Ведь понятно, что дальше нескольких ночей, проведенных под одним одеялом, жарких и напоенных страстью, дело не пойдет. Нет, не стоит даже думать об этом. Ральфа ждет запыленный, затерянный в прерии городок и миссис Вильямс со списком подходящих невест. Звезда шерифа, долгие дни в залитом солнцем кабинете, возвращения домой к верной и добропорядочной жене и загорелым ребятишкам. Приветливые улыбки горожан, встречающих закат на пороге с кружкой пива в руке, разговоры о лошадях, воспоминания стариков о прежних горячих деньках…
Вот его будущее, и не об этом ли он мечтал с самого детства, с того дня, когда Джек Вильямс так позорно бежал из Форхорса с деньгами доверчивых жителей? В то утро он не поехал в школу: казалось, что вина отца непосильным грузом легла на детские плечи, что в каждом взгляде — осуждение и презрение, что все отвернутся и никто больше не подаст руки.
Мэри пережила это мужественно: у нее остались трое мальчиков и огромное ранчо, большой уютный дом и память о прошлом. Она трудилась от зари до позднего вечера и заслужила всеобщее одобрение.
Но Ральф до сих пор считал себя виноватым. Именно поэтому ему и хотелось вернуться в Форхорс героем и стать справедливым шерифом, чтобы жители городка с гордостью рассказывали приезжим о том, как славно им живется под его, Ральфа, защитой.
Детские мечты не исчезли со временем, а лишь укрепили его в этом желании. Пусть другие смеются, но он точно знает, к какой цели идет, и добьется своего.
— По-моему, вы уснули. — Долли потянула его за рукав рубашки. — Может, все-таки выйдете из лифта?
Ральф невольно вздрогнул и потер ладонями глаза. Он настолько погрузился в воспоминания, что в первое мгновение не мог понять, где находится. И лишь увидев удивление во взгляде Долли, окончательно пришел в себя.
В номере было тихо, из-под двери, ведущей в спальню, выбивалась и падала на ковер полоска света. Няня шепотом сказала, что с ребенком все в порядке, и ушла, пообещав вернуться утром с новыми запасами молока и памперсов. Тори, подняв с подушки сонную мордочку, приветственно помахала хвостом.
— Не хотите ли глоток шампанского? — спросил Ральф, чтобы как-то нарушить затянувшуюся и ставшую уже неловкой паузу. — Или вина?
— Это в честь нашей первой брачной ночи? — насмешливо спросила Долли, которая тоже чувствовала себя немного смущенной. — Хорошо, давайте выпьем, но по капельке, а то завтра у меня будет ужасный вид.
— Неужели это возможно?
— Вы что, никогда не просыпались рядом с женщиной? — Долли сбросила туфли и с ногами забралась на диван. — Даже красавицы по утрам теряют свое очарование. Моя мать, например, встречается со своим мужем не раньше, чем примет ванну и сделает макияж и прическу. Женщина со сна — самое беззащитное существо.
— Откуда у вас такие познания? — Ральф разлил по бокалам замороженное шампанское.
— Опыт, мой милый ковбой.
Он присел рядом с Долли, внимательно разглядывая ее немного осунувшееся лицо с яркими губами, так призывно приоткрытыми, что хотелось припасть к ним, как к источнику, и, не отрываясь, утолять любовную жажду…
— Предлагаю выпить на брудершафт. В конце концов, мы супруги. — Не дожидаясь ответа, Ральф поцеловал Долли и только потом пояснил срывающимся голосом: — Это такой обычай.
— Неужели? — спросила она, чуть отодвигаясь. — И где же — в Техасе?
Ральф покачал головой: эта женщина не позволяла себе расслабиться ни на секунду. Даже в такой романтичной обстановке она всегда готова дать отпор, свести все к шутке. Но ведь когда они танцевали… Или ему почудилось, что Долли целовала его не как партнера по работе, временного актера, вынужденного изображать страсть, а как обычного мужчину.
— Если бы мы были в Техасе, — спокойно сказал Ральф, пристально глядя на нее, — я бы затащил тебя в амбар и измучил ласками — не отпускал бы до самого утра.
Долли покраснела и отвернулась, чтобы скрыть смущение. Будь на его месте кто-нибудь другой, она бы нашла, что ответить. Но от слов Ральфа желание вспыхнуло в ней, как яркий огонь, и обожгло изнутри. Что же такого особенного в этом ковбое? Каждое его прикосновение вызывало вспышку страсти и словно обещало, — если только забыть о раз и навсегда установленных для себя правилах! — неземное блаженство.
Ральф, выждав несколько минут, снова попытался обнять Долли. Она обернулась к нему и обхватила обнаженными руками за шею. Едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее, как дикий зверь, он нарочито медленно склонился к белеющему в полумраке лицу, к нежным зовущим губам.
Она вздохнула, когда Ральф положил теплую ладонь ей на грудь и сквозь гладкий шелк начал поглаживать и слегка надавливать ее. Эти ласки, сладкие, как июльский мед, совершенно обессилили Долли. Она хотела остановить Ральфа, но слабость разлилась по телу, не давая шевельнуться. И лишь где-то в глубине сознания пульсировал комочек привычного страха: нельзя было позволять этому зайти слишком далеко. Иначе привычная схема жизни, выстроенная Долли, рухнет, рассыплется. И придется вновь собирать себя из осколков и склеивать.
Рука Ральфа скользнула по платью к загорелым стройным бедрам и, проникнув между ними, замерла на потайном холмике, скрытом тончайшими кружевами белья. Долли тихонько застонала и откинулась на спинку дивана. Остатки сомнений развеялись, как утренний туман под горячими лучами восходящего солнца. Она закрыла глаза, полностью отдаваясь наслаждению, чувствуя каждой клеточкой, как нарастает желание, как алая кровь быстрее бежит по венам, как сердце бьется в груди…
Ральф одним движением сорвал с нее крохотные трусики и припал губами к нежной коже, вдыхая ее аромат, теряя голову от страсти. Жар, опалявший обоих, требовал немедленного утоления, но они не торопились, боясь потерять хоть мельчайшую частицу удовольствия, спугнуть излишней поспешностью то чувство, что возникло между ними.
Как сквозь сон, Долли услышала негромкий, но настойчивый стук, тут же вскочила, одергивая платье, и посмотрела на Ральфа расширившимися глазами. Он застегнул рубашку и, доставая кольт, на цыпочках приблизился к двери.
— Кто там? — спросил он.
— Шампанское в подарок от администрации отеля.
Ральф уже собрался открыть, но заметил на полу черный кружевной комочек и кивком указал на него настороженно прислушивавшейся Долли. Она подхватила трусики и, оглядевшись, спрятала их под диванную подушку. Конечно, портье не станет заходить в комнату, но одно из правил гласило: нельзя оставлять никаких следов.
Открыв, Ральф удивленно присвистнул. На пороге, облаченный в форму служащих отеля, с бутылкой шампанского под мышкой, стоял инспектор Найт. Он быстро вошел и захлопнул за собой дверь.
— Вы сменили профессию? — насмешливо спросила Долли, разглядывая его худощавую фигуру, на которой красно-синий костюм смотрелся довольно потешно.
Кен не успел ответить: из спальни выскочила Тори, намереваясь защитить хозяйку от незваного гостя. Ральф успел подхватить ее и, бросив взгляд на инспектора, поспешно отнес в спальню. Малыш проснулся от шума и что-то проворковал на своем, понятном только ему, языке. Если Кен увидит ребенка, будет скандал.
Долли тоже поняла это и старалась говорить как можно громче.
— Все идет отлично, мы сегодня ужинали с Эдгаром и его женой. — Она не давала инспектору вставить ни слова. — А завтра приглашены на прогулку…
— Мисс Мак-Кристал, может быть, вы позволите мне войти? — Кен раздраженно отстранил ее и направился к дивану, подозрительно оглядывая комнату. — Что это за звуки?
— Это собака, — быстро ответил Ральф, плотно закрывая дверь в спальню. — У нее… Да, у нее ужасный насморк.
— Аллергия на пыль, — с серьезным видом пояснила Долли.
— Ничего не понимаю. Какая собака, какой насморк? Чем вы тут вообще занимаетесь? — Инспектор сердито покачал головой. — У меня новые данные от наших агентов. Завтра Гамильтону должны передать какие-то очень важные бумаги. Было бы неплохо их просмотреть.
Ральф кивнул.
— Все складывается удачно, мистер Найт. Возможно, он захватит их с собой на яхту.
— Сомневаюсь. Впрочем, вот, держите. — Кен достал из кармана маленький блестящий футляр. — Здесь камера, если удастся, заснимете документы.
Долли хотела что-то сказать, но не успела: в дверь снова постучали. Инспектор с тревогой оглянулся и встал.
— Кто там? — Ральф молниеносно оказался у двери.
— Простите за поздний визит, — послышался знакомый голос. — Это Эдгар, я на минутку.
— Сейчас открою, подождите.
Кен собирался спрятаться в спальне, но Долли, едва сдерживая нервный смех, решительно затолкала его в огромный платяной шкаф, стоявший у окна.
— Здесь будет надежней, — прошептала она удивленному инспектору. — Не шевелитесь и постарайтесь не чихнуть.
Эдгар появился на пороге, прижимая к груди оранжевого плюшевого жирафа и радостно улыбаясь.
— Я не слишком помешал? — Он смущенно хмыкнул, взглянув на растрепанного Ральфа. — Мне так захотелось сделать вашему сыну подарок…
Долли обреченно взяла игрушку и направилась в спальню. Теперь придется объяснять инспектору появление в номере для новобрачных полугодовалого ребенка. Малыш уже уснул, Тори, бдительно охранявшая его покой, тоже.
— Ну как, ему понравилось? — с надеждой спросил Эдгар у вернувшейся Долли.
— Да, мистер Гамильтон, очень, — устало ответила она. — Большое вам спасибо.
— Замечательно! Значит, до завтра. Встречаемся в полдень у причала.
Едва закрылась дверь, как из шкафа послышались проклятия и надрывный кашель. Переглянувшись, Ральф и Долли бросились спасать инспектора. Но он выбрался самостоятельно и, не говоря ни слова, направился с сосредоточенным видом в спальню.
— Что это такое?
— Это… — медленно начал Ральф. — Это, знаете ли… В общем, это ребенок.
— Я вижу! — Кен явно начинал терять терпение. — Чей он и что здесь делает?
— Я сейчас вам все объясню, мистер Найт, не волнуйтесь. — Долли взяла себя в руки: в критических ситуациях она всегда умела быстро собраться с мыслями.
Выслушав подробный рассказ, инспектор успокоился и даже благожелательно погладил сопящего малыша по розовой пухлой щечке.
— Думаю, мы пока не будем ничего сообщать начальству, — задумчиво сказал он и обернулся к Ральфу. — Вы уверены, что его мать вернется?
— Да, — ответил тот. — Стелла просто испугалась, но она доверяет мне. Главное, чтобы из участка не выпустили Джека, иначе ей может грозить опасность.
Долли, слишком уставшая за сегодняшний день от событий и переживаний, выразительно посмотрела на часы. Половина второго, а завтра предстояло отправиться в путешествие. Надо хоть немного поспать, хотя круги под глазами и бледность Гамильтоны, скорее всего, примут за следы страстно проведенной ночи.
И будут совершенно не правы, потому что возбуждение прошло, уступая место трезвому и холодному рассудку. Нет, ни в коем случае нельзя позволять себе расслабляться и поддаваться обаянию этого синеглазого ковбоя. Долли едва не совершила ошибку, о которой потом пожалела бы. Хватит с нее несбыточных надежд и боли разочарований.