— Потому что я договор подписала.
— Не ври. Ты ни строчки не помнишь из этого договора.
— Эту строчку я помню!
— Правда?
— Правда!
— А зачем ты такой договор подписывала? — не поняла Джессика.
— Потому что это стандартный договор.
— А почему ты не попросила Марка по знакомству не подсовывать тебе стандартный договор? — искренне удивилась она.
— Джесс, умоляю, давай сменим тему.
У меня и так был непонятный день, а тут еще она с такими предложениями.
— И как, по-твоему, мы теперь с ними познакомимся? — невозмутимо продолжила Джессика.
— Объясни мне, пожалуйста, почему мы должны с ними знакомиться?
— Во-первых, потому, что это сами Лимбарди, — стала загибать пальцы Джессика, — а во-вторых, потому, что они живут в твоей квартире.
— Джессика, не трави душу, у меня и так сегодня был тревожный день, у меня весь день колени трясутся, — взмолилась я. — Налей мне еще джина с тоником и дай мне потихоньку помереть вот тут в углу.
Джессика смотрела на меня с сожалением. Она явно меня не понимала.
Она, как и многие, считала, что, если более-менее известные люди вдруг случайно появляются на нашем горизонте, нам надо с открытыми объятиями бежать к ним знакомиться и беседовать о жизни. А известные люди должны быть несказанно рады такому количеству знакомств и бесед, и у них просто нет других дел в этой жизни, кроме как постоянно с кем-нибудь знакомиться и беседовать, знакомиться и беседовать.
Все это я и высказывала Джессике, пока она везла меня домой, не дав сесть за руль моей собственной машины.
— Ну ладно, — сказала она около моего дома, — мы что-нибудь придумаем. Для начала я установлю на своем балконе сложную систему зеркал.
У меня уже не было сил даже вздрогнуть от такого предложения.
— А потом? — слабо сказала я.
— А потом мы еще что-нибудь придумаем.
Я еще не говорила вам, что Джессика живет в квартире, которая находится в том же доме, что и квартира моего дедушки Альберто? И ее балкон через два балкона от балкона квартиры дедушки Альберто?
Так вот, она действительно там живет. Так что я еще с ней и ее зеркалами нарвусь на ненужные мне приключения. Ох, чует мое сердце, нарвусь.
А когда я уже ложилась спать, позвонила бабушка Урсула.
— Ну что, подписала договор? — спросила она.
— Подписала.
— Надеюсь, они не тронут наших книг?
— Не тронут, не тронут, — сказала я, — они даже пыль с книжных полок вытирать не будут.
— Как это — пыль вытирать не будут? — не поняла бабушка Урсула.
Но я уже спала, прямо с трубкой в руке. И снился мне балкон Джессики, неизвестно чему радующийся Марк Тоснан и бездонные глаза одного из Лимбарди.
4
Утром на работе мне все-таки пришлось мобилизоваться, потому что в одном из СМС-сообщений были эти странные строчки:
«Я ищу одну девчонку. Видел ее как-то в этом районе. Наверное, она живет где-то неподалеку, и мы с ней еще встретимся. Но может, она оказалась здесь совершенно случайно, и я не увижу ее больше никогда. Эта мысль для меня невыносима. Поэтому я хочу проложить к ее сердцу невидимые дорожки и попытаться по этим дорожкам пойти к ней навстречу. Почувствуй меня. Без тебя моя жизнь будет разбита вдребезги».
И ни одной ошибки!
Вся женская половина редакции тут же приободрилась. Каждая думала, что наверняка таинственный парень видел в этом районе именно ее, хотя в сообщении не говорилось, в каком именно районе. Но зато теперь он за ней тайно наблюдает, и ей постоянно надо быть в хорошей форме.
В том, что это симпатичный, умный и прекрасно сложенный молодой парень, сомнений ни у кого не возникло. Главным претендентом на роль девушки, без которого жизнь этого молодого человека будет вдребезги разбита, была наша пятидесятилетняя начальница миссис Ланг.
Она тут же стала поправлять перед зеркалом прическу и подкрашивать губы. Две ее молодые секретарши тоже стали в срочном порядке подкрашивать губы. Даже наборщик текстов Майк и верстальщик Джон стали тревожны и сосредоточенны. Рабочий настрой редакции был несколько сбит.
Первой опомнилась миссис Ланг и решила взять дело в свои руки.
— Кэндейси, — сказала она, — какой телефон был у этого сообщения, а то я не вижу его в распечатке.
Видимо, она уже собралась звонить и рассказывать, что она и есть эта самая девушка.
— У этого сообщения был заблокирован телефонный номер, — сказала я.
— Как заблокирован? А правила СМС-сообщений? Мы не публикуем сообщения без обратной связи, — растерянно сказала она.
— Вы предлагаете не публиковать это сообщение? — спросила я.
Работа в редакции газеты на некоторое время остановилась. Мы все, начиная с наборщика текстов Майка и верстальщика Джона, стали тревожно вглядываться в миссис Ланг.
Ей было трудно пойти против правил, которые она сама устанавливала. Но иногда правила должны были разлететься как карточный домик, и это должен был понимать даже самый строгий начальник.
— Ну хорошо, — сказала она, — именно для этого сообщения мы сделаем исключение. Посмотрим, что получится, — томно улыбнулась она себе в большое зеркало, висящее сбоку от ее стола.
Сотрудники редакции облегченно вздохнули и вновь приступили к своим обязанностям. И через пару дней это сообщение взорвало всю женскую половину города.
Моя мама и бабушка Урсула тоже обратили внимание на это необычное сообщение. Вечером они как раз были у меня в гостях.
Бабушка Урсула хотела выведать у меня о том, кто теперь топчет квартиру дедушки Альберто, но пока не решалась. Так что она просто молча прохаживалась по моей квартире и разглядывала в тысячный раз, что где стоит и на месте ли все сегодня.
А мама пришла посмотреть, что у ребенка в холодильнике, чем ребенок питается и насколько захламлено его жилище. Надо сказать, что она через день это проверяла, и незаданные вопросы миру насчет моего питания и уборки квартиры оставались на ее лице.
Газету они прочитали утром, у нас в городе все жители читают эту газету, иначе как они будут держать руку на пульсе города.
— Эта заметка однажды перевернет чью-то жизнь, — сказала моя мама.
Бабушка Урсула не выдержала и тоже наконец-то подала голос.
— Как же этот парень найдет эту девушку? — возмущенно сказала бабушка Урсула. — Это же все равно что искать иголку в стоге сена.
— Не волнуйся, — сказала мама, — в нашем городе раз плюнуть найти эту иголку.
Бабушка Урсула обиделась. Она любила этот город. Она в нем всю жизнь провела. Это мы с мамой считали его непомерно маленьким и тесным.
А бабушка Урсула очень давно и всего-то несколько раз выезжала на ярмарки в соседние, такие же скромные города. Так что в ее жизни было мало возможностей оценить масштабность мира.
— В нынешних газетах неизвестно что печатают, — продолжила бабушка Урсула.
— Это называется CMC-сообщения, — пояснила я.
— Какие-какие сообщения?
— Долго объяснять. Ты же не желаешь пользоваться сотовым телефоном.
— Вот еще, — сказала бабушка Урсула, — буду я им пользоваться. В наше время люди вживую общались. Приходили домой друг к другу и общались.
— В ваше время были маленькие расстояния между домами, — сказала мама.
Крыть бабушке Урсуле было нечем, а потому она просто смерила нас с мамой возмущенным взглядом. Мол, все равно раньше все было лучше, скромнее и порядочнее, и это обсуждению не подлежало.
Извечный спор отцов и детей. Каждый на свой лад хвалит достижения и нравы своего поколения. Она остановила свой взгляд на мне.
— Кэндейси, ты споришь по мелочам, — сказала бабушка Урсула.
— Это ты ко мне придираешься.
— Я старею, мне позволено.
— Что позволено?
— Все позволено, — сказала бабушка Урсула, — и не перечь своей бабушке.
— Хорошо, — согласилась я, — не буду.
Вообще-то бабушка Урсула жаждала продолжения спора, а потому расстроилась еще больше. Уже и поговорить лишний раз на старости лет не с кем.
— Ну и кто там отныне топчет дедушкину квартиру? — задала вопрос мама.
Бабушка Урсула заинтересовалась прекрасным видом из моего окна на соседний дом.
— Я видела только одного интеллигентного человека, — сказала я.
— Как, — не выдержала бабушка Урсула, — почему ты не разглядела второго?
— Потому что договор пришел подписывать только один из них.
— Почему только один?
Но этого я и правда не могла объяснить.
— Видимо, второй молодой человек не смог прийти, — растерянно сказала я.
— А вдруг их там целая команда, — переживала бабушка Урсула, — вдруг их там очень много?
— Нет, только двое! — сказала я.
— Ты уверена?
— Конечно, уверена. У Лимбарди ведь было только два сына.
В комнате зависла подозрительная тишина. Мама в испуге стала смотреть на меня и на бабушку Урсулу. Бабушка Урсула стала медленно оседать в кресло.
— Что? Почему? — слабо говорила она. — При чем тут сыновья Лимбарди?
— Потому что, потому что…
Я поняла, что совершила ошибку, бабушка Урсула еще не была готова к такой новости. Но что-либо делать было поздно, я уже проговорилась.
Потом бабушка Урсула сидела в странном туманном состоянии в моем большом кресле, а мы с мамой тревожно переглядывались. Мол, немедленно вызывать медицинскую помощь или просто накапать бабушке на язык несколько сердечных капель?
По счастью бабушка Урсула пришла в себя сама и слабо сказала:
— Но у Лимбарди было три сына.
5
— А что поделывает Луи?
— Луи? С восторгом и трепетом перечитывает начало своей новой пьесы.
— Как? Опять?
— Только не говори ему, что мы знаем.
— Конечно, не скажу.
— А что поделывает А.М.?
— О, A.M. спит без задних ног.
— Его можно понять, он выдохся.
— Он не выдохся, он просто устал.
— Нет, он давно выдохся, и сам это понимает.
— Разве можно высказать все свои мысли?
— Можно. Только не говори ему это.
— Что не говорить? Он же понимает.
— Не говори, что мы тоже понимаем.
— О да, конечно.
— А что поделываешь ты?
— Я наблюдаю за сложной системой зеркал.
— Это через два балкона от нас?
— Да, где-то там.
— Я уже смотрел, там угол наклона не тот.
— Думаешь, тому, кто их сооружал, нас не видно?
— Думаю, что не видно.
— Интересно, может, они еще и жучков тут набросали?
— Не набросали, я бы на них давно наступил.
— О да, с тебя станется.
6
Мама всегда уговаривала меня стать дизайнером, как и она. Папа уговаривал меня стать фотографом, как он. Дядя Джон говорит, чтобы я и дальше работала в редакции, но еще окончила бы какой-нибудь филологический факультет, а не только литературные курсы, куда я поступила после школы. Тетя Аманда у нас преподаватель музыки, и она понимает, что меня уже поздно уговаривать стать музыкантом, это нужно было делать с раннего детства.
Мой папа работает в центральном фотоателье, и мы с Джессикой иногда ходим к нему на бесплатные фотосессии, а потом горько вздыхаем, что такая красота пропадает зря. Одна красота — в редакции местной газеты, вторая — в баре напротив редакции.
Моя мама работает дизайнером в доме моды, и я вполне могу идти по ее стопам. Рисовать платья и костюмы мы умеем от природы, так что я на своей работе даже особо не напрягалась бы. Но жизнь без трудностей не интересна, поэтому я и торчу в редакции газеты.