По-прежнему оставаясь в постели, Бетси не без зависти проследила за Джимом и Томасом. Ее бы Джим никогда не стал так утешать!
Впрочем, она не стала задерживаться на этой мысли. Ее слишком мучили приступы головной боли и тошноты, чтобы раздумывать о подобных пустяках. И вообще ей следовало как-то успокоиться. Сегодня все шло вкривь и вкось, особенно с того момента, как появился Джим. Мало того что Бетси схлопотала сотрясение мозга, так вдобавок ее эмоции пришли в полный беспорядок. Удивительно ли, что она чувствовала себя выжатой как лимон?
В то же время стоило Бетси закрыть глаза, как перед ее внутренним взором возникал образ Джима и будто наяву она видела, как тот движется, говорит, как меняется выражение его глаз. А еще ее преследовали запахи Джима — тонкие, волнующие, чувственные. Ей даже казалось, что сейчас, в болезненном состоянии, она стала острее реагировать на эти ароматы.
Однако все перечисленное служило для Бетси дополнительным доказательством того, что ей необходимо как можно скорее покинуть поместье Рокки-Брук, пока ситуация не усложнилась еще больше.
Движимая этой мыслью, она кое-как села на кровати и свесила ноги на пол. Затем, превозмогая головокружение, осторожно встала и медленно двинулась к платяному шкафу, где находились ее нехитрые вещички. Все это время в голове Бетси вертелась мысль, что, если бы Ник не устроил ей ловушку с курточкой, ноги бы ее уже не было в этом доме.
Добравшись до шкафа, Бетси прислонилась к нему и несколько минут стояла, взвешивая свои возможности. Вещей было немного, все они умещались в пакет. Наибольшее же сомнение вызывал вопрос, хватит ли у нее сил, чтобы незаметно спуститься в холл, выйти из дома, сесть в олдсмобиль и вывести его на дорогу. Бетси почему-то казалось, что если это удастся, то уж до Роузвилла она как-нибудь доберется.
Бетси прикусила губу — идея показалась ей такой заманчивой! Вот бы улизнуть отсюда до того, как вернется Джим с водой для приема лекарства, — он заходит в спальню и видит, что та пуста!
М-да, хорошо бы… А с другой стороны, как ей доехать домой, если даже путь к шкафу показался таким трудным?
И все-таки Бетси решила рискнуть. Как знать, вдруг ее затея удастся!
Правда, стоило Бетси открыть шкаф и наклониться за пакетом, в который предстояло сложить вещи, как на нее накатило такое сильное головокружение, что она едва не свалилась на пол. И все же Бетси отказывалась признать собственную слабость. Ухватившись за дверцу, она подождала, пока комната перестала плыть перед глазами, а потом принялась потихоньку собираться в дорогу.
Ей удалось уложить вещи, но когда она в очередной раз наклонилась, чтобы взять пакет, то кроме привычного уже головокружения ощутила приступ тошноты. Причем такой, что просто переждать его было невозможно. Пришлось ей, заплетаясь ногами и натыкаясь на предметы, бежать в ванную. К счастью, она успела, и едва склонилась над раковиной, как ее вырвало.
Правда, облегчения это не принесло. Усилия, затраченные на все происходящее, вызвали у Бетси такой мощный приступ боли, что она застонала, схватившись за виски. В глазах у нее потемнело — точь-в-точь как уже было недавно, перед тем как она лишилась чувств. Осознавая, что балансирует на грани, Бетси стиснула зубы, изо всех сил удерживая себя по эту сторону сознания.
Прошла минута-другая — и мрак перед глазами Бетси начал понемногу рассеиваться. Приступ как будто проходил.
В этот момент ее слух уловил звук открывавшейся двери.
Не успела, машинально констатировала Бетси. Джим вернулся до того, как я уехала.
Но это был не Джим. В комнату заглянул Ник, а за ним в проем просунул голову Клатчер. Неизвестно, что подумал последний, Ник же, увидев державшуюся одной рукой за раковину, а другой за лоб, бледную как смерть Бетси, исчез из виду, и из коридора донесся удалявшийся топот его ног.
Клатчер сначала побежал за Ником, потом вернулся в спальню — благо дверь так и осталась приоткрытой — и подошел к Бетси. Однако, не увидев обычной реакции — та не потрепала его по уху, не погладила по голове, — ткнулся носом в ее бедро, понюхал, словно решив на всякий случай проверить, она ли это, а затем сел на хвост и тихонько заскулил.
— Не сейчас, Клатчер, — выдавила Бетси, медленно выходя из ванной и ковыляя к кровати.
13
Она уже лежала, когда в спальню вбежал встревоженный Джим. Ник двигался за ним по пятам. Первым делом взглянув на опустевшую к этому времени ванную — действие, являвшееся косвенным подтверждением того, что Ник все-таки делает исключения в своем нежелании разговаривать, — Джим быстро обвел комнату взглядом, увидел в постели Бетси и бросился к ней.
— Ты что, в самом деле решила распрощаться с жизнью?! — крикнул он, гневно потрясая пластиковой бутылкой с минералкой. — Зачем ты встала с постели?! Ведь доктор Паттерсон ясно сказал: никаких движений, полный покой!
Тут, словно сообразив, что беглый осмотр спальни выявил нечто такое, чему он второпях не уделил должного внимания, Джим повернулся и устремил изумленный взгляд на открытый шкаф, возле которого валялся на полу пакет с вещами Бетси. В следующую секунду губы Джима сжались в прямую линию, и Бетси поняла, что сейчас он начнет метать громы и молнии.
Ох, ну почему бы ему не уйти отсюда и не оставить меня в покое! — вспыхнуло в ее скованном болью мозгу.
Однако Джим был далек от подобного проявления милосердия.
— Это еще что такое?! — сердито процедил он. — Неужели ты задумала уехать отсюда?!
Разумеется, она промолчала, не сочтя необходимым объяснять очевидное.
Тогда Джим произнес фразу, заставившую Бетси почувствовать себя неловко, даже несмотря на свое нынешнее состояние:
— Знаешь, как воспринял бы Томас известие, что ты умерла, пытаясь покинуть дом, в который он тебя пригласил? — Но не успела Бетси смутиться, как Джим добавил: — Похоже, тебе незнакомо чувство сострадания.
Настроение Бетси мгновенно изменилось.
Кто об этом говорит! — подумала она. Человек, размеры бесчувственности которого не поддаются описанию.
Сжав зубы, Бетси все же собралась произнести несколько нелицеприятных слов, но вовремя заметила выглядывавшего из-за спины Джима Ника. Мальчик по-прежнему находился здесь и слышал все, что говорил Джим.
Ну и пусть, промелькнуло в голове Бетси. Что ни делается, все к лучшему. Теперь Ник перестанет опасаться, что Джим женится на мне. Ничего смешнее этой мысли и быть не может!
Похоже, Джим заметил, куда она смотрит, потому что, повернувшись к Нику, произнес:
— Пожалуйста, отведи Клатчера вниз, ладно? Здесь ему сейчас не место. А я спущусь через пять минут.
Ник кивнул, взял Клатчера за ошейник и повел к выходу.
Вот, пожалуйста, подумала Бетси. Джиму он хотя бы кивает, прочих же будто не замечает.
Когда за Ником и Клатчером закрылась дверь, Джим взял со стоявшей рядом с кроватью тумбочки стакан и плеснул в него воды из принесенной бутылки. Затем сходил к столу за одной из оставленных доктором Паттерсоном таблеток и вернулся к кровати.
— Сесть сможешь?
После неудачной попытки собрать вещи и уехать у Бетси исчезло всякое желание двигаться, поэтому она лишь закрыла глаза.
— Хорошо, тогда открой рот, лекарство-то нужно принять…
Положив пилюлю Бетси на язык, Джим взял чашку с водой и сел на край кровати. Потом осторожно просунул руку под голову Бетси, чтобы помочь ей принять сидячее положение. И пока он это делал, Бетси почувствовала биение его пульса. Она невольно посмотрела Джиму в лицо, — которое было так близко! — и их взгляды встретились. В это пронзительное мгновение Бетси почудилось, что она слышит, как бьется сердце Джима — взволнованно, учащенно… Этот волшебный звук немедленно вызвал отклик в теле Бетси, такой сильный, что на мгновение отступила головная боль.
Джим кашлянул, отводя взгляд в сторону. Но в следующую минуту встрепенулся и поднес к губам Бетси чашку.
— Давай глотай таблетку… И чтобы больше никаких фокусов! Я-то ладно, а вот Томас воспримет твою блажь не очень хорошо.
Эти слова сразу вернули Бетси к реальности. Их суть сводилась к тому, что чуда ждать нечего — Джим никогда не преодолеет предвзятости по отношению к ней. И воздвигнутая между ними стена будет существовать вечно.
Только с больной головы можно допустить, что он позволит мне забыть прошлое, мрачно подумала Бетси.
Соскользнув с руки Джима, она без сил откинулась на подушки. Ее одолевала такая слабость, что невозможно было удержать слез и они наполнили глаза.
— Я лишь хотела сделать тебе приятное, — прошептала Бетси. — Мне ли не знать, что ты не желаешь моего присутствия в своем доме…
Джим прищурился.
— Правильно. Но я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не почувствуешь себя лучше. И пока не разрешит доктор Паттерсон, — тут же добавил он под воздействием какой-то мысли. — Не старайся корчить из себя мученицу, золотце, из этого ничего не получится. И вообще, я спектаклей не люблю!
— Как же ты ненавидишь меня… — устало вздохнула Бетси.
Мысли ее путались, и, лишь заметив саркастическую усмешку Джима, она сообразила, что не следовало произносить это вслух.
— Нет, дорогуша, ненависти я к тебе не испытываю. Это слишком сильное чувство, оно к тебе неприменимо. Жалость — да. Это больше подходит. Тебя можно пожалеть, потому что ты имела глупость влюбиться в Эндрю, который и тогда был женат, и сейчас пребывает в том же статусе, к тому же обзавелся сыном. — Он на миг умолк, словно подумав о чем-то, затем сказал: — Не могу понять, как Фейт, твоя мать, могла допустить такое! Ведь в то время она практически постоянно находилась здесь и не могла не видеть, как часто ты болтаешь с Эндрю. Могла бы догадаться, чем кончатся подобные беседы, — наклонности Эндрю были всем известны. — Он вновь на мгновение умолк, потом добавил другим тоном: — Правда, часть вины лежит и на мне. Я тоже должен был предвидеть, куда могут завести тебя приятельские отношения с Эндрю, но…
— Но ты был влюблен и ни о чем другом не думал, — медленно произнесла Бетси.
В следующее мгновение она заметила на лице Джима такое выражение, что ей стало не по себе.
— Да! — воскликнул он. — Я был настолько увлечен одной девушкой, что не замечал некоторых вещей, происходивших под самым моим носом. А ты… — продолжил Джим уже спокойнее, — насколько я знаю, ты никогда не выходила замуж. И даже не заводила сколько-нибудь серьезных романов… если верить слухам. Неужели твои чувства к Эндрю до сих пор сохранились?
Знал бы ты, о чем говоришь, проплыло в мозгу Бетси, которая почувствовала, что ее головная боль как будто понемногу стихает — наверное, начало действовать лекарство доктора Паттерсона.
— Моя личная жизнь никого не касается, а уж с тобой я и вовсе не собираюсь ее обсуждать, — заметила она, радуясь тому, что говорит спокойно.
Упоминание о жалости сильно задело ее, и она знала, что, оставшись в одиночестве, еще прольет немало горьких слез, вспоминая слова Джима. Сейчас же она лишь в очередной раз вздохнула.
— Извини, я устала.
Джим внимательно взглянул на нее и будто только сейчас, разглядев бледность лица, темные круги под глазами, измазанные йодом руки, вдруг осознал, что она гораздо слабее, чем ему казалось.