– Ну не стоит так переживать, Тори, детка, все утрясется. Лучше побереги себя, а то наживешь мигрень. Иди-ка отдохни немного, полежи или поспи.
– Замечательная мысль, но у меня есть идея получше, – сказала Виктория. – Сейчас надену купальник и пойду в бухту поплаваю. Морское купание всегда действует на меня ободряюще.
– Что ж, правильно. – Джуди потрепала ее по плечу. Море, оно такое, лечит все недуги – и телесные и душевные.
Что она имеет в виду? – всполошилась Виктория. Неужели догадывается, что она безнадежно влюблена в их гостя? Неужели это так заметно?
– А раз уж ты все равно идешь наверх, захвати свитер Фреда и положи ему в комод, я его постирала.
Виктории не хотелось встречаться с Фредом, но, вспомнив, что только что видела его гуляющим по парку, она успокоилась и протянула руку за свитером.
– Хорошо, давай.
Фред вошел в свою комнату, намереваясь сразу пойти принять душ, но, сделав всего пару шагов, остановился как вкопанный. Кровь отхлынула от его лица.
Виктория стояла возле комода и держала в руках пистолет, дуло которого было направлено в потолок. Бросив быстрый взгляд на открытый ящик комода и валяющийся на полу свитер, он сразу понял, что произошло.
Виктория повернула к нему белое как полотно лицо с огромными испуганными глазами.
– Откуда это у тебя?
– Тори, пожалуйста, осторожнее, он заряжен, – предупредил Фред спокойным голосом. Он уже взял себя в руки, хотя в первое мгновение, когда он увидел Тори с пистолетом в руке, сердце чуть не выскочило у него из груди.
– Я вижу. Откуда он у тебя и зачем?
Не сводя с нее глаз, Фред подошел к ней, осторожно забрал у нее пистолет и положил его обратно в ящик комода.
– Почему ты его не разрядил? – спросила она глухим голосом.
– Потому что он нужен мне заряженным. Никогда не знаешь, когда он может понадобиться.
Она испуганно отшатнулась от него.
– Ты обманул меня. Ты не адвокат, верно? Кто же ты на самом деле, Фред?
– А ты храбрая девушка, Тори, – сказал он. – Другая на твоем месте рухнула бы в обморок при виде заряженного оружия.
– Я не слабонервная барышня. Ты не ответил на мой вопрос.
Ну вот, снова все пошло не так, как задумано. Дернул же его черт оставить оружие почти на виду, в ящике комода! Вот болван! А еще профессионал называется.
– Присядь, Тори, я постараюсь тебе все объяснить.
Она нервно сглотнула, но подчинилась и присела на край кровати, потуже затянув пояс шелкового халата.
– Судя по всему, ты собираешься сообщить мне что-то не очень приятное. Надеюсь, ты не хочешь сказать, что ты убийца, скрывающийся от полиции, или что-то в этом роде.
Виктория пыталась шутить, но было заметно, что она ужасно нервничает.
– Нет, я не убийца и не преступник, – успокоил он ее, – на этот счет ты можешь не волноваться.
– Тогда кто же ты?
– Я полицейский. Отдел по борьбе с наркотиками.
– А говорил, что адвокат.
– В сущности, так оно и есть. У меня юридическое образование, просто так случилось, что сразу по окончании юридической школы я пошел работать в полицию. – Он подошел к комоду, выдвинул другой ящик и из-под стопки белья вытащил черный кожаный футляр. Открыв его, он достал свой значок и протянул ей.
– Я детектив полицейского управления Сан-Франциско. Уже несколько месяцев мы охотимся за главарем банды наркодельцов. Подобрались к нему достаточно близко. – Он поморщился и добавил: – Слишком близко.
– Так, значит, ты был ранен, верно? – догадалась она. – О боже, тебя же могли убить!
– Ну не убили же, – улыбнулся он. – Так что, как видишь, все не так уж плохо.
– Да, теперь мне многое становится понятным, – задумчиво проговорила она. – Почему ты сразу мне все не рассказал?
– Я не мог, не имел права. К тому же я тебя совсем не знал и уж никак не ожидал, что… увлекусь тобою.
Она опустила глаза и покраснела.
– А ты… правда увлечен мною?
Не просто увлечен, а одержим тобой, хотелось закричать ему, но он сдержался, взял ее рукой за подбородок и, повернув голову к себе, заставил посмотреть на него.
– Тори, я…
Она отстранилась и отвернулась.
– Не надо, Фред.
– Прости, Тори, я не хотел причинить тебе боль.
– Дело не во мне. Тебе, насколько я понимаю, по-прежнему угрожает опасность, да? Тот преступник, который стрелял в тебя, он ведь все еще на свободе? А если они найдут тебя здесь?
– Никто не знает, где я, кроме одного надежного и проверенного человека. Тебе ничто не угрожает. Я бы не остался здесь ни минуты, если бы думал, что тебе грозит хоть малейшая опасность. Но даже если что-то, не дай бог, случится, я сумею тебя защитить. Верь мне, тебе нечего бояться.
– Я верю, что ты настоящий профессионал и умеешь защищать других людей. А себя? Себя ты сумеешь защитить? Потому что, если с тобой что-нибудь случится, я… я… – Она всхлипнула и, обхватив его руками за спину, спрятала лицо у него на плече.
Он обнял ее и почувствовал, как вздрагивает ее хрупкое тело. Господи, подумал он, как же эта девушка дорога ему. Да будь он проклят, если позволит хоть одному волоску упасть с ее головы!
– Ну-ну, детка, не надо, не расстраивайся, все будет хорошо.
Она подняла к нему бледное встревоженное лицо с заплаканными глазами.
– Обещай мне, что будешь осторожен, ладно? Потому что если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу.
Он очень нежно, подушечками больших пальцев, стер слезинки у нее под глазами. Столько тревоги было в этих изумрудных глазах, тревоги за него, что он почувствовал, как тепло и счастье затопляют его сердце. Хотелось петь и кричать от радости или совершить какой-нибудь совсем не свойственный ему безумный поступок. Да теперь, когда он знает, что небезразличен ей, что она тревожится о нем, он чувствовал в себе силы одолеть десятерых Блумсби.
– Обещаю, радость моя, что буду очень и очень осторожен. – Он наклонился и коснулся ее губ в нежнейшем поцелуе. Потом еще и еще. А потом они немного посидели, обнявшись, просто наслаждаясь близостью друг друга.
– Ты не расскажешь мне, почему оставил семейный бизнес и решил стать юристом, а потом полицейским? – попросила она, спустя некоторое время.
– Ты правда хочешь знать, Тори?
– Конечно.
Он заколебался. Он никому о себе ничего не рассказывал, потому что твердо знал суровую истину: этим ты можешь навредить себе, ибо враги не преминут воспользоваться любой информацией, которая попадет к ним, даже, казалось бы, самой невинной. Поэтому он взял за правило ни с кем не откровенничать, всегда был сдержан и даже замкнут, и это не раз и не два сослужило ему хорошую службу. Но Виктория, такая открытая и доверчивая, принимающая на веру каждое его слово, заслуживает откровенности. В конце концов, то, что он собирался ей рассказать, не было такой уж тайной за семью печатями.
Фред немного помолчал, собираясь с мыслями, затем начал свой рассказ:
– У меня был брат Сандро, на пять лет моложе меня. Он умер в восемнадцать лет.
– Мне очень жаль, – с сочувствием проговорила Виктория.
– Да, я знаю. Спасибо, милая. Я тогда только вернулся из Испании от дяди, где, как я уже тебе говорил, изучал виноделие, собираясь занять свое место в семейном бизнесе. Сандро учился на первом курсе колледжа. Он был замечательным парнем, но слишком строго относился к себе. Как я уже потом узнал из его дневника, он считал меня своим кумиром, хотел во всем походить на меня, но, к сожалению, почему-то был уверен, что ему это не под силу, что у него нет ни моих способностей, ни моего упорства в достижении поставленной цели. – Фред повел плечами, словно сбрасывая тяжелый груз. – В своем дневнике Сандро писал, что чувствовал себя одиноким и никому не нужным.
– И ты винишь в этом себя?
– Отчасти.
– Но почему?
– Потому что я должен был быть более внимательным к тому, что происходило с ним, больше уделять ему внимания, вникать в его проблемы, все-таки я был старшим братом. Сандро уехал учиться в колледж и впервые оказался вдали от семьи, без нашей поддержки и с чувством, что он ни на что не годен.
– Кажется, я где-то читала, что это называется кризис взросления. Такое со многими происходит, – сказала Виктория, пытаясь убедить его, что тут нет его вины. Он понимал это, и был благодарен ей за поддержку.
– Да, но большинство справляются с этим и в конце концов находят себя в этой жизни. А Сандро слишком строго относился к своим недостаткам и слабостям и не хотел принимать во внимание то хорошее, что мы в нем ценили. Этот груз оказался для него слишком тяжелым, и он пристрастился к наркотикам. Когда мы поняли, что происходит что-то неладное, было уже поздно. Однажды утром его нашли мертвым в своей комнате. Он умер от передозировки героина.
Рассказ Фреда тронул Викторию до глубины души. Она сочувственно пожала ему руку.
– Поначалу я просто не находил себе места от чувства вины, несмотря на то что все меня убеждали, что я ни в чем не виноват. А потом меня обуяла злость на тех подонков, которые наживают миллионы на чужом горе, приучают детей и подростков к наркотикам, пользуясь их неуверенностью и незащищенностью. Я отправился в колледж, чтобы найти негодяев, на которых можно было бы обрушить свою ярость. То, что я обнаружил, ошеломило меня. Наркотики были там почти что нормой жизни, а ниточки, за которые мне удалось зацепиться, вели так далеко и глубоко, что мне одному было не под силу распутать эту паутину. Вместо того чтобы хоть как-то утешить себя и свою семью, я оказался в безвыходной ситуации, где ничего не мог сделать.
– И тогда ты решил стать полицейским, чтобы бороться с наркомафией и мстить за смерть брата.
– Да, ты права. Вначале я хотел стать прокурором, чтобы безжалостно сажать этих гадов, но, когда закончил юридическую школу, мне предложили пойти в отдел по борьбе с наркотиками и я, разумеется, согласился.
– И многих наркодельцов тебе удалось поймать за эти годы?
– Немало. И буду продолжать, – твердо сказал он. – Мне хочется верить, что, ловя и сажая этих мерзавцев, я могу уберечь чьего-то сына, мужа или брата от этой скверны, если уж не сумел уберечь своего.
– Но ведь тебя могут убить! – воскликнула Виктория.
– Могут, – согласился он, – но я никогда не думаю об этом.
Она поняла, что боится за него, боится ужасно. Господи, да я же люблю его! – вдруг осенило Викторию, и эта мысль обрадовала и одновременно опечалила ее. Она понимала, что эта любовь не принесет ей ничего, кроме мучительной боли, потому что Фред из тех мужчин, для которых работа всегда будет на первом месте и которые не желают связывать себя никакими обязательствами. К тому же ей показалось, что он боится всякой привязанности, боится вновь испытать горечь и чувство вины и влечение, которое он испытывает к ней, сбивает его с толку и пугает до чертиков. Недаром же он все время твердит, чтобы она держалась от него подальше. Если бы не обстоятельства, он наверняка давно бы уже сбежал.
Словно прочитав ее мысли, он сказал:
– Тори, я принял решение: завтра утром я уезжаю.
– Уезжаешь? – переспросила она дрогнувшим голосом.
– Да. Я понял, что не имею права подвергать тебя и Джуди опасности. Если кто-то из банды и вправду меня здесь обнаружит, неизвестно, что может произойти. Поэтому мне лучше уехать.
– А как же я? – жалобно спросила она.
– А ты будешь продолжать трудиться над реконструкцией этого прекрасного старинного особняка, с блеском закончишь ее, откроешь гостиницу и станешь владелицей самого модного и известного во всем штате гостиничного комплекса. И, возможно, когда-нибудь я вновь приеду погостить к тебе.