Он чуть не рассмеялся: Кассандру явно об этом не уведомили.
Он понятия не имел, какой длины были ее волосы, пока не увидел ее косу, когда она сидела на краю бассейна. Коса доходила до пояса, соблазнительно изгибаясь вдоль спины. И он немедленно представил себе, как эти каштановые волосы раскинутся веером по его подушке или облепят их лица, когда они будут в экстазе сливаться в одно целое…
Глаза его закрылись, когда он снова почувствовал боль от непрекращающейся эрекции, и с губ сорвалось крепкое греческое словцо.
Схватив мобильный телефон, Нео набрал номер.
Зефир ответил после второго звонка.
– Что случилось? – спросил он на греческом.
– Напомни мне о том, что это плохо – заниматься сексом с лучшими друзьями.
– Разве я это говорил? – В голосе его партнера послышалось удивление.
– Нет. Это говорил я, но мне надо напомнить об этом.
– А о каком друге мы говорим? Об учительнице музыки? – Теперь в его голосе послышался смех.
Нео нахмурился:
– Тебе смешно, что я хочу заняться с ней сексом?
– Я удивляюсь тому, что ты уже называешь ее другом.
– Она – необыкновенная.
– Понимаю…
– Послушай, я не должен этого делать! Скажи мне, что я должен держать себя в руках.
– Разве ты когда-нибудь прислушивался ко мне?
– Черт возьми, Зи…
– Ты думаешь, если ты займешься с ней сексом, то все испортишь?
– Конечно. Разве это не так?
– Это зависит от разных обстоятельств.
– Каких?
– Например, от того, что она ожидает от секса. Если оба партнера играют по одним и тем же правилам, секс между друзьями может быть более потрясающим, чем секс с малознакомой женщиной.
Но Нео не был уверен, что они с Кассандрой могут иметь единые правила игры.
– Она девственница, – откровенно признался он другу. – Совершенно невинная.
– А может, она уже устала быть девственницей? – Зефир спросил таким тоном, будто сам попадал в такие ситуации.
– Что ты хочешь сказать?
– Подумай сам. В жизни Кэсс не было ничего, кроме больной матери и музыки. Сомневаюсь, что отец разрешал ей встречаться с мужчинами, когда она была моложе. А теперь она страдает от этой агорафобии. У нее совершенно не было времени познакомиться с мужчиной, с которым она могла бы наслаждаться сексом.
– Я говорю не об этом.
– А о чем?
– О том, что я не могу быть этим мужчиной . – Вот что он имел в виду.
– Почему?
– Потому что все это окончится тем, что Кэсс будет страдать. Она не такая, как мои…
– Твои партнерши по сексу? Может быть, настало время продвинуться за рамки одной ночи?
– Я не хочу никаких длительных отношений! У меня нет времени.
– Тебе нужно найти время, Нео.
– Нет, у меня не получится.
– Позволь мне выразиться по-другому. Каждый человек должен найти время для друзей. Какая радость стоять на вершине пирамиды, построенной собственными руками, когда рядом с тобой нет никого, кто мог бы порадоваться вместе с тобой?
– У меня есть ты.
– Черт возьми, Нео, половину всего времени мы проводим в разных странах, занимаясь бизнесом.
– И что?
– А то, что ты не должен тратить все свое время на работу.
– Старая пластинка, Зи.
– Разве? А мне кажется, что до тебя, наконец, что-то доходит.
– Ты лицемер, Зи.
– Хорошо. Послушай, скажи мне прямо: Кэсс хочет тебя?
– Думаю, да. – Черт, если он не прав, то, значит, утратил способность чувствовать людей.
– Объясни Кэсс суть ситуации и позволь ей сделать собственный выбор.
– Она, возможно, примет не лучшее решение.
– Она взрослый человек, Нео. И это ее выбор.
Нео не нуждался в том, чтобы Зефир объяснял ему, что секс с Кассандрой будет гораздо лучше, чем любая другая кратковременная сексуальная связь. Его тело твердило ему об этом с тех пор, как Кассандра впервые открыла ему дверь.
Нео уже знал, чего хочет, и чертовски хорошо знал, что ему надо делать.
Он никогда не отказывал себе, когда дело касалось секса: встречался с женщиной, которую хотел и которая в свою очередь хотела его. И они в горизонтальном положении исполняли танец мамба в течение нескольких часов.
Да, он хотел Кассандру и был уверен, что она хочет его, но впервые в жизни этого было недостаточно, черт возьми!
Кэсс вошла на кухню. Нео готовил чай, и выглядело это очень уютно, по-домашнему. Но она совсем не ожидала увидеть дикий блеск в его зеленых глазах и явно напряженную позу.
– С тобой все в порядке, Нео?
Почему он так смотрит на нее? Будто ее белая шелковая блузка была совершенно прозрачной и он видел сквозь нее ее кружевной бюстгальтер.
– Со мной все в порядке.
Она взглянула направо, затем налево, но ни кухонная барная стойка, ни маленький чайный столик, уставленный печеньем и всякими сладостями, ничего толком ей не подсказали.
– Хм, хорошо. Не нальешь ли мне чаю?
Он ничего не ответил, и руки его сжались, будто он сдерживал желание дотронуться до чего-нибудь.
– Эй, Нео! Ты начинаешь беспокоить меня.
– Это было твоим желанием или просто не представлялось возможности? – сдавленным голосом спросил он.
– О чем ты говоришь? – Кэсс на самом деле не понимала.
– Я говорю о твоей девственности.
– Моей девст… – воскликнула она, но, задохнувшись, прервалась на полуслове. – О чем ты говоришь? – И почему они должны говорить об этом? Кэсс совершенно не желала говорить о том, почему она оставалась нетронутой в свои двадцать девять лет.
Сделав два больших шага, он оказался возле нее:
– Ты невинна. И тебе нравится это состояние?
– Нравится? – Хочет ли женщина дожить почти до тридцати лет, не имея никаких сексуальных связей с мужчиной, а тем более – длительных отношений? – Нео, ты говоришь чепуху!
– Это простой вопрос.
– Конечно, простой, но я не понимаю, почему он у тебя возник. – Она пыталась уклониться от прямого ответа, и лицо ее вспыхнуло.
– Зи считает, что ты остаешься девственницей не по своему выбору, а по необходимости.
– Необходимости?..
– Из-за отсутствия возможностей, – уточнил он.
– Ты разговаривал с Зефиром о моей сексуальной жизни?! – гневно воскликнула она, когда наконец поняла, о чем он говорит.
Нео проигнорировал этот вопрос:
– Об отсутствии сексуальной жизни. Если бы у тебя был сексуальный опыт, мне было бы значительно легче.
– Не понимаю… Он прикоснулся к ее шее, проникнув рукой под волосы, и это нежное прикосновение совершенно не сочеталось с диким блеском в его глазах.
– Разве?
Его рука была такой горячей, что Кэсс потеряла дар речи. Но нет, это невозможно! Ведь такой жар не может заморозить ее голосовые связки.
– Я не хочу воспользоваться тобой. – Его палец ласкал ее шею, двигаясь вверх и вниз… вверх и вниз, и дрожь пронзала ее при каждом движении.
К ней наконец вернулся голос.
– Нео, ты не должен ходить к Зефиру и обсуждать с ним мою личную жизнь.
– А я никуда и не ходил. Я позвонил ему прямо отсюда.
– Ты знаешь, о чем я говорю!
– Я знаю, что я хочу тебя.
– Хочешь?.. – Этой небольшой информации было достаточно, чтобы совершенно выбить ее из колеи.
– Несомненно.
– А что ты скажешь о своем правиле не целоваться с друзьями?
– Я отказался от него. Поэтому позвонил Зефиру.
И они поговорили о ее девственности? О боже!
Кэсс вспыхнула вся – с головы до ног:
– И он сказал…
– Что я должен предоставить тебе сделать свой собственный выбор. Что ты – взрослый человек.
– Зефир прав. Я взрослела очень долго, а когда повзрослела, то поняла: я ненавижу, когда кто-то другой принимает за меня важные решения. Но проблема состоит в том, что я не знаю, какой мне сделать выбор.
– Заняться со мной сексом.
О боже!
– А другой вариант – это дружба без секса? – спросила она, чтобы не было никаких неясностей.
– Именно так.
– А после того, как у нас будет секс?
– Наша дружба останется.
Друзья всегда оставляли Кэсс, и секс здесь не играл никакой роли… Однако сейчас не самый лучший момент, чтобы делиться с Нео этим маленьким секретом.
– Это будет привилегированная дружба.
– Думаю, что так. – В голосе его звучало удивление. – С привилегиями – можно и так сказать. Как я уже говорил тебе, у меня никогда не было женщины-друга.
– Но теперь есть. И ты хочешь заниматься с ней любовью… то есть сексом…
Сияющая улыбка появилась на его лице.
– Вот именно!
– Но тебе больше ничего не нужно. Кроме дружбы?
На лице его снова возникла тревога.
– Это нечестно.
– Почему? Если это честно для тебя, то почему это нечестно для меня?
– Ты не такая циничная, как я. И я волнуюсь, что ты перепутаешь близость с…
– С… любовью? – спросила Кэсс, отметив про себя то, как ей трудно произносить это слово.
– Да.
– Из этого явно вытекает, что ты не сделаешь подобной ошибки.
Он дернул плечом:
– Я никогда не влюблялся в женщин, которых укладывал в свою постель.
– Если бы такое было, у нас никогда не возник бы подобный разговор. – Одна мысль об этом причиняла ей боль. Наверное, она была гораздо более уязвимой, чем себе представляла.
– Дело, наверное, в том, что я вообще не способен испытывать возвышенные чувства.
– Ты считаешь, что вообще не способен любить?
– Я никогда никого не любил, и меня тоже никто не любил. Никогда.
Она знала, что это неправда.
Глава 9
Семейная любовь… Чувство, которое Нео и Зефир испытывали друг к другу, была любовь. Оба любили друг друга как братья. Как члены семьи. Кэсс никогда не испытывала такой любви.
Но Кэсс не хотела с ним это обсуждать. Родители не любили ее той безусловной любовью, которая не требует ничего взамен, и она не надеялась, что такая любовь проснется в суровом мужском сердце Нео. Кэсс не ждала, что ее кто-нибудь полюбит: жаждала, но не ждала. Много лет она не позволяла себе даже думать об этом.
– Я не ожидаю от тебя никакой любви, – честно сказала она ему.
– А что ты ожидаешь?
– Ничего. Я поняла давным-давно, что все ожидания ведут к разочарованию.
– Тогда что ты ищешь?
– Не могу сказать, что я что-то ищу. Ты ворвался в мою жизнь совершенно неожиданно, как комета, упавшая с неба, и земля содрогнулась под моими ногами, если хочешь знать правду. Твоя дружба – это огромный подарок.
Он сделал глубокий вдох, отступив назад:
– Вот как…
– И секс был бы тоже замечательным подарком. – Кэсс не была уверена, что слово «замечательный» хотя бы приблизительно описало то, что она почувствовала, когда отдала бы свое тело этому мужчине.
– Значит, это возможно?
– Не совсем.
Кэсс никогда ни с кем не встречалась. Ее никто никогда не целовал, но теперь она встретила мужчину, который хотел разделить с ней постель. У нее были поклонники, богатые и амбициозные, но это были всего лишь поклонники, и больше ничего, и она нелепо боялась их. Так же сильно, как боялась выйти на сцену и дать концерт. Даже разговоры о том, чтобы выступить публично, вызывали у Кэсс страшное волнение. И что может ожидать от нее в постели человек, который почти обожествлял ее за то, что было неподвластно ей, – за ее талант?