У Эйлин же не было никакого опыта, но она твердо знала, что полное единение тел невозможно без единения душ. Только мужчине, которому она отдала свое сердце, она была готова отдать свое тело.
Она была счастлива в объятиях Питера.
Питер прильнул к ее губам страстным поцелуем. Больше сдерживаться он был не в состоянии. Очень аккуратно, стараясь не причинить ни малейшей боли хрупкому существу под ним, он вошел в нее и начал плавные движения, постепенно подчиняя Эйлин любовному ритму.
Она чуть застонала, когда он уверенно сломал невидимую преграду внутри ее тела, но губы Питера тотчас нежно заскользили по ее шее, успокаивая ее. Питер ощущал ни с чем не сравнимое блаженство и жаждал, чтобы Эйлин разделила с ним его.
Наконец почувствовав, что кульминационный момент близок, Питер чуть приподнялся и выплеснул из себя столь долго копившееся в нем желание. И тотчас Эйлин вздрогнула и выгнулась, отвечая на его порыв…
А потом они обессилен но нежились в кровати. Эйлин чувствовала себя опустошенной, но она была безумно счастлива.
Как здорово, что я не вышла замуж за Патрика, пришла ей в голову нелепая мысль. Разве он был бы способен доставить мне подобное наслаждение?
Ей стало страшно при мысли о том, что она могла бы и не зайти в ту комнатку и не услышать циничные слова жениха. Тогда бы она стала женой Патрика Данна и никогда не узнала бы Питера…
Эйлин вздрогнула. Питер нежно привлек ее к себе.
— Что случилось? — спросил он заботливо. — О чем ты подумала?
— О том, что я могла бы и не познакомиться с тобой, — прошептала Эйлин.
Питер чуть побледнел. Сколько «если»… Если бы Эйлин не собиралась замуж за Патрика, если бы она не сбежала от него в день свадьбы, если бы она не уехала в Нью-Йорк…
В конце концов, если бы он оказался полным ослом и не позволил Максимилиану принять Эйлин на работу.
— Это невозможно, — твердо сказал он. — Провидение не допустило бы такой несправедливости.
Разговор не клеился. Они оба были слишком переполнены эмоциями, чтобы выражать их в словах. Эйлин задремала на плече Питера, и он боялся шевельнуться и разбудить ее. Больше всего на свете он хотел, чтобы ей было хорошо с ним. В любое время дня и ночи. Что бы они ни делали вместе…
Наконец Эйлин открыла глаза и сладко потянулась.
— Я что, спала? — удивленно спросила она.
Питер рассмеялся.
— Почему ты не разбудил меня? — обиженно протянула девушка.
— У меня не поднялась рука, — признался он. — Ты была похожа на маленького ангелочка…
— Ангелочка? — Эйлин нахмурилась. — Это такие упитанные ребята с крыльями и без всяких признаков половой принадлежности?
Питер кивнул, не понимая, куда она клонит.
— Значит, по-твоему, я не женщина, а ангел? — спросила она лукаво. — Придется доказать тебе, что это не так.
Прежде чем он успел опомниться, Эйлин поднялась и прижала его рукой к кровати. Сердце Питера заколотилось. Он послушно откинулся на подушку и стал ждать.
Эйлин коснулась легкими поцелуями его плеч и шеи, потом опустилась чуть ниже и пощекотала языком его соски. Питер и не подозревал, что они отличаются такой невероятной чувствительностью. Его плоть моментально отреагировала на ласки Эйлин. Питер рванулся было к девушке, но она повелительно положила руки ему на плечи и вернула его в прежнее положение.
Она провела рукой по его упругому животу, поиграла немного с жесткими завитками волос, а потом стремительно наклонилась и принялась чуть покусывать его. Переход был так неожидан, что с губ Питера сорвался стон. Он уже не помышлял о том, чтобы вновь занять главенствующее положение, предоставляя Эйлин полную свободу действий.
И она сполна воспользовалась ею. Питер кусал губы. Никогда еще ласки женщины не приводили его в такой экстаз. Эйлин опустилась еще ниже. Ее тяжелые длинные волосы приятно щекотали живот Питера. Девушка осторожно дотронулась языком до его возбужденной плоти, и Питер вновь застонал. Ее неторопливые исследования доставляли ему истинное блаженство. Он желал, чтобы она проявила большую смелость, но в то же время хотел, чтобы эта сладкая медленная пытка длилась вечно.
Эйлин по-прежнему поражалась сама себе.
Близость с мужчиной до брака казалась ей когда-то чем-то постыдным и неприемлемым. После замужества да, никуда от этого не денешься.
Надо же продолжать род, воспитывать детей. Она и не догадывалась о том, что любовь — это еще и небывалое удовольствие. Удовольствие, получаемое от ласк любимого; удовольствие, которое испытываешь, лаская сама…
Эйлин попеременно касалась Питера то рукой, то языком. Она видела, что он глубоко наслаждается, и это только подстегивало ее. Она училась доставлять радость, и это возбуждало ее не меньше, чем поцелуи и объятия Питера.
Приятно было ощущать свою власть над его телом.
Вскоре Питер почувствовал, что больше не в силах контролировать себя. Он приподнялся на локте и притянул к себе Эйлин. На этот раз она не посмела сопротивляться ему. Питер сжал девушку в объятиях и подмял под себя. Он больше не мог медлить и одним рывком вошел в нее, ничего не боясь и не осторожничая. Возбуждение, сладкая боль, страсть — все сплелось в один тугой клубок и породило желание, которое невозможно было утолить…
Когда они наконец оторвались друг от друга, была глубокая ночь. За окном было темно, и шум улицы почти совсем стих.
— Ты не против, если я останусь у тебя на ночь? — прошептал Питер.
— Я буду на этом настаивать, — рассмеялась Эйлин. — Завтра воскресенье, и можно спать бесконечно долго.
— Неужели ты думаешь, что я буду в состоянии просто спать в твоей постели? — усмехнулся Питер.
Эйлин невольно покраснела.
— Знаешь, рядом с тобой я теряю всякую способность думать, — честно призналась она.
— Я очень рад…
Они полежали еще немного, прислушиваюсь к дыханию друг друга.
— Патрика чуть удар не хватил, когда я сказал ему, что мы собираемся пожениться, — вдруг произнес Питер, Эйлин потеряла дар речи. Трудно было сказать, какое из этих заявлений поразило ее больше — то ли то, что Патрик так отреагировал на слова кузена, то ли утверждение Питера насчет их планов.
— Пожениться? — робко переспросила Эйлин.
— Конечно. И не рассчитывай, пожалуйста, сбежать от меня в церкви, — шутливо проговорил Питер.
Эйлин закрыла лицо руками. Как хорошо, что сейчас темно и он не может разглядеть ее как следует. Питер даже не представляет себе, какую боль ей причинили его слова.
— А как же Марджори? — через силу спросила она.
— Марджори… — По тону Питера было ясно, что ему неприятно об этом вспоминать. — Наверное, я поступил непорядочно… Она так мне и сказала. Но я был честен с ней. Когда она утащила нас с Патриком в парк, я сразу им во всем признался. Было невыносимо изображать ее жениха и все время думать о тебе.
Эйлин благодарно улыбнулась и погладила его руку.
— Ты ведь выйдешь за меня замуж? — внезапно спросил Питер с тревогой.
Он осознал, что Эйлин пока ни разу не выражала подобного желания. Неужели он слишком торопится?
— Да, — выдохнула она. — Если ты поклянешься мне, что у тебя сейчас нет никакой другой женщины.
Питер вспомнил слова кузена об Эйлин. Ревнивая истеричка! Что ж, она имеет полное право знать…
— У меня не только нет никакой другой женщины, — твердо ответил он, — но и никогда не будет. Может быть, это звучит очень старомодно, но я однолюб.
Эйлин счастливо рассмеялась и положила голову ему на грудь.
— Какое счастье, — сказала она проникновенно. — Значит, я все-таки стану миссис Данн… И мы с Патриком породнимся…
Питер ощутил легкий укол ревности.
— Ты сильно его любила? — осторожно спросил он.
— Не знаю, — легкомысленно ответила Эйлин. — Наверное, нет, раз я не умерла после того, что узнала…
— Господи, Эйлин, какой же суровой ты можешь быть, — вздохнул Питер.
— Ты за него заступаешься? — Голос Эйлин зазвенел в темноте.
— Ни в коем случае, — поспешил заверить ее Питер. — Но тебе не кажется, что ты могла бы и простить бедняге былое увлечение?
— Былое? — фыркнула Эйлин. — Он ничего не рассказал тебе?
— Он сказал только, что ты в день свадьбы узнала о его бывшей подружке и сбежала…
Питер насторожился. Неужели Патрик обвел его вокруг пальца?
— Какая ерунда! — рассмеялась Эйлин. — Разве я способна на подобную глупость? Я расскажу тебе, что случилось на самом деле. И ты сам решишь, была ли я права.
17
Этот день должен был стать самым счастливым в моей беззаботной жизни. Так полагалось.
Все говорят, что каждая девушка мечтает выйти замуж и получить хорошего мужа. Мой жених был идеален по всем статьям. Красивый, молодой, умный, богатый, из хорошей семьи.
Я знала его с самого детства, и было ясно, что наши родители только и мечтали, что о нашем браке. Естественно, нас никто не собирался сватать насильно. Но…
Ах, сколько раз мне давали понять, что Патрик Данн — исключительный молодой человек и счастлива будет та, кто станет его женой. Постепенно я и сама начала так думать. Можно ли винить неопытную девушку в том, что ее увлек блестящий молодой человек, которого все вокруг прочили ей в мужья?
Наверное, во мне просто нет духа противоречия. Героиня любого романа непременно воспротивилась бы такому давлению и доказала бы всему миру, что ее сердце само выберет своего мужчину. Я была не такой. Я послушно внимала всему, что мне рассказывали о Патрике, с удовольствием проводила с ним время и, что скрывать, была очень польщена, когда он объяснился мне в любви.
Его признание было равносильно предложению руки и сердца. Донахью и Данны принялись готовиться к свадьбе. Сколько радости это доставило моей матери! Она так давно мечтала об этом союзе. Не исключено, что с тех самых пор, как я лежала в колыбели.
Раньше я и не подозревала, что роль невесты настолько тяжела. Сто раз на дню ко мне приходили совершенно посторонние люди и предлагали свои услуги — парикмахеры, портные, ювелиры, музыканты, художники, фокусники… Был даже один жонглер. «Известие о нашей свадьбе быстро распространилось по городу. Все не сомневались в том, что это будет самое пышное мероприятие года. Приглашенные дамы начали шить себе туалеты еще до того, как я сама определилась с портнихой и фасоном.
А сколько времени мы потратили, выбирая свадебное платье! Не могу сказать, что это были неприятные хлопоты, но в конце у меня уже стала кружиться голова от обилия цветов, кружев и сверкающих камней. Моя мать почему-то считала, что чем больше драгоценностей я на себя повешу, тем красивее буду выглядеть. Мне пришлось немало постараться, чтобы убедить ее в обратном.
Дела хватало всем. У нас поселились многочисленные тетушки, кузины, племянницы и просто подружки. Обсуждалось свадебное меню, торжества, речи, платья, драгоценности, фейерверки, фонтаны, путешествия, подарки, приглашения…
Мне даже казалось временами, что свадьба никогда не состоится — столько различных препятствий и проблем то и дело появлялось.
Отец только хватался за голову — счета, которые приходили к нему каждый день, заставили бы любого сойти с ума. Но на самом деле он был счастлив. Роскошно выдать замуж единственную дочь было для него делом чести.