Бенджамин не перебивал.
— И он очень редко обращается ко мне с личными просьбами. А тут… Он попросил найти вас. Нет, это я уже говорила. Он хотел, чтобы вы узнали, что он чувствует себя очень виноватым перед вами. Что теперь понимает, что вы — не предатель. Что ваша дружба напрасно разорвалась. Больше я, к сожалению, ничего не знаю.
— А почему он сам мне этого не захотел сказать? Хотя бы по телефону?
— Он пытался, но ему не хватило смелости. Морган… Мистер Фримен потому и попросил меня о помощи. Чтобы я это вам передала.
Бенджамин долго смотрел на нее, через глаза всматриваясь в самую сердцевину души, потом отвел взгляд. Задумался.
Дженна чувствовала, как часы ее жизни отсчитывают секунды и минуты. Может быть, это шум крови в ушах? Или ощущение сродни тому, что испытывают смертники в последнюю ночь?
— Он больше ничего не сказал?
— Нет.
— Вы говорите, что он изменился в последнее время, Дженна. Что именно изменилось? Ну кроме этого странного поступка, который совершенно ему не свойствен — я имею в виду обращение за помощью к женщине?
Дженна рассказала. Правда, ей стало немного обидно — а почему, собственно, к женщине нельзя обратиться за помощью? Кажется, в Америке равноправие полов…
— Ясно. — Напряженная складочка между густыми бровями Бенджамина разгладилась, но лицо его было несколько печальным. — Я позвоню ему. Сам.
Дженне очень хотелось, чтобы он сделал это прямо сейчас и эта история для нее закончилась бы, но, естественно, она, как воспитанный человек, умолчала о своих желаниях.
— Вы дадите мне его номер?
— Да, конечно! — Дженна вытащила из сумочки визитку Моргана. — Вот…
— Спасибо. И спасибо, что пришли, мисс Маккалистер.
«Спасибо за то, что ты есть…»
— Рада была сделать это для мистера Фримена и для вас. Я надеюсь, что… все будет хорошо.
— Я думаю, что будет, — серьезно сказал Бенджамин. — Кстати, если вам надоест варить кофе… ах, пардон, заваривать чай для нашего общего знакомого… Я думаю, что смогу кое-что вам предложить. У меня свое модельное агентство, и для такой красивой девушки непременно найдется работа. Можете просто прийти попробовать свои силы.
Вот это да! Дженна всю жизнь думала, что модельным бизнесом занимаются только женщины и геи. На гея Бенджамин походил ничуть не больше, чем на женщину. Она только сейчас обратила внимание на огромное количество фотографий на стенах.
— Это все ваши?
— Да. Я начинал как фотограф. Впрочем, и сейчас занимаюсь фотографией, только уже исключительно для себя. — Он бросил на нее еще один долгий взгляд. — Во второй раз в жизни завидую Моргану. Впрочем, по сравнению с прошлым разом я стал намного умнее. Хочется в это верить. Удачи, мисс Маккалистер.
— Да, до свидания, мистер Боуи. Рада была встрече. Удачи во всем.
Они пожали друг другу руки, красавица мексиканка явилась откуда-то из глубин дома и проводила Дженну до двери.
Дженна ехала домой, наслаждалась медово-желтым закатным светом и спелым цветом солнечного диска, уже наполовину скрывшегося за горизонтом. Ее наконец-то отпустило. Хотелось верить, что этот большой красивый человек сдержит слово и позвонит Моргану. Может быть, Моргана тогда перестанет мучить совесть, и к нему вернутся жизненные силы, и все станет, как раньше…
Нет. Не надо. Дженна поймала себя на том, что ей совершенно не хочется, чтобы все стало, как было.
10
На следующее утро Морган выглядел по-прежнему усталым, но каким-то умиротворенным.
Дженна не выдержала — первым же вопросом после приветствия стало:
— Позвонил?
Кажется, она теряет профессиональную выдержку. Еще немного — и пора будет отправляться на курсы повышения квалификации. Или в отпуск.
— Позвонил, — кивнул Морган. — Спасибо тебе. Знаешь, мы встретились и проговорили почти всю ночь… Бен — самый настоящий друг. Благодаря ему мне теперь не надо нести на плечах очень большой камень.
Кажется, сдержанность Моргана из холодной стены превратилась в тонкую завесу. Ему, наверное, тоже надо отдохнуть.
— Спасибо еще раз, Дженни. Ты даже не представляешь, как много сделала для меня вчера. Кстати, не звонил ли Лион Викман?
— Н-нет, — пробормотала Дженна, с трудом вспоминая, кто такой Лион Викман. Он назвал ее уменьшительным именем. Ласково, как называли в семье… Жизнь меняется. И, похоже, налаживается. — Давайте я сама ему позвоню! — бодро предложила она.
— Только сначала чай, а то я ничего не соображаю.
— Сейчас, мистер Фримен!
И все же постоянство — это тоже бывает неплохо. По крайней мере, очень мило.
11
Морган был задумчив. В последнее время он вообще часто думал о жизни, но сегодня ему предстояло решить очень важный насущный вопрос. И он вовсю этим занимался.
Формально вопрос состоял в том, брать ли Дженну с собой на выставку в Нью-Йорк. Эта командировка давно стояла в его бизнес-плане — еще бы, компания не могла себе позволить проигнорировать такое крупное событие международного масштаба, каковым был «Геймуорлд». Морган, как главный специалист «самого передового отдела», тоже не мог туда не поехать. Семейные дрязги и личные дела — это его собственные проблемы, а вот миллионы прибыли, которые может принести участие в выставке, — это проблемы компании, а компания к решению своих проблем подходит очень серьезно. Морган, во-первых, не жаждал в довершение ко всему лишиться любимой и прибыльной работы, а во-вторых — хотел развеяться и заняться делом. В последнее время именно эта способность — заниматься делом — его сильно подводила, и приходилось только делать вид, что занимаешься делом, в то время как в голове — кавардак, а на душе — и того хуже…
Естественно, на такое ответственное мероприятие ему следовало ехать с помощницей. Дженна умела организовать рабочий процесс так, что все получалось вовремя, гладко и эффективно. Без нее Моргану было бы чрезвычайно тяжело справиться.
И все-таки было одно «но». Даже еще не «но» — что-то полуосознанное и неясное. Что-то, что мешало ему прямо сейчас вызвать Дженну и велеть ей собираться.
Она стала для него больше чем секретаршей. Она стала незаменимой. И Морган слишком поздно понял, что это вовсе не связано с ее великолепными деловыми качествами.
Она добрая. Она тактичная. Она никогда не полезет не в свое дело, но сделает все, чтобы помочь. Она умница, ей ничего не нужно объяснять дважды. В ней все носит отпечаток какого-то неземного совершенства. Она смелая. Она помогла ему помириться с Беном. Она сама ему больше друг, чем ассистентка, хоть они и держат дистанцию, как могут, и не говорят об этом. Настоящий друг. С ней он не чувствовал пустоты, не чувствовал, что он один на всем белом свете.
Черт возьми, если честно, она очень красивая. И несправедливо ставить это на последнее место. Очень красивая, умная, внимательная, деликатная женщина стала его другом. Что следует дальше?
Дальше по естественной логике вещей следует влюбленность. И Морган вовсе не был уверен, что это вопрос времени. Он подозревал, что это случилось уже.
Признаться себе в этом было нелегко, но лучше уж быть с собой честным, чем потом удивляться собственным эмоциям и поступкам.
Роман босса и секретарши — это пошло, как желтая пресса. К тому же у нее кто-то там есть… Морган вспоминал того парня, с которым видел Дженну в ресторане, и чувствовал, что в душе, как глухой рокот далекого моря, поднимается темная ревность.
Он ведь даже не может за ней ухаживать! Она в подчиненном, зависимом положении, она вынуждена будет либо принять его ухаживания — либо подать на него в суд за сексуальные домогательства. В любом случае радости жизни это ни ей, ни ему самому не добавит.
А как же быть? Она все время рядом, все время на виду, нежная, цветущая, притягательная. От нее глаз не оторвать. И Морган подозревал, что скоро его отношение станет очевидным для окружающих. Люди имеют удивительный нюх на то, что кто-то предпочел бы скрыть.
Спустить все на самотек и ждать, что будет, — самоубийственно, вряд ли в его жизни что-то кардинально изменится в ближайшее время, скорее уж, продолжая в том же духе, оставаясь с ней рядом, он будет поневоле затягивать и затягивать на собственной шее петлю. Уволить Дженну было бы верхом несправедливости и неблагодарности. Может быть, попробовать продвинуть ее по служебной лестнице? Нет, перевести ее в другой отдел вряд ли удастся, рост можно будет давать только в пределах своего, а это ничего не изменит. К тому же что ему делать без ее руки в делах? Ни одна другая, даже самая компетентная секретарша не справится лучше нее.
Морган вздохнул. Придется жить с петлей на шее. Сейчас все равно ничего не решить. Только если Бену удастся переманить ее в модельный бизнес, но это очень-очень вряд ли…
Морган вздохнул и нажал кнопку на коммутаторе:
— Дженна, будь добра, зайди на минуточку.
— Так и сказал?! — Глаза Кэт были полны влажного восторга. — Боже…
Дженна кивнула. Медленно и осторожно, чтобы от переполнявших ее чувств не взлететь в воздух, как воздушный шарик.
— И что ты будешь делать? — поинтересовалась Мелисса.
С тех пор как у Дженны обнаружились видимые трудности в жизни, подруги стали частыми гостьями у нее дома. Казалось, они твердо решили не оставлять ее без присмотра ни на минуту. Чтобы держать руку на пульсе событий, чтобы не дать ей наделать глупостей и просто так, из женского сочувствующего любопытства.
— Как что?! Что должна, то и буду. Собирать чемоданы, готовить документы и презентацию, подберу рабочую группу рекламщиков, чтобы помогли все грамотно представить…
— Я не об этом. Там, в поездке?
— Лисси, ну что за вопрос? Командировка — это тоже работа, только в другом месте. Что Морган попросит, то и буду делать.
— Ну не скажи! — вмешалась Кэт. — Путешествие, оно и есть путешествие. Романтика там, привычная обстановка где-то далеко, можно хорошенько отдохнуть и пересмотреть некоторые принципы…
— К чему ты клонишь, мой беспринципный друг? — Дженна, конечно, уже догадывалась к чему.
— К тому, что это твой звездный шанс! — торжественно провозгласила Кэт.
— Кэт, у меня не может быть звездного шанса. Я не звезда.
— Ты, прости меня, дура, если так говоришь, — искренне обиделась Кэт, как если бы Дженна преуменьшила ее личные достоинства.
— Поддерживаю Кэт, — добавила Мелисса. — С таким настроем ты, подруга, и, правда, далеко не уйдешь. Самое то, что надо, чтобы загубить все начинания в жизни и отмахнуться от любого подарка судьбы. — Она рывком поставила Дженну на ноги — явно набралась от Кэт — и подтолкнула ее к зеркалу. — Ты только посмотри на себя. У тебя голливудская внешность, ты не уступишь многим из тех, кто в вечерних нарядах щеголяет на «Оскаре». Ты впервые стала одеваться, как женщина, а не как офисное растение. И что? Что стало с твоей уверенностью в себе? Или ты совсем-совсем не хочешь быть счастливой? Я смотрю на тебя, и мне кажется, что, даже если бы Морган Фримен вот сейчас подъехал с букетом белых роз и пылкой просьбой провести с ним остаток жизни, ты бы сказала; «Ах, я недостойна, ах, это неправильно, ах, этого не может быть, ах, он все равно не для меня», — и осталась бы в гордом одиночестве. Только это неправильное выражение. Одиночество бывает несчастным, пустым, обиженным, но никак не гордым. Это ложь, и хватит пудрить себе мозги.