— Она ведьма. Она заколдовала тебя. Она как Снежная Королева, и в твоем сердце теперь — только лед.
Слезы душили, и Катя разрыдалась в голос. Она стояла, прислонясь лицом к шкафу, и плакала, пока не почувствовала на своих плечах сильные руки мужа.
— Боже мой, девочка моя! — голос у него был растерянный. — Перестань! Ты говоришь ужасные глупости!
— Ты ничего не видишь вокруг! — всхлипывала Катя. — Как будто в глаз тебе попала льдинка! Я боюсь!
Фразы были заранее заготовленными, но слезы — реальными. И, кажется, это действовало.
— Чего ты боишься? — спросил Ромка, обнимая ее.
— Ее боюсь.
— Глупо. Она ничем не держит меня.
— Так почему же ты не уходишь от нее? — резко обернулась Катя.
— Потому что я так хочу, — сказал Ромка.
Происходящее в его мозгу было недоступно Кате. Он обнимал ее, гладил по волосам — и в то же время говорил о том, что не собирается расставаться с этой стервой.
— А я не хочу! — воскликнула Катя. — Ты мой муж, и ты обещал всегда быть со мной!
— Я всегда буду с тобой, — сказал Ромка с внезапной нежностью. — Если только ты не наделаешь каких-нибудь глупостей.
— Я требую, чтобы ты бросил ее, — голос у Кати сорвался, перешел на бас. — Я никуда не уйду, и тебе не позволю уйти. Ты бросишь ее. Обещай.
— Ну, подожди, — муж прижал ее к себе крепче, поцеловал в макушку. — Подожди.
— Обещай, — потребовала Катя.
— Ну, нельзя так, — он заметно волновался. — Подожди. У нее будет мой ребенок…
— Ты бросишь ее прямо сейчас, — шмыгая носом, заявила Катя. — Тогда она еще успеет сделать аборт. Ей всего лишь нужен ты. Ребенок — это лишь повод удержать тебя.
— Ну, подожди, подожди, — Ромка отпустил ее и заходил по комнате взад-вперед. — Ты так категорически настроена…
— Да, — сказала Катя басом. — Ты пойдешь и скажешь ей, что все кончено. Что между вами больше ничего нет.
— Прямо сейчас? — жалобно спросил Ромка.
— Да, — твердо ответила Катя, вытирая слезы. — Прямо сейчас. Сегодня. Я имею право требовать этого.
— Катя… — попытался возразить муж.
— Потом ты мне скажешь спасибо за это, — категорическим тоном сказала Катя.
* * *
В один из дней случилось совсем странное. Роман приехал на Бела Куна вечером, как было договорено с Анжеликой — и вместо Анжелики нашел записку, небрежно брошенную на трюмо в коридоре. «Поехала забирать твой пакет, до тебя не дозвонилась. Подожди меня, пожалуйста. Анжелика». Роман остановился в недоумении. Он ничего не знал ни о каком пакете. Эта девица, эти ее безумные тайны… Роман почувствовал, что у него нет больше сил. Он опустился на табуретку в коридоре и тупо смотрел на узор линолеума, пока не зарябило в глазах. Пакет. «Твой пакет». Безумие. Даже сейчас, оставив работу в бане, Анжелика жила какой-то странной, рваной, активной жизнью, и Роману доставалась лишь малая часть этой жизни — как вершина айсберга.
Роман сидел на табуретке в коридоре чужой квартиры, опустошенный и разбитый. Он уже чувствовал, что Анжелика ни в чем не удовлетворится малым. И в отношениях с ним — тоже. А по жизни… По жизни она привыкла топать бравым маршем.
Когда Анжелика открыла дверь своим ключом и возникла огромным облаком в коридоре, Роман был слишком вял, чтобы помочь ей снять куртку. Анжелика торопливо разделась и, бросив ему: «привет», исчезла в ванной. Там она пропала минут на пятнадцать и, когда недоумевающий Роман зашел посмотреть, в чем дело, она постаралась отвернуться от него. Роман сообразил, что еще не видел ее лица сегодня, и зашел с другой стороны, но Анжелика отвернулась опять, неловко неся какую-то чушь. В маленьком зеркальце, висящем над ванной, Роман увидел, что у нее разбита губа, и мгновенно чувства жалости и закономерного удивления охватили его.
— Что у тебя лицом? — спросил Роман, стараясь сдерживать эмоции.
— Что? — она повернулась к нему неизуродованной стороной. — Ничего.
— У тебя кровь, — Роман кивнул на ее отражение. — Смотри.
— А, да.
— Что это?
— Я не хочу говорить об этом, — она старательно вытерла губу, но уже через несколько секунд алая капля появилась снова.
— Это Саша? — спросил Роман, и кулаки его непроизвольно сжались.
— Что? — опешила Анжелика.
— Это Саша, — сказал он уже утвердительно.
Анжелика повернулась анфас и смотрела на него с некоторым, как показалось Роману, ужасом.
— Нет, — выговорила она наконец.
— Что произошло? — настаивал Роман.
Анжелика вывернулась из его рук и проскользнула в комнату.
— Упала и ударилась! — крикнула она оттуда.
— Тебе сейчас нельзя падать!
Она сидела на кровати, опустив плечи, повернув лицо так, чтобы к Роману была обращены левая, здоровая сторона.
— Я знаю.
— Подожди, а что за пакет ты забирала? — вспомнил Роман.
— Это был розыгрыш, — сказала Анжелика.
— Что значит розыгрыш?
— Ну, позвонил человек на трубку и спросил Рому, — начала Анжелика. — Я дала твой рабочий, а он перезвонил через пару минут, сказал, что тебя нет на работе. Сказал, что у него для тебя очень важный пакет.
— Так где он? — Роман выглянул в коридор, пошарил глазами в поисках таинственного пакета.
— Не было никакого пакета, — объяснила Анжелика. — Извини, я не хочу сейчас говорить.
Он подошел ближе и увидел, как ее глаза наполняются слезами — медленно и неотвратимо. Анжелика моргнула, и аккуратная слезинка побежала по ее щеке, оставляя мокрый след.
— Да что случилось? — Роман опустился перед ней на колени. Он сам готов был заплакать — такое выражение лица было у его подруги.
— Тебя волнует, что случилось? — хлюпнула носом Анжелика. — Хорошо, я скажу. Этот тип избил меня, вот что случилось. Вернее, хотел избить.
— Какой тип? — испугался Роман.
— Который звонил.
— Так вы виделись?
— Господи, ну я же рассказываю тебе! — завопила Анжелика. — Черт!
От нее пахнуло чем-то спиртовым, и только сейчас Роман понял, что она порядком пьяна.
— Успокойся и расскажи нормально, — терпеливо произнес он. — Ты пила?
— Да.
— Тебе нельзя пить!
— Я знаю, — сказала Анжелика раздраженно.
— Дура! — воскликнул Роман и тут же осекся, поймал ее за руку, виновато поцеловал. — Извини, но тебе нельзя пить! Девочка моя!
Она сидела, не двигаясь, нахмурив брови, пытаясь уложить какие-то мысли внутри себя.
— Что произошло? — настойчиво повторил Роман.
Анжелика тяжело вздохнула.
— Мы договорились встретиться у выхода с эскалатора на Восстания. Он сказал, что у него через час поезд, а пакет он оставил у друга, недалеко, на Гончарной.
— Ну?!
— И мы пошли к другу. Зашли в подъезд, поднялись на верхний этаж…
— И ты с ним пошла?
— Так он сказал, что он твой друг! Он же знал твой номер телефона!
— Идиотка, — сказал Роман обреченно. — Ты что, не понимаешь? Мало ли кто знает номер моего телефона! И что он тебе сделал?
Анжелика долго молчала. Роман ждал, не смея торопить ее. «Сейчас она скажет, что он изнасиловал ее, — промелькнуло в голове, — и тогда мне придется попросить ее показать мне карточку из женской консультации. Мне нужно быть уверенным, что она была беременна до сегодняшнего дня. Иначе я всю жизнь буду думать, что это не мой ребенок».
— Он сказал, что я должна бросить тебя, — наконец сказала Анжелика.
— Что?! — обалдел Роман.
— Он сказал, чтобы я бросила тебя, — повторила Анжелика четко и зло. — И что, если я не брошу тебя, со мной случится что-нибудь нехорошее.
— Он так сказал? — спросил Роман медленно.
— Да, — отрезала Анжелика.
— Ты не сочиняешь?
— Нет, — сказала Анжелика и вдруг резко ударила кулаком по дивану — пружины тонко заныли. — Черт! Ты опять мне не веришь?
Роман пытался справиться с потоком бешено несущихся мыслей, но, похоже, это было бесполезным делом.
— И что он тебе… что он сделал с тобой?
— Я сказала, что решу это сама… свои проблемы… и он ударил меня по лицу. Потом сказал, что, наверно, я плохо поняла, взял за плечи и тряхнул… Я не помню толком. Я была очень возбуждена.
— Что дальше?
— Я ударила его и убежала.
— Ты ударила его? Как?
— Ногой в пах, — хладнокровно произнесла Анжелика.
Роман вздрогнул.
— Ты не врешь?
— Я не собиралась рассказывать тебе это, — сказала Анжелика со злостью. — Я так и знала, что ты не поверишь!
Роман вдруг осознал, что все еще стоит на коленях перед ней. Он поднялся медленно и присел на край постели рядом с Анжеликой. Она не отодвинулась.
— Ну, подумай, кому нужно так беспокоиться обо мне? — попытался быть разумным Роман. — И потом, никто из моих знакомых не знает, что ты беременная. Я говорил об этом только с женой.
— Значит, все это — с подачи твоей жены, — сказала Анжелика.
— Ерунда! Зачем ты мне это говоришь?
Анжелика устало усмехнулась. Яркая капля крови, начав свой путь в уголке губы, доползла уже почти до подбородка.
— А какие еще у тебя будут предположения?
— Как выглядел этот тип? — спросил Роман.
— Ну… — Анжелика задумалась, — он обычный. Не знаю, как сказать.
«Не успела еще придумать», — с тихим раздражением подумал Роман, но вслух спросил:
— Какого он роста? Какие у него волосы? Во что он одет?
— Ну, ростом как ты, — медленно начала Анжелика, — приблизительно… Куртка тоже типа твоей. Черная. Только, кажется, кожаная.
— Может, это был я? — нервно хохотнул Роман.
— Он похож на футболиста Бэкхема. Который на Виктории из «Спайс Герлз» женился. Ну, такой же светленький, лохматенький немножко. Симпатичный, короче. И… у него вот здесь небольшое такое родимое пятно, — она подняла руку и осторожно дотронулась до своей щеки над разбитой губой.
— Очень убедительно, — сказал Роман. — У меня нет таких знакомых. У моей жены — тем более. И у нее нет денег, чтобы нанять кого-то.
— Я зря сказала тебе, — произнесла Анжелика отчаянно.
— Наверно, зря, — согласился Роман.
Жалость к ней прошла, осталась только злость — скорее, не к безвестному типу с родимым пятном, а к самой Анжелике. Ну да, это вполне в ее характере — поехать на встречу с незнакомцем. Она же сильная, она же умная, она же ничего не боится. Она же любит эти игры. Вот и доигралась. Хорошо, если выкидыша не будет… или нет, наоборот, пусть будет выкидыш. Тогда… тогда все опять станет так просто… так просто, как кажется Анжелике.
* * *
Торопливо, почти сразу после высшей точки, вскочил, посмотрел на часы, начал одеваться, не попадая ногами в брючины. Сонная Анжелика сидела на краю смятой постели. Было, было, ведь все это было уже когда-то… Придавленная мышь распято изображала подушку, несвежий запах от простыней…
Рома посмотрел на нее с удивлением: что, ты не одеваешься еще? Анжелика понуро натянула ставшие несоразмерно узкими брюки, свитер, отправилась в коридор за курткой. Из коридорного зеркала глянула на нее не совсем знакомая женщина, родственница какая-то, может быть, старшая сестра. Рома уже переминался с ноги на ногу у порога.
— Я вообще-то ехал сюда, чтобы поссориться с тобой, — сказал он между прочим.
— Поссориться? — рассеянно переспросила Анжелика, потирая языком заживающую царапку на губе. — Так в чем же дело?