Спустя двадцать минут из спальни появилась ослепительная женщина в красном. Элис зачесала темные волосы высоко на затылке, кокетливо выпустив несколько длинных локонов. Слой тонального крема скрыл милые веснушки, а синие глаза, оттененные голубыми тенями, казались еще ярче.
Повернувшись перед зеркалом, Элис проверила, как смотрится юбка, если так можно было назвать узенькую полоску материи, едва доходившую до середины бедра. Да и выше талии ткани было немного, хихикнула про себя девушка, надевая клипсы. Платье было в высшей степени вызывающим — с низким вырезом на груди и спине и облегающим корсажем. И оно требовало соответствующего поведения.
Зазвенел дверной звонок. Элис быстро схватила сумочку и, наспех помолившись об успехе, сбежала вниз. Последний взгляд в зеркало, глубокий вдох, и она открыла дверь.
— Привет! — жизнерадостно воскликнула девушка. — Ты наверняка удивишься, но я готова вовремя. — Покачивая бедрами, она прошествовала мимо Антонио, даже не удостоив его взглядом. — Поехали, я умираю с голоду!
Тут Элис неосмотрительно оглянулась, и самообладание едва не изменило ей. Антонио и сам выглядел потрясающе, но что ее больше всего обрадовало — это его откровенное восхищение. Даже на расстоянии было видно, как тяжело вздымалась его грудь, а во взгляде светилось такое неприкрытое желание, что у девушки по коже побежали мурашки.
— Ты чем-то недоволен? — неожиданно охрипшим голосом спросила Элис. — Сам же велел надеть что-нибудь броское.
Тони криво усмехнулся.
— Да, велел. — Он по-прежнему не двигался с места, внимательно изучая девушку. Его глаза так откровенно ласкали ее тело, что Элис стала почти такой же красной, как ее платье. — Ты сказала деду насчет помолвки? — наконец поинтересовался Антонио.
— Да.
— И как?
— Он решил, что я спятила!
И, судя по всему, он прав, подумала Элис, иначе с чего бы ей воспарить на седьмое небо только оттого, что Антонио наградил ее страстным взглядом. Голова у девушки еще слегка кружилась, и она не заметила опасного блеска, появившегося в глазах ее «жениха», когда он усаживал ее в машину. Элис не сразу уловила момент, когда атмосфера в салоне автомобиля начала накаляться. Воздух, согретый их телами, словно сгустился, и, казалось, между ними стали проскакивать искры.
— Сегодня вечером ты надеваешь это платье в последний раз, — неожиданно коротко приказал Антонио. — Я хочу, чтобы ты создавала совсем другой образ.
Вот и прекрасно! Он уже разозлился.
— А ты бы предпочел маленькую чудо-девочку в благопристойном платьице? — насмешливо спросила Элис. — Зато в этом наряде я наверняка буду в центре внимания…
— Спасибо, это я и сам вижу, — оборвал ее мужчина. Они подъехали к стоянке у ресторана, и он остановил машину под разросшимся кустом пышно цветущего кизила. — Я раскусил твою грязную игру. — Он грубо обхватил пальцами колено девушки, затем передвинул руку выше.
— Прекрати, Тони! — выдохнула Элис, стиснув его запястье. — Какая еще грязная игра?
— Борьба за превосходство, — свирепо прорычал он.
Элис в панике пыталась отодрать его руку от своей ноги, но Антонио только усилил хватку. Затем его пальцы медленно двинулись выше, почти касаясь края ее атласных трусиков. Девушка попыталась отодвинуться, но это было бесполезно.
— Не понимаю, о чем ты! И вообще не будь идиотом! Отпусти меня сейчас же!
— Сначала ты меня выслушаешь, — упрямо заявил Антонио. — В нашей помолвке есть свои правила, и я хочу, чтобы ты их твердо усвоила. Ни у кого не возникнет сомнений по поводу того, кто из нас с тобой носит брюки. И не воображай, что можешь использовать свое тело, чтобы обвести меня вокруг пальца. Ничего у тебя не выйдет. Я никогда не валялся в ногах у женщины и никогда не буду! Я лучше уйду.
— Я и не думала использовать свое тело! — возмутилась Элис.
Антонио окончательно разозлился.
— Ты так и не научилась видеть грань между правдой и ложью? — презрительно заметил он. — Сегодня в школе ты ясно дала всем понять, что за весь день обо мне и не вспомнила, чтобы создалось впечатление, что это я тебя добиваюсь.
— Но я действительно была занята, — защищалась девушка.
— Когда люди влюблены, они друг о друге ни на минуту не забывают, — холодно заявил Тони. — И даже если ты не чувствовала ничего подобного, то должна была притвориться. А теперь ты вырядилась в это платье и выставила напоказ все свои прелести, явно рассчитывая возбудить меня и продемонстрировать всему ресторану, как я от тебя млею!
Элис яростно сверкнула на него глазами.
— У меня этого и в мыслях не было. Я не собираюсь тебя соблазнять. И платье надела исключительно ради своей роли. — Роли обезумевшей бабы, мысленно прибавила она. — Жаль, что я не напялила старую кофту и джинсы, а ведь собиралась же сначала! Господи, как же мне осточертели твои претензии!
— Мне тоже было не слишком приятно десять лет назад, когда меня бросили на растерзание двум мстительным сучкам! — прорычал Антонио, наконец убирая руку. — Но теперь все будет наоборот, и ты будешь плясать под мою дудку.
— Все ясно, — сухо отозвалась Элис. — Его светлость желает, чтобы я ползала перед ним на коленях.
— Ничего подобного! — огрызнулся Тони. — Мне это самому было бы противно. Я лишь хочу, чтобы было похоже, что мы влюблены друг в друга. Чтобы казалось, что ты любишь меня так же крепко, как и я тебя. И отношения между нами нежные, теплые и уважительные. Понятно?
Элис молчала, чувствуя себя глубоко несчастной. Ведь именно о таких отношениях она мечтала, а он заставлял изображать их!
— Ненавижу тебя! — выкрикнула девушка. — Только законченный мерзавец может так обращаться с женщиной! — Голос ее сорвался.
— Законченная стерва ничего другого и не заслуживает! — рявкнул в ответ Антонио. — И запомни: хочешь, чтобы я вел себя с тобой прилично наедине, держись на публике, как порядочная девушка!
Это уже была прямая угроза. Он явно решил показать ей, кто хозяин положения.
— Посмей только меня тронуть… — прошипела Элис.
— Мне необязательно прибегать к грубой силе. Я знаю способы получше, — прервал он. — Ты и так хорошо позабавилась, дразня меня своей чувственностью в магазине у Кэрол. Знала же, что я ничего не сделаю, пока она дышит нам в спину.
— Ч-что? — пробормотала совершенно ошеломленная Элис.
— Да на тебе было крупными буквами написано: «Доступно», — безжалостно продолжал Тони. — Да только я, к счастью, вовремя сообразил, что у тебя на уме. И больше не позволю тебе дразнить меня безнаказанно. И как-нибудь выберу время и заставлю тебя довести эту комедию до конца.
— Это была не… — Элис осеклась, поняв, что не может сказать ему правду, ведь это значило бы признаться, что она растаяла в его объятиях. Пусть уж лучше считает, что она водила его за нос. — Я… просто подумала, что это естественно для влюбленной женщины, — прошептала девушка.
— Вылезай, черт бы тебя побрал! — приказал Антонио. — Да не забудь нацепить на лицо улыбку!
— Не могу.
— Тогда посиди еще и соберись с силами. — Он включил радио, и салон заполнила лирическая мелодия. — Это поможет тебе настроиться на правильный лад. И не забудь — в ресторане будут люди, которые меня знают, кое-кто, может, даже помнит об аварии. Приготовься встретить пару-тройку враждебных взглядов.
— К этому я как раз готова, — негромко произнесла девушка, устало открывая дверцу машины.
— Не сейчас! — прикрикнул Тони. — С таким-то кислым видом!
— Мы опоздаем.
— Ничего, наш столик подождет.
— Хозяин ресторана терпеть не может, когда опаздывают. Мои ребята работали у него официантами, и я знаю…
— Меня он будет ждать хоть до скончания века, — уверенно заявил Антонио. — Эти люди первыми сообразили, как много я могу дать этому городу. Им и в голову не придет мне хоть в чем то перечить. Таковы плоды власти, Элис. И теперь, когда она у меня в руках, я ни за что не упущу ее.
8
Да, с содроганием подумала Элис. Щелкнул пальцами — и все встают по стойке «смирно». Она всегда с презрением относилась к тем, кто пользовался властью, чтобы вертеть другими. Однако сейчас девушка была бы счастлива, имей она хоть крупицу власти, чтобы как-то контролировать ситуацию. Ладно, теперь вся надежда на ее план. При мысли о том, что она может победить Антонио его же оружием, у Элис на губах заиграла улыбка.
— Хорошо, я готова, — бодро заявила она.
Антонио насмешливо посмотрел на нее:
— Надо отдать тебе должное, ты умеешь собраться в нужный момент.
И они вошли в переполненный ресторан, держась за руки и глядя в глаза друг другу. Со всех сторон раздались изумленные возгласы, однако парочка и бровью не повела. Антонио с гордостью повел Элис через весь зал, поддерживая под руку. Девушка тяжело повисла на нем: несмотря на внешнее спокойствие, у нее подгибались колени.
Их столик находился на террасе — с видом на реку. Метрдотель деликатно подождал в стороне, пока влюбленные вдоволь насмотрелись друг на друга, и только тогда подошел с меню. Антонио долго и неторопливо изучал его, не обращая ни малейшего внимания на официанта, уже начинавшего проявлять нетерпение. Наконец он сделал заказ и, когда принесли шампанское, заявил:
— Я расскажу тебе о своем детстве.
Элис удивилась. Тони никогда не распространялся о жизни, которую вел до приезда в Эверласт, и на все расспросы лишь коротко отвечал, что она была нелегкой.
— А это обязательно? — мягко спросила девушка.
— Ты должна знать, что говорить, когда будешь восторженно расписывать меня Питу, — сухо пояснил он.
Элис опустила глаза в тарелку. Сообщить деду об Антонио будет не легче, чем Марии. Однако девушка быстро взяла себя в руки. Пока что надо продолжать представление, а там видно будет. Слава богу, что Гарднера — владельца заведения — сегодня не было в ресторане. После того, что она собирается выкинуть, ей будет нелегко посмотреть ему в глаза.
— Раз так, расскажи мне о Сицилии, — попросила Элис.
Выражение лица Антонио смягчилось, и он улыбнулся ей.
— Бессовестная ты женщина! — И, помолчав, добавил: — В последнее время нам обоим пришлось несладко. Давай сегодня просто отдохнем и развлечемся, хорошо?
Обезоруженная его открытой улыбкой, Элис кивнула.
— Сицилия, — задумчиво произнес Тони. — Суровая и прекрасная. Люди там подозрительны и живут, подчиняясь древним законам фамильной чести. У отца в Палермо была небольшая мастерская по ремонту автомобилей. Мы жили в битком набитом маленьком доме. У нас с двоюродным братом была одна пара обуви на двоих. Знаешь, в таких условиях люди очень сближаются.
Окно в мир, выковавший Антонио и сделавший его таким, какой он есть, подумала Элис.
— Могу себе представить, — спокойно произнесла она.
— Сомневаюсь, — сухо заметил Тони. — Дети в Палермо взрослеют быстро. К двенадцати годам я уже был квалифицированным механиком — ведь мне приходилось помогать отцу каждый день.
— А как же школа? — спросила Элис.
— Какая там школа! — Он подцепил на вилку кусочек утки и невесело рассмеялся. — Нам надо было бороться за выживание. А это означало, что каждый должен был зарабатывать хоть какие-то деньги. Я учил уроки поздно вечером, когда, отстояв вместе с двумя десятками других детей огромную очередь к водяному насосу, притаскивал домой несколько ведер воды.