С любовью в жизни Линды Кромвелл дело обстояло точно так же. То есть никак. Ее последняя влюбленность относилась к беззаботной эпохе выпускного бала, но уже тогда Линда задумывалась о будущем и твердо знала, что оно не будет связано с розовощеким Дином Айрисом, сыном фермера. Она планировала добиться большего, причем добиться самостоятельно, без чьей-либо протекции. Умная целеустремленная девочка находилась в плену серьезных амбиций, в которых Дину Айрису места не было. Несколько поцелуев на выпускном вечере, резкий отказ разохотившемуся Дину, и на следующее утро Линда уехала в Де-Мойн, где села на самолет до Нью-Йорка.
Дальнейшие любовные приключения Линды не отличались особым разнообразием или необыкновенным накалом страстей. Пара-тройка романов с однокурсниками в студенческие годы, одна интрижка с молодым преподавателем, затем редкие свидания с коллегами по работе, которые становились все реже по мере того, как карьера Линды набирала обороты.
У нее не было ни времени, ни желания для того, чтобы влюбляться или даже флиртовать. К тому же недюжинная деловая хватка молодой женщины и ее быстрое продвижение скорее отпугивали, чем привлекали представителей противоположного пола. Они видели в ней слабую соблазнительную красавицу, а натыкались на воина с железным сердцем и холодным разумом. Ледяной взгляд Линды был способен остудить любой пыл.
В чем и убедился на собственном опыте бедняга Майк Стравински.
Линда не обманула игривого агента по продаже недвижимости. Она действительно летела в Рио-де-Жанейро работать. И не в обычную командировку на пару недель, а на целых полгода по личному приглашению Эухенио Мартинеса, владельца компании «Бразильские транспортные перевозки». В последнее время дела Эухенио шли из рук вон плохо, и для того, чтобы спасти положение, было принято решение нанять саму Линду Кромвелл!
Линда долго не могла успокоиться после первого телефонного разговора с сеньором Мартинесом. О, она прекрасно знала, о чем идет речь, хоть Бразилия была и далековато от сферы ее профессиональных интересов. Однако однажды Линде пришлось обратить внимание на грузовые авиаперевозки и окупаемость компаний в этой области, и компания Эухенио Мартинеса, как одна из первых в отрасли по Южной Америке, тоже была зафиксирована в ее статистических отчетах. В то время она и подумать не могла, что когда-нибудь Эухенио будет лично разыскивать ее, чтобы пригласить на работу...
Линда с радостью согласилась. Ее нынешний контракт как раз подходил к концу, и она подумывала о том, чтобы взять небольшой отпуск. Но предложение Эухенио Мартинеса заставило ее забыть обо всех курортах на свете. От такого не отказываются, даже если не был в отпуске десять лет. Подобный шанс выпадает раз в жизни, и если его упустить... Нет, об этом нельзя и думать!
Новый виток карьерной лестницы разворачивался перед удачливой Линдой. Кем она была до сих пор? Предприимчивым сообразительным исполнителем, советчиком, специалистом по проблемам, который уходил из компании, как только дела там шли на лад. Эухенио Мартинес предложил ей совсем иной контракт...
Ожидая самолет на Рио-де-Жанейро, Линда вновь прокручивала в голове свой первый разговор с ним.
Эухенио Мартинес великолепно владел английским и говорил без всякого акцента, и все же она была уверена, что ослышалась, когда он сказал:
– Я хочу, чтобы вы работали на меня, мисс Кромвелл. Моя компания переживает сейчас не самое лучшее время, и мне нужен ваш опыт кризисного менеджера. Но и после, когда все устроится... я не сомневаюсь, что вы справитесь с задачей... я бы хотел, чтобы вы остались со мной. Я предлагаю вам пост исполнительного директора «Бразильских транспортных перевозок». Если вы позволите, я сегодня же вышлю вам контракт. Вы можете позвонить мне в любой момент, если вас что-то не устроит, и мы обсудим ваши условия.
Естественно, Линда позволила выслать ей контракт. Но звонить сеньору Мартинесу ей не пришлось. Договор был безупречен. Линда целый день изучала его, но не нашла ни одного предложения, которое бы насторожило ее. Одним росчерком пера Эухенио Мартинес открывал перед ней дверь в мир по-настоящему крупного бизнеса. Линде предлагалось быть не простой шахматной фигурой, пусть даже такой важной, как ферзь или король.
Ей предлагалось стать игроком.
К концу февраля Линда привела в порядок нью-йоркские дела, по телефону предупредила родителей, что надолго улетает из страны, и закрыла на все замки дверь своих двухэтажных апартаментов в престижном районе Манхэттена. Она была спокойна и сосредоточенна. Ее ждали новый мир и новое сражение, которое покажет, на что она способна. Эта мысль пьянила Линду лучше вина и заставляла ее темные глаза блестеть больше обычного.
Но ни разу она не подумала о том, что там, куда она направляется, ее ждет не только работа на Эухенио Мартинеса. Ни солнце, ни океан, ни зажигательная самба, ни роскошные пляжи, о которых с упоением рассказывал Майк Стравински, не тревожили покой Линды. Ей было все равно где работать, в Бразилии в разгар ежегодного карнавала или на Северном полюсе в полярную ночь.
Однако силы, управляющие жизнью людей неведомо для них, уже пришли в движение. Невидимый кукловод потянул за ниточки, и мелкие, незначительные на первый взгляд события, как стеклышки в калейдоскопе, стали складываться в занятную картинку, в которой Линде Кромвелл было отведено центральное место...
2
Тот же день, 12.30
Вилла Мартинесов, район Фламенго
Рио-де-Жанейро
Красивый седовласый мужчина сидел в плетеном кресле на открытой веранде и любовался небом. То есть можно было подумать, что он любуется небом, потому что его взгляд был устремлен на кучевые облака причудливой формы, сквозь которые пробивались полуденные солнечные лучи. Но на самом деле мысли мужчины были как никогда далеки от красот природы. Он только что отдал несколько распоряжений своему помощнику и пытался прикинуть, как они отразятся на его планах. Нельзя было сказать ничего определенного, и поэтому мужчина хмурился и нервно покусывал губы, невольно впадая в мрачное философское настроение.
Как правы те, кто верит в предопределенность судеб и в то, что от действий самого человека почти ничего не зависит! Все уже решили за тебя всемогущие боги и потешаются, глядя с поднебесных высот, как ты прыгаешь по земной тверди и воображаешь, что тебе все подвластно.
Чуткое ухо мужчины уловило стук шагов еще до того, как дверь, ведущая на веранду, отъехала в сторону. Он с облегчением перевел дух. Наконец. Времени осталось так мало, дорога каждая минута, а он позволяет себе задерживаться... Впрочем, у мальчика есть оправдание. Он до сих пор не знает всех деталей. И уж тем более не знает о последнем ударе, постигшем их.
Прозрачная дверь почти бесшумно отъехала, и на веранду вышел высокий молодой мужчина, не особенно красивый, но из тех, кого принято называть «импозантными». Смуглая кожа, слишком темные волосы и глаза выдавали в нем чистокровного представителя латиноамериканской расы, расы прославленных лентяев и любовников.
– Ты задержался на двадцать минут, Серхио, – ровно сказал седовласый.
– Прости, отец. – В голосе молодого слышалось положенное смирение. – Я был очень занят. О чем ты хотел поговорить?
– Час назад я получил известие из Испании. Тетя Магдалена скоропостижно скончалась.
Краем глаза седовласый видел, как его сын изменился в лице. Смуглое лицо посерело, губы открылись, обнажив красивые белые зубы. Эта реакция мало походила на положенную скорбь, скорее на злость, но отец не удивился. Он ожидал этого.
– И что теперь мы будем делать? – хрипло спросил Серхио, поняв, что больше никакой информации он не дождется.
Седовласый пожал плечами. Сразу было видно, насколько лучше он владеет собой, чем молодой.
– То, что должны, сынок. Через три часа мы вылетаем в Мадрид. Я уже заказал билеты. У тебя сорок минут на сборы. Поторопись.
– А как же... – Серхио не договорил, прекрасно зная, что отец поймет и так.
– Никак. Думаю, здесь обойдутся без нашего присутствия. Я подготовил все, что мог. Если эта американка такова, как мне о ней говорили, она сделает то, что нужно. К тому же она будет не одна. Хосе встретит ее и введет в курс дела.
– Хосе? – удивился Серхио. – Разве он не должен лететь с нами?
– Должен. Я взял ему билеты на более поздний рейс. Он как раз успеет встретить американку, проводить ее в офис и все ей показать. А потом он полетит за нами.
– Хорошо, – кивнул Серхио. – Без Хосе мне было бы очень неуютно.
– А без Антонио? – усмехнулся седовласый.
Серхио негромко рассмеялся, отдавая должное удачной шутке.
– Без Антонио я как-нибудь обойдусь, – сказал он с сарказмом. – Или он летит с нами?
– Не думаю, что это хорошая мысль, – покачал головой отец. – Ему вряд ли кто-нибудь обрадуется. И дело совсем не в том, что я считаю правильным. А в том, что посчитала бы правильным тетя Магдалена. Но я ему позвонил и обо всем рассказал.
Серхио понимающе кивнул.
– Будет лучше, если он никуда не поедет. К тому же он собирается в Канаду, разве ты забыл? Сегодня ночью у него самолет, если я не ошибаюсь, – продолжал седовласый. – А мы ненадолго. На пару дней, не больше. Все поймут, почему нам надо срочно вернуться.
На лицо Серхио набежало облачко, как будто отец напомнил ему о чем-то неприятном. О чем он уже благополучно забыл.
– Кстати, а что будет делать американка в наше отсутствие? – резко спросил он. – Мы с тобой улетаем, Хосе тоже, Тони в расчет не идет...
– Остается Антониа. Она умная девочка и на первых порах приглядит за американкой. А потом вернемся мы. Возможно, так даже будет лучше...
– Антониа? – с сомнением пробормотал Серхио. – Та маленькая глазастая секретарша?
– Хосе ее проинструктировал.
Серхио расплылся в улыбке.
– Ну раз ею занимался лично Хосе, то у меня больше вопросов нет.
– Вот и отлично.
Седовласый поднялся. Правое колено напомнило о себе внезапной острой болью, и он поморщился.
– Пора собираться, сынок. Тете Магдалене не понравилось бы, если бы мы опоздали.
* * *
Тот же день, 16.00
Дом семьи Крус, район Тижука
Рио-де-Жанейро
Худая смуглая молодая женщина лежала на узкой кровати. Ее тонкие длинные пальцы теребили край одеяла. На лбу женщины проступила испарина, щеки горели лихорадочным румянцем, заметным даже на темной коже. В огромных черных глазах застыло страдание.
У кровати сидела женщина постарше, в чьих изможденных чертах угадывалось несомненное сходство с больной. Она держала в руках кружку с дымящимся питьем и пыталась предложить его дочери.
– Прошу тебя, Тониа, выпей. Доктор сказал, ты должна пить это каждый час, чтобы поправиться.
– Не хочу я ничего пить! – воскликнула больная с неожиданной яростью. – Отдай одежду! Мне надо на работу. Меня ждут...
– Ты больна, дорогая моя. У тебя жар.
– Я должна работать...
– Ты должна оставаться в постели. Выпей это, дочка, тебе станет полегче.
Мягко, но настойчиво женщина поднесла к губам дочери кружку. Тониа привстала и нехотя выпила.
– Теперь ты отпустишь меня на работу? – с вызовом спросила она.
Но болезнь, напавшая так внезапно, крепко держала ее в своих лапах. Тониа в изнеможении откинулась на подушку. Ее тело сотрясала дрожь. Мать заботливо подоткнула одеяло со всех сторон.
– Спи, дорогая, спи. Тебе скоро станет лучше.
– Ты ничего не понимаешь, – донесся до нее усталый шепот дочери. – Я должна встретиться с Хосе. Сеньор Мартинес меня уволит...
* * *
Тот же день, 18.35
Кладбище св. Франциска Ксавьера
Рио-де-Жанейро
По кладбищу широким уверенным шагом шел молодой человек. Он не останавливался у могил, читая надписи на плитах, не озирался по сторонам в поисках знакомого ориентира. Было заметно, что он прекрасно ориентируется среди практически одинаковых рядов светлых мраморных надгробий.