— Некоторые вещи я умею делать неплохо. И это как раз одна из них.
— Но ведь это дело хирурга.
— У тебя есть выбор?
— Если уж Билли суждено потерять ногу, то лучше помучиться во время ампутации только один раз. Во время перехода человек или быстро выздоравливает, или умирает. А если мы задержимся, у него может начаться гангрена.
— У Билли есть шанс сохранить ногу. Я не могу лишить его этого шанса.
Бойд провел рукой по лицу и посмотрел в ее глаза.
— А если у тебя закружится голова и ты упадешь в обморок?
— Не бойся, Бойд, не упаду. Я знаю, что делаю.
— Если тебе не удастся зашить артерию, кто-нибудь из нас будет рядом.
Чтобы вмешаться и ампутировать ногу… Абигейль не стала размышлять по поводу неверия Бойда в ее силы и бодро спросила:
— Вы все привезли?
— Кухня и фургон будут здесь через пару минут. Если тебе понадобится что-нибудь еще, мы сразу же принесем.
Например, пилу, чтобы отпилить ногу Билли… Она отогнала эту мысль.
— Соберите пока разбросанные фляжки. — Отвернувшись от Бойда, она занялась раненым.
По невнятному бормотанию погонщиков Абигейль догадывалась, что они выражают сомнение в ее способностях, и, сжав зубы, решила не обращать на них внимания. Состояние Билли было гораздо важнее их мнения.
Вскоре послышался шум кухни, гремящей на колдобинах и рытвинах. Кухня подъехала и остановилась рядом.
— Иголку, нитку, таз, бинты, нож и хороший костер, — перечислила Абигейль, загибая палец на руке после каждого предмета.
Бойд мрачно кивнул и приказал Джону разжечь костер, затем вытащил откуда-то бутылку виски, открыл ее и подошел к Билли.
— Нет, — заявила Абигейль. — Этого ему нельзя.
Бойд с удивлением поднял глаза.
— Сейчас не время для лекций о трезвости.
— А я и не собираюсь читать лекции. Один из врачей, с которым я работала, считал, что виски разжижает кровь, а Билли и так потерял больше крови, чем может позволить здоровье человека.
— Но ведь боль…
— Боль будет терпимой. — Она посмотрела на затянутые дымкой глаза Билли. — Но если он изойдет кровью, то не выживет.
Бойд не мог ни на что решиться, но тем не менее сильным движением вогнал пробку в бутылку.
— Если боль станет невыносимой, я не могу обещать, что не дам ему выпить.
— Будем надеяться, что нам не придется спорить по этому поводу. — Повернувшись, Абигейль взяла все необходимое. — Как костер?
— Сейчас разгорится.
Она нетерпеливо выждала несколько минут, пока не заполыхал огонь, на секунду засомневавшись в своих силах. Но наступило время действовать.
Бойд и Джон крепко держали Билли, и Абигейль приступила к делу. Ей предстояла чрезвычайно сложная хирургическая операция, в результате которой станет ясно, сможет ли она остановить кровотечение и спасти Билли ногу. Абигейль произнесла краткую молитву и начала маленькими, еле заметными стежками зашивать разрыв в артерии. Потом взяла нож, кончик которого был докрасна раскален в костре, прижгла рану вокруг артерии и по возможности очистила ее.
К счастью, Билли впал в глубокое забытье, как только раскаленное лезвие коснулось раны. Запах горелой плоти наполнил воздух. Откидывая с лица кудри, Абигейль встретилась глазами с Бойдом. Очевидно, он хотел убедиться в том, что она сможет вынести вид кровавого месива на ноге Билли. Если бы Бойд имел представление о том, что ей приходилось испытывать в военных госпиталях, он не выглядел бы столь озабоченным и не был бы так уверен, что она свалится в обморок.
Абигейль открыла бутылку с виски и плеснула немного этой огненной жидкости на рану, надеясь предотвратить инфекцию. Затем приступила к самой тяжелой части операции — сшиванию разорванных мышц и всей раны.
Оглянувшись, она увидела побелевшие, у некоторых почти зеленые, лица мужчин. Продолжая шить мелкими ровными стежками, свидетельствующими о ее мастерстве на ниве вышивания, она наконец заштопала рану. По груди катились капли пота, но Абигейль старалась не обращать внимания ни на свои расходившиеся нервы, ни на взгляды окружавших ее мужчин.
Вся операция заняла около часа. Когда все закончилось, трудно было сказать, кто почувствовал большее облегчение: она сама, Бойд или зрители, собравшиеся вокруг.
Откинув волосы, снова упавшие на лицо, Абигейль внимательно осмотрела место ранения перед тем, как наложить бинт. Она знала, что Билли необходимо еще оправиться от большой потери крови и избежать инфекции и воспаления, а такая угроза всегда существует.
— Теперь можете перенести его в фургон.
Бойд кивнул. Они с Джоном бережно подняли неподвижное тело Билли и осторожно перенесли в фургон. Когда они вернулись, Абигейль уже убрала кровавые следы операции.
— Мы разобьем лагерь прямо здесь, — сказал Бойд, подходя к ней. — Нам понадобится целый день или даже два, чтобы собрать разбежавшееся стадо.
— Покой Билли нужен сейчас больше всего, — согласилась она. — Он должен набраться сил.
— Это была чертовски хорошая работа, Абигейль. — Голос Бойда звучал нерешительно, в его словах сквозило удивление. — Я не думал, что ты знакома с медициной и обладаешь такими навыками.
Она вытирала руки тряпкой, которую Бойд разыскал в фургоне.
— Иногда мы сами себя поражаем тем, что таится где-то в глубине нас, вопреки тому, что думают окружающие.
Бойд неуклюже переступал с ноги на ногу.
— Извини, если мы слишком смеялись над тобой, когда ты ехала верхом и падала. Ты знаешь, я думаю…
Посмотрев ему прямо в глаза, Абигейль прервала его:
— Это не важно. Езда верхом еще ничего не говорит о моих способностях, так же, как по твоему прошлому нельзя справедливо судить о том, что ты за человек. — Не ожидая ответа, она отвернулась.
Бойд был поражен. Оказывается, у нее есть определенное мнение об этом. Может быть, ее слова слишком откровенны, но, видимо, она очень долго держала их при себе. Его прошлое… Пора понять, что оно больше не имеет никакого значения.
Повар начал греметь кастрюлями. Это свидетельствовало о том, что он уже готовит ужин. Не колеблясь ни минуты, Абигейль подошла к нему.
— Генри, нужно приготовить отдельно для Билли мясной бульон.
— Бульон? Извините, миссис Ферчайлд, но у меня нет бульона.
— Тогда нужно его сварить.
— Из чего?
Ей показалось, что Генри нарочно строит из себя дурачка, но он смотрел на нее прямо, открытым дружеским взором. Его обычная насмешливость, казалось, совершенно исчезла, как только он увидел, на что она способна.
— Из мяса. — Она махнула рукой в сторону животных, бродивших вдалеке. — Ты, наверно, знаком с ними?
— Конечно, мэм. Но у меня нет ни кусочка свежего мяса. Мы получаем свежее мясо только тогда, когда корова погибает.
— Тогда забейте какую-нибудь.
— Что вы сказали, мэм?
По внезапно наступившему позади нее молчанию она догадалась, что все глаза и уши обращены сейчас в ее сторону.
— Я сказала: зарежьте одну из них. Чтобы Билли выздоровел и поскорее восстановил силы, ему необходим мясной бульон. Кроме того, я полагаю, сегодня вы можете приготовить свежее мясо на ужин. Работники, без сомнения, будут рады такому ужину.
Повар с беспокойством посмотрел на Бойда, ища его поддержки.
— Ты слышал, что тебе приказали? — строго спросил Бойд. — Мануэль, поищи среди отставших животных раненую корову.
— А если мы не найдем такую, что тогда делать, мистер Харрис? — Мануэль не мог не считаться с общепринятыми обычаями. Во время перегона животное зарезали, только если оно было ранено. В других случаях скот не резали хотя бы потому, что, во-первых, люди не могли сразу съесть все мясо и оно портилось, а во-вторых, зарезанная корова означала потерю части выручки.
— Тогда зарежь здоровую. — При этих словах у слушателей раскрылись рты, но Бойд окриком вывел их из оцепенения. — Поторапливайся! Нам еще нужно собрать скот.
Погонщики разъехались. Бойд посмотрел на Абигейль взглядом, значение которого она определить не могла. Ей пришло в голову, что она только что отдала свой первый приказ. Она никогда не намеревалась покушаться на полномочия Бойда и сделала это только потому, что речь шла о человеческой жизни. По огоньку в глазах Бойда Абигейль догадалась, что неожиданно для себя затронула его гордость.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Пламя костра, горевшего рядом с кухней, освещало лоснящиеся бока привязанных лошадей и бросало яркие блики на лица людей, жующих или просто отдыхающих. Пристальные взгляды Джона Симса продолжали преследовать Абигейль. Он не отводил от нее взора с середины дня, и такое настойчивое внимание заставляло ее чувствовать себя еще более неуютно, чем до сих пор. Абигейль тоскливо посмотрела в противоположенный конец лагеря, где сидел Бойд, но он ни разу не взглянул в ее сторону.
Люди, сидящие вокруг костра, обсуждали замечательную хирургическую операцию, ее мужество и приказ, который она отдала, не советуясь с Бойдом. Абигейль была уверена, что он тоже слышит все эти реплики, уязвляющие его самолюбие. Она радовалась возросшему уважению этих людей, но это не стоило того, чтобы снова ранить гордость Бойда.
С тех пор как его обвинили в краже скота на ранчо, где он был управляющим, ему приходилось постоянно сталкиваться с проявлениями недоверия. Даже друзья отвернулись от него, бездоказательно признав его вину. Более года назад, когда он помог спасти ранчо Мак-Интайров и поймал угонщика скота, который воровал скот со всех ранчо в округе, его репутация, похоже, была восстановлена. Но Абигейль знала, что он до сих пор страдал от удара, нанесенного его достоинству.
Она поставила миску на траву и, с трудом справившись с волнением, встала и быстро, чтобы не растерять по дороге храбрость, подошла к Бойду. Он не поднял головы до тех пор, пока ее тень не упала на его лицо. Абигейль не сомневалась, что промедление было умышленным.
— Бойд, не хотел бы ты пройтись со мной?
Он внимательно посмотрел вокруг.
— Уже темно.
— Мы не будем далеко уходить. Просто отойдем немного в сторону.
То, что она хотела с ним обсудить, не предназначалось для ушей его подчиненных. Да и вообще чьих бы то ни было ушей.
Бойд отставил миску и кружку.
— Как скажете, мэм.
Абигейль вздрогнула. Они вместе пошли по направлению к лошадям. Не зная, как начать, она без обиняков сказала:
— Я знаю, ты расстроен тем, что произошло.
— Что заставляет тебя так думать?
— Я же не дурочка, Бойд. Ты сердишься потому, что я дала работнику указание, предварительно не посоветовавшись с тобой. То, что я хозяйка ранчо, вовсе не значит, что я намеревалась подорвать твой авторитет. Приказания работникам должен отдавать только ты. — Бросив взгляд на Бойда, она убедилась, что тот все еще сердится. — Я слишком уважаю тебя, чтобы покушаться на твой авторитет, — скороговоркой выпалила она, про себя умоляя Бойда правильно понять ее.
Выражение его лица не изменилось.
— Это все?
В отчаянии она пнула ногой какой-то кустик, да так сильно, что сапог застрял в его перепутанных корнях. Пытаясь освободиться, она посмотрела на Бойда, и он наклонился, чтобы помочь ей.