, но это правда. Мэдок спал с другими девчонками на этой кровати, в этой комнате. Вероятно.
Но никогда со мной.
– Ты этого хочешь? – Его голос, знойный и сексуальный, буквально соблазнял меня.
Однако я заколебалась.
Хотела ли я?
– Ты не любил девушек в этой постели, – предположила. – Ты их трахал.
Они проводили с ним ночь, а потом уходили, их место занимали другие.
Я могла бы преодолеть один холм, но по-прежнему бы обнаружила себя у подножия горы.
Мне не хотелось быть использованной, забытой, безымянной.
Он прав. Какого черта я делаю?Мой взгляд блуждал по комнате, избегая его глаз. Я не знала, где искать ответы. Черт, да я теперь даже в вопросах сомневалась.
Мы с Мэдоком могли бы переспать сегодня. Я бы могла покинуть этот дом по собственной воле, а не по принуждению… только что он потеряет в конечном счете?
Ничего. Занявшись с ним сексом, а потом отказав ему, я не причиню Мэдоку боли.
С силой зажмурившись, наконец-то поняла, насколько глупо себя вела. Поднявшись, попыталась проглотить вставший в горле ком. В глазах защипало от подступивших слез.
– Нет, думаю, я все-таки не этого хочу, – прошептала, пройдя мимо него к двери.
– Фэллон? – послышался оклик Мэдока. Неприкрытое замешательство пронизывало его голос.
Но я ушла.
Пробежав по коридору, ворвалась к себе в комнату, захлопнула дверь и заперла ее на замок. Тяжело дыша, припала к двери, закрыла глаза, чтобы слезы не пролились. Я не плакала уже несколько лет. Мне всегда удавалось остановить их, проглотить.