1
— Энн?
Девушка услышала, как чей-то голос произнес ее имя, и попыталась ответить. Но стоило ей приподнять на мгновение веки, как она тут же зажмурилась, не в силах вынести полоснувшего по глазам луча света.
— Я собираюсь сделать вам укол, — продолжил некто тоном, каким обычно увещевают маленьких детей перед болезненной процедурой. — Просто расслабьтесь и ни о чем не беспокойтесь.
Энн покорно дала себя увлечь в ту же беспросветную бездну, в которую уже падала когда-то. Но на сей раз девушка приняла забытье с благодарностью, потому что оно несло в себе умиротворение и покой.
Очнувшись во второй раз, Энн почувствовала, что боль утихла и свет больше не резал глаз. Попытавшись приподняться, она разглядела рядом с кроватью неясную фигуру, и уже знакомый голос произнес:
— Вы проснулись, милочка? Отлично. Стакан воды?
— Где… — Язык с трудом ворочался во рту, и Энн с неимоверным трудом, почти насильно, выталкивала слова из горла. — Где я?..
— В больнице, милочка. — Глаза Энн различили лицо женщины средних лет, склонившееся над ней; рассеянный свет пробивался сквозь седые волосы сиделки, отчего они напоминали ореол. — У вас была травма головы. Вспомнили?
— Ник…
— Да-да, милочка. — По дежурной сухости, с которой были произнесены эти слова, Энн поняла, что сиделка будет поддакивать всему, что бы ни сказала Энн, лишь бы не раздражать больную. — А теперь мы закроем глазки и хорошенько выспимся. Худшее позади. Утром, я убеждена, вы, милочка, будете как огурчик! Договорились?
Энн хотела задать множество вопросов, но у нее не было сил. И перед тем как снова провалиться в теплую сладкую дрему, девушка еще раз прошептала имя, которое не хотела забыть, когда придет время возвращаться к реальности.
— Чашечку чаю?
Звон посуды и звуки уже знакомого голоса заставили Энн раскрыть глаза как раз в тот момент, когда чьи-то руки раздвинули шторы на окнах, впустив в маленькую палату солнечный свет.
— Да, благодарю вас. — Энн с усилием села на тесной больничной койке и приняла чашку из рук одной из двух медсестер, окруживших постель. Изматывающая головная боль ушла, оставив лишь воспоминание. — Должно быть, я проспала всю ночь, — произнесла она неуверенно.
— Вы спали все время с тех пор, как вас доставили в больницу, милочка, — бодро ответила одна из женщин. — Самая лучшая терапия при сотрясении мозга. Как вы себя чувствуете?
— Лучше. Намного лучше, — слабым голосом отозвалась Энн.
— Отлично. — Обе, не сговариваясь, ободряюще кивнули.
— Несчастный случай, да? — спросила одна из медсестер.
— Что? — В это мгновение Энн вспомнила все — разом и в малейших подробностях. И преисполнилась чувством благодарности к своему мозгу, который вновь заработал. — Да-да, я упала, как только сошла с поезда. Я спускалась по лестнице и поскользнулась — там, кажется, что-то разлили. — Она говорила медленно, вспоминая на ходу. — По-моему, я поранила лоб.
— И еще как, дорогая. Но все хорошо, что хорошо кончается, верно? К счастью, рядом оказался кто-то, кто привел вас сюда. Вы могли вечность блуждать по округе в таком состоянии, и никто бы не обратил внимания! Хотя здешние жители особой черствостью не отличаются, в наше время трудно надеяться на чуткость… Ладно, пейте ваш чай, а мы пойдем принесем вам завтрак. Хорошо?
— Спасибо. — Энн попыталась улыбнуться.
— Так приятно видеть вас снова в хорошей форме, — сказала одна из женщин, обернувшись на пороге. — Сначала мы подумали, что это простое сотрясение, но вы были так измучены, что все наши усилия ни к чему не приводили. Скажите, вы недавно перенесли какую-нибудь болезнь?
— Да. — Энн не хотела углубляться в эту тему и быстро добавила: — Воспаление легких. Я и приехала сюда потому, что решила: здешний воздух послужит хорошим лекарством после городского смога.
— Можете не сомневаться, — с улыбкой заверила ее женщина. — А теперь отдыхайте. Посмотрим, что скажет доктор.
Вскоре после обеда раздался стук в дверь, и Энн уселась на кровати, ожидая увидеть врача или кого-то из ассистентов. Но вошедший в палату высокий темноволосый мужчина был явно не из штата больницы.
— Здравствуйте, Энн. — Девушка сразу же вспомнила этот глубокий, слегка насмешливый голос, который неоднократно слышала во сне последние несколько часов. — Как вы?
— Все хорошо. — Она неожиданно сообразила, как отвратительно смотрится в безликой больничной рубашке, с бледным лицом, не тронутым косметикой и вдобавок обезображенным ссадиной на лбу… А он был таким красавцем!
Даже вчера, находясь в полузабытьи, девушка не могла не заметить исключительной привлекательности своего спасителя. Сегодня же, в ясном уме и почти здравии, Энн почувствовала на себе удесятеренную притягательную силу, которую излучали это большое и ладно скроенное тело и ослепительно красивое лицо мужчины. А ощущение надежности лишь добавляло очков его неотразимой привлекательности.
— Вы меня не помните? — тихо спросил он, когда пауза затянулась. — Меня зовут Ник. Ник Хартли, ветеринар. Мы с моей сестрой, Морин, привели вас сюда вчера поздно вечером.
— Да-да, конечно, помню. — На самом деле широко открытые глаза, которые он ошибочно принял за признак недоумения, светились переполнявшим Энн чувством благодарности. — Я… вам так признательна, — запинаясь, пробормотала она. — С вашей стороны это было…
Но он лишь досадливо отмахнулся.
— Любой на моем месте сделал бы то же самое, — заявил Ник безапелляционным тоном. — Я просто случайно оказался рядом, вот и все. Медсестра сказала, что вы будто бы что-то вспомнили… о падении с лестницы, да?
— Да, на выходе со станции. — Никогда еще в жизни Энн не чувствовала себя столь скованно, и, чтобы не продолжать во всех отношениях скользкую тему, девушка попыталась как можно более естественно изобразить на лице улыбку. — Глупо, правда? Мне следовало смотреть под ноги…
— Как же родители могли отпустить вас одну в такую глушь?
— Что?! — Энн не смогла скрыть изумления.
— Я спросил, как же родители могли отпустить вас одну в такую глушь? — повторил он абсолютно серьезно, без тени иронии.
— А меня никто и не отпускал! — Энн вызывающе вздернула подбородок, чувствуя, как кровь отхлынула от лица и оно стало белым не от недомогания, а от накатившего раздражения. — Я сама за себя отвечаю, только я — и никто больше!
— Серьезно? — Он подошел к кровати и склонился над Энн, изучая ее глазами, которые превратились в две узкие щелки. В позе мужчины ощущалось внутреннее напряжение, скрываемое внешним безразличием. — И сколько же вам лет, мисс Энн Милтон? Пятнадцать, шестнадцать? Только мне нужна правда, имейте в виду! — Предупреждение прозвучало почти шутливо. — Поскольку вы убежали из дому, сейчас пришло время сознаться.
— Ну а если мне… — Она неотрывно глядела ему прямо в глаза, и изумление в ее собственных, фиалково-голубых, сменялось гневом. — А что вы скажете, если мне двадцать один год. Двадцать один, слышите? — процедила Энн сквозь зубы.
— Не верю, — просто ответил Ник, окидывая взглядом почти бесплотную фигурку, прикрытую одеялом, лежащие поверх него изящные руки и лицо, в котором не было ни кровинки. — Даже не пытайтесь уверить меня, что вам больше шестнадцати.
— Что?!. Да как вы смеете! — Всю жизнь Энн провела в безуспешных попытках выглядеть старше, чем казалась, и обычно легко воспринимала недоверие окружающих. Но чтобы этот мужчина считал ее школьницей…
А он продолжал холодным, лишенным всяких эмоций голосом:
— Если вы настаиваете, то ведь это совсем не трудно доказать, не так ли?
— Доказать? — Энн внезапно поняла, что почти кричит, и заставила себя говорить тише: — Вообще-то, я не обязана что-либо доказывать, но… будьте добры, передайте мне мою сумочку. Она на спинке стула.
— С удовольствием.
Ник лениво нагнулся, снял со спинки стула ее дорожную сумочку и театральным жестом подал ее. После этого с отсутствующим видом стал наблюдать, как Энн роется в вещах.
— Права подойдут? — спросила девушка подчеркнуто безразлично, выудив из глубин сумочки пластиковую карточку.
— Права? — На лице Ника появилось что-то похожее на искренний интерес.
— Да, это документ, дающий мне право водить машину, — язвительно объяснила Энн. — И эти у меня уже более четырех лет. Ну, удовлетворены? — Она почувствовала, как голова снова наливается болью, но на сей раз этому способствовал только что учиненный ей унизительный допрос. — Я вовсе не беглянка, или что там еще вы себе нафантазировали… Я здесь… на отдыхе. — В каком-то смысле так оно и было на самом деле.
— Вижу. — Ник смерил Энн долгим взглядом, а потом произнес совсем другим тоном: — Выходит, я ошибся. Приношу свои извинения. Если вы будете столь любезны и дадите номер телефона или адрес места, где собирались остановиться, я позвоню туда и объясню причину, по которой вы не смогли вовремя прибыть.
— Это необязательно… — Он все знает, с горечью подумала Энн. Это читалось в насмешливых серых глазах, которые изучали ее, не отпуская ни на миг. — На самом деле я еще ничего не заказывала, — созналась девушка. — Думала, что найду что-нибудь подходящее на месте.
— Да? — Ник произнес это тоном, каким обычно разговаривают с нашалившим ребенком. — Слоу не самый захудалый городок в графстве, и здесь в разгар сезона нелегко отыскать свободную комнату. Правда, в округе много других деревень и небольших городов, в которых…
— Но я хотела остановиться именно здесь, — решительно прервала его Энн.
— Но почему? Все городки похожи один на другой…
— Ну и пусть, а мне нравится именно этот! — упрямо повторила она.
— А вы настойчивая малышка, верно? — спросил он, улыбнувшись.
Энн пожала плечами. В словах Ника она не услышала и тени комплимента, но объяснять, почему так вцепилась в Слоу, — особенно ему! — не собиралась.
— Впрочем, дело ваше, — наконец произнес Ник, со странным выражением глядя на ее волосы, которые светились серебром в солнечных лучах. — Но поиски займут не один час, — предупредил он.
— Наплевать.
Сейчас, в этой чудовищной рубашке, со спутавшимися волосами и горящими глазами, ей не дашь и двенадцати, со вздохом подумал Ник. И как она, выписавшись из больницы, будет, бродить в поисках жилья? И это после травмы черепа!..
— Ну, мне пора. У меня были дела на ферме по другую сторону реки, и поскольку мой путь пролегал мимо больницы, я счел необходимым заехать и справиться о вашем здоровье. — Голос Ника прозвучал странно безжизненно. — Заеду на обратном пути, хорошо?
— К тому времени я уже, наверное, выпишусь, — сказала Энн с расстановкой. — Но в любом случае спасибо за помощь. И пожалуйста, передайте мою благодарность вашей сестре.
Ей казалось, что она правильно выбрала тон, но стоило взглянуть мужчине в глаза и увидеть в них неприкрытый сарказм, как Энн поняла, что ошиблась.
— Не любите, когда вам указывают на то, что вы ведете себя как дура? — произнес Ник тихо и совсем неагрессивно, после чего направился к двери. Уже покидая палату, он обернулся и добавил, прежде чем она успела ответить: — До свидания, Энн.