Я полностью отдаю себе отчет в том, что Дрю может заполучить любую женщину, которую только пожелает — модель из Беверли-Хиллз, богатую наследницу с Парк Авеню. Но он выбрал меня. Он боролся за меня. Так что когда мы куда-то выходим, это дает толчок чувству моей уверенности в себе.
Потому что я единственная женщина, на которую он смотрит.
Мы сидим за столом и просматриваем меню.
— Ну-ка, объясни мне, как ты умудрилась окончить колледж и высшую школу бизнеса, так и не попробовав неразбавленной текилы.
Я засмеялась, вспоминая.
— Ну, тогда в старших классах, мы иногда ходили в поход.
Вы когда-нибудь спали на бутылке из-под воды вместо подушки? Не шибко весело.
— Как-то ночью Билли и другие ребята пили текилу, и Билли проглотил червяка. А потом у него начались галлюцинации. На биологии мы как раз изучали тогда анатомию земноводных животных, и в таком состоянии Билли решил, что он лягушка, и что Долорес собиралась вскрыть его тело. Он сбежал в лес, и у нас ушло три часа, чтобы его найти — с языком в земле. С тех пор мне не очень хотелось пробовать текилу.
Дрю качает головой.
— Это еще раз подтверждает, что я уже и так знаю. Билли Уоррен есть и всегда был, придурошным идиотом.
Я привыкла к язвительным замечаниям со стороны Дрю в адрес Билли. А в этом случае? Не так уж он и не прав.
Поэтому я ему говорю:
— Если мне не придется закусывать червяком, то я готова попробовать.
Его глаза светятся, как у мальчишки в магазине с велосипедами.
— Ты знаешь, что это значит?
— Что?
Он водит бровями вверх и вниз.
— Мне придется научить тебя пить из стопки, без помощи рук.
* * *
Хоть я и не считаю, что нужно быть пьяной, чтобы получить великолепный секс, но легкое спиртное точно не помешает.
Дрю и я едем в лифте в наш номер, мы оба более чем просто хмельные от текилы. Я могу чувствовать ее на языке Дрю — с горьковатым привкусом цитруса. Он пригвоздил меня к стенке лифта, моя юбка задрана на бедрах, и мы тремся и толкаемся друг о друга.
Я рада, что в лифте больше никого нет, хотя на этом этапе? Мне уже действительно все равно.
Мы вваливаемся в комнату.
Все еще тиская друг друга, и целуясь.
Дрю захлопывает дверь и разворачивает меня кругом. Одним ловким движением он стягивает с меня платье, оставляя меня обнаженной. Остаются только туфли.
Я наклоняюсь на стол, опираясь на него локтями. Слышу звук расстегивающейся молнии, а потом я чувствую его. Скользящего своим членом между моих губ, проверяя, на сколько я влажная, на сколько я готова.
Для него я всегда готова.
— Не дразнись, — хныкаю я.
Между текилой и лифтом, я стала жутко возбужденной. Нуждающейся. Он входит медленно, но до самого основания. И я вздыхаю.
Сейчас вот, мы все знаем старое высказывание — больше — лучше. Дрю — большой, не то чтобы мне есть много с кем сравнивать, но он в два раза больше Билли. Я же не заставляю вас там чувствовать себя неудобно, парни? Что б вы знали, именно так девушки и говорят. По крайней мере, когда вы этого не слышите.
В любом случае, это ведь не размер делает мужчину. А ритм — скорость — знание как добраться до самых чувственных мест, с правильной силой давления. Так что, когда в следующий раз увидите рекламу Членоувеличителя или Чудо-Члена?
Приберегите свои денежки. Купите вместо этого Камасутру.
Дрю хватает меня за волосы, тянет мою голову назад и начинает двигаться быстрее. Жестко и быстро. Я хватаюсь за край стола, пытаясь удержать равновесие.
Он целует меня в плечо и шепчет мне на ухо:
— Тебе нравится, малыш?
Я издаю стон.
— Да… да… очень сильно.
Он начинает делать более сильные толчки, сотрясая стол.
И вот так, я кончаю с ужасной неконтролируемой силой. Я умираю от удовольствия. Нахожусь в невесомости.
Блаженство.
После того, как я кончаю, Дрю замедляет движения своих бедер, делая их более медленными. Он поднимает меня, прижимает к своей груди, а его пальцы бегают по моему животу вверх к моей груди, охватывая и лаская ее обеими руками.
Я завожу свои руки ему за шею, поворачивая свою голову и притягиваю его губы к своим.
Я люблю его рот, его губы, его язык. Целоваться — это целое искусство, и Дрю Эванс — Микеланджело.
Он выходит из меня и разворачивает кругом, что бы я оказалось к нему лицом. Толкаю его к кровати. Он садится на ее край, и я забираюсь на него, обнимая ногами его за пояс.
Господи, да.
Так мне нравится больше всего — грудь к груди, рот ко рту, ни миллиметра между нашими телами. Я беру его член в руки и насаживаюсь на него. Внутри у меня все растягивается от того, как он меня заполняет, а Дрю стонет. Я медленно поднимаюсь и сильно опускаюсь вниз. Проверяя на прочность пружины кровати.
Скрип.
Скрип.
Я двигаюсь быстрее. Сильнее. Наши тела скользкие от мексиканской жары.
А потом Дрю берет в руки мое лицо, пальцами водит по моей коже. Неожиданно нежно. С заботой.
Мы прижимаемся лбами друг к другу и в тусклом свете, я могу видеть, как он смотрит вниз, наблюдая за тем, как он входи и выходит из меня.
И я тоже смотрю вниз.
Это эротично. Чувственно.
Я убираю со лба его волосы.
И просто умоляю его:
— Скажи, что любишь меня.
Он не часто мне это говорит. Предпочитает показывать. Но я никогда не устану это слушать. Потому что каждый раз, как он произносит эти слова, меня переполняет удивительное чувство, как и в первый раз.
— Я люблю тебя, Кейт.
Мое лицо все еще у него в руках. Мы оба тяжело дышим — двигаемся быстрее — приближаемся к развязке. Это кажется возвышенным.
Священное единство.
Голос Дрю тихий. Запыхавшийся.
— Скажи мне, что никогда меня не оставишь.
Сейчас у него мягкий взгляд, прям жидкое серебро. Молит о заверении.
При всей его смелости и самоуверенности, мне кажется, что какую-то его часть все еще преследуют воспоминания той неделе, когда он думал, что ему я предпочла Билли. Думаю, поэтому он так старается мне доказать, как сильно он меня хочет.
Показать мне, что я делала правильный выбор.
Я нежно улыбаюсь и смотрю ему прямо в глаза.
— Никогда. Я никогда тебя не оставлю, Дрю.
Слова похожи на клятву.
Он хватается за мои бедра, приподнимая меня вверх, помогая мне двигаться.
— Боже, Кейт… — он закрывает глаза.
А наши рты открываются, дыхание переплетается. Он растягивается во мне еще больше, пульсирует, когда я сама сильно сжимаюсь вокруг него.
И мы кончаем вместе. В унисон.
После этого, руки Дрю сжимаются вокруг меня. Я прикасаюсь к его лицу и с нежностью его целую. Он откидывается назад на кровати, притягивая меня за собой, и я оказываюсь на нем. Так мы и лежим какое-то время, пока наши сердца не замедляют ритм, а наше дыхание не успокаивается.
А потом Дрю перекатывается, и я оказываюсь под ним.
И мы делаем это снова.
Глава 2
Сцена в одном из Нью-Йоркских клубов.
Громкая музыка, при которой можно вести разговор, если только ты умеешь читать по губам. Вспотевшие макаронники в своих Я-такой-сексуальный шелковых рубашках в облипку, для которых обычный вздох уже знак, что вы им заинтересовались. Невозможно длинные очереди в баре и сумасшедшие цены на разбавленную водой выпивку.
Не самое мое любимое место.
Я больше предпочитаю бары. Бутылочное пиво, музыкальный автомат, биллиардный стол — Я могу быть той еще бильярдной акулой, если понадобится.
Не то чтобы я ни разу не была на буйных вечеринках в свое время.
Что? Вы думали, что покурить план — это было единственное незаконное вещество, которым я наградила свои сосуды? Боюсь, что нет. Экстази, ЛСД, грибы — все это я пробовала.
Кажется, вы немного шокированы. Не стоит.
Вся наркотическая культура обязана своим существованием интеллектуалам из высших учебных заведений. Даже не пытайтесь убедить меня, что Билл Гейтс придумал свой Windows — эту путаницу из взаимосвязанных между собой, разноцветных путей — без помощи серьезных галлюциногенов.
Как бы то ни было, четыре недели спустя после Кабо, Дрю и я оказываемся в самом горячем на тот момент клубе. С нашими лучшими друзьями, Мэтью и Долорес. Чтобы отпраздновать их первую годовщину.
Вы не знали, что они поженились? Это было великолепно. Вегас. Надо ли рассказывать здесь что-то еще?
Долорес любит танцевальные клубы. Когда нам было по десять, ее мама, Амелия, купила ей импульсную лампу в спальню. Долорес могла часами сидеть и смотреть на нее, будто это был магический шар или картина Джексона Поллока.
Сейчас, когда я об этом думаю, это многое объясняет.
В общем, вы нас видите? Долорес и Мэтью как раз уходят с танцплощадки и направляются ко мне. Я сижу в центре модных мягких красных кресел. Дрю пошел еще за выпивкой.
Я просто чертовски устала, чтобы танцевать. Долорес, смеясь, падает на стул рядом со мной.
Я зеваю.
— Дерьмово выглядишь, Петуния.
Хорошая подруга должна говорить вам все в лицо. Может, ваш бойфренд таскается по бабам, или в этом платье видны все ваши жировые складки на талии? В любом случае, если им не хватает смелости об этом сказать? Это не лучшая подруга.
— Спасибо, Ди-Ди. Я тоже тебя люблю.
Она откидывает назад свои длинные светлые волосы, которые завиты и светятся блестками по случаю праздника.
— Я просто хочу сказать, что, глядя на тебя, тебе не помешал бы день в спа-центре.
Она права. Всю неделю я была как на износ, тот самый случай, когда тебе кажется, что на твоих плечах непосильная ноша. Вчера я даже заснула за столом.
Может, я заболеваю гриппом, который сейчас гуляет повсюду.
Долорес машет на себя рукой.
— Где шляется Дрю с этими напитками? Я умираю здесь.
Уже прошло несколько минут, как его нет, что вполне нормально для такого места.
Тем не менее, оглядываю помещение.
И тут я его нахожу глазами. У бара, с выпивкой в руках, разговаривает с какой-то женщиной.
Красивой, светловолосой женщиной с ногами длиной как весь мой рост.
На ней серебряные босоножки и расшитое пайетками миниплатье. Она выглядит… веселой. Знаете, есть такой тип женщин — прикольные девочки, с которыми парням нравится зависать, потому что они не сдерживают отрыжку и смотрят спорт. Она улыбается.
Что еще важнее — Дрю улыбается в ответ.
И вы видите, как она к нему наклоняется? Наклон ее головы? Легкое потирания бедрами?
У них был секс. Не может быть сомнений.
Сукин сын.
Это не в первый раз, когда я сталкиваюсь с прошлыми девицами Дрю. По правде говоря, это происходит практически ежедневно — официантка в Нобу, барменша в Бар и Гриль МакКарти, несколько случайных покупательниц в Старбаксе. Дрю вежлив, но отстранен, уделяя им не больше внимания, чем старой однокласснице, чье имя сложно вспомнить.
Так что обычно меня это не волнует.
Но как я сказала, эта неделя какая-то ненормальная. Усталость сделала меня нервной. Через чур чувствительной. Раздраженной.
И он все еще какого-то черта трепится с ней.
Она кладет свою руку ему на предплечье, и пещерная женщина, что засела внутри меня, колотит себя в грудь, словно Кинг Конг в юбке. Передо мной стоит пустой стакан. Помните Марсию Брэди и футбол? Как думаете, я смогу отсюда попасть в них?