— Ну, спасибо, подружка!
Джесси вдруг сообразила, что принимает разговор слишком близко к сердцу, хотя неизвестно почему. Реакция на его внезапное появление? Нет, скорее, на привычную, но давно забытую его манеру над всем иронизировать.
— Эдди, если ты только хотел пригласить меня послушать джаз, почему просто не позвонил? Зачем ты все же приехал?
— Если коротко, мне недостает нашей дружбы, Джесс, и теперь, когда я сюда вернулся, хотелось бы возродить ее.
— Вот как?
— Да.
— Взять, щелкнуть, словно имеешь дело с выключателем, и готово?
— А почему нет, если специально не усложнять? Не понимаю, почему ты встречаешь это в штыки.
— Не хохми.
— Ничего не могу с собой поделать.
Джесси прикрыла глаза пальцами и простонала:
— Я же вчера тебе ясно сказала.
— Ясно только одно, подруга, в отличие от тебя я не могу забыть о тех восемнадцати годах, которые мы провели когда-то бок о бок. Ты слишком переплелась с моей жизнью. Как это тебе удалось, Джесс, сам не понимаю…
Под его откровенно пристальным взглядом ей стало неловко.
— Если все так, почему же ты не разыскал меня раньше? Сейчас декабрь, Эдди, а ты вернулся в Штаты еще в августе.
— Разве я не говорил, как был занят. Ты хоть представляешь, что значит включиться в работу Детройтского симфонического? Пять, а то и шесть концертов в неделю, постоянно обновление программы, разучивание новых партитур…
— Но у тебя же находилось время для Рут и своего джаза?..
— Если хочешь знать правду, я боялся звонить.
Джесси рассмеялась.
— Ты? Боялся?.. Рассказывай кому-нибудь другому, только не мне.
— Я чувствовал, что меня ожидает неласковый прием. И не ошибся.
Джесси на секунду растерялась, но выручил звонок.
— Я должна идти. У меня урок.
— Могу я поприсутствовать?
— Нет!
Да что с ним в самом деле? — мелькнуло у нее в голове.
— Почему?
— О, не знаю. Просто не хочу, — заупрямилась девушка.
— Ну же, обещаю не бросать шарики из жеваной бумаги, передавать записочки и задавать дурацкие вопросы.
Джесси почувствовала, что попала в западню, и честно ответила:
— Ты меня будешь отвлекать.
Эдди рассмеялся, обнял ее за плечи и сказал:
— Не буду. Ты всегда прекрасно владела собой…
Он сел в последнем ряду, как бывало обычно в школе. «Хулиганский ряд» называли его учителя. Студенты с любопытством поглядывали на незнакомца. Он же невозмутимо вытянул в проход длинные ноги, скрестил руки на груди и только посверкивал своими дьявольскими темными глазами. Стоя за кафедрой, Джесси постоянно ощущала его изучающий взгляд. Я, должно быть, кажусь ему простушкой, подумала она, в домашней вязки шерстяной кофте и бежевой юбке, в скромных сапожках на низком каблуке.
Черт бы побрал, кляла девушка его и нелепую ситуацию, в которой она оказалась. Это же моя жизнь, а не шутка какая-нибудь. Она оглядела класс, призвала на помощь все свое самообладание и начала.
Как всегда, Джесси хорошо подготовилась к лекции. Однако взволнованная личными переживаниями, закончила ее на десять минут раньше срока. Поэтому и решила наказать Эдди за собственную поспешность. Она извинилась перед классом, чтобы представить студентам, словно так и было задумано, посетившего их гостя.
Когда Джесси объяснила, чем занимается Эдди, глаза студентов загорелись любопытством.
— Если есть вопросы, я уверена, мистер Палмер с радостью вам ответит.
Поднялась дюжина рук. Молодежь спрашивала о его вкусах и музыкальных пристрастиях, любимых композиторах — классиках и современных, даже о его заработках. Готовы были и дальше мучить, но выручил звонок.
— Ну и устроила ты мне, училка, — сказал ей Эдди, когда студенты разошлись.
Девушка повернулась к нему спиной, вытирая доску. Да уж, неплохо я его подставила. Впрочем, Эдди молодец, отметила она про себя. Справился не без изящества и юмора.
— Ну и где здесь после такой встряски можно хорошо поесть? — спросил он.
— Что? — оглянулась девушка через плечо.
— У тебя, надеюсь, есть любимый ресторан? — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — Еще один повод для моего приезда — пригласить тебя на обед.
Ей было не смешно.
— Единственное, чего я хочу, Эдди, так пойти домой и напялить на себя махровый халат…
— И это годится. Мы можем захватить пару гамбургеров по пути.
Джесси вздохнула:
— А ты упрямый!
Эдди покачал головой, чуть скривив свой чувственный рот.
— Ладно, так и быть, давай пообедаем, но в студгородке.
— Здесь?
— Да. — Не желала она идти в ресторан, где разговор мог бы стать слишком личным, и уж совсем не хотела приглашать его к себе. — Так быстрее.
— Ах, конечно, я и забыл. Твой Гений придет к семи. Укутайся получше — на улице холодно.
— Перестань называть его так, — потребовала Джесси.
Эдди дважды обкрутил шарф вокруг ее шеи, намеренно туго прикрыв рот.
— Всегда жаждал сделать это.
— Что?
— Заткнуть учителю рот кляпом.
На улице уже вечерело, в синем небе сверкал месяц.
— Чудесное место, — заметил Эдди, вышагивая следом за Джесси по ухоженному дворику.
— Таким и должен быть колледж в Пенсильвании. Кирпич, плющ и обсаженные кленами тропинки.
— Ты счастлива здесь, Джесс?
— Разумеется, — механически, без эмоций ответила она.
— Так у тебя все хорошо?..
Она удивленно взглянула на спутника.
— Да, моя жизнь полна, и это не может не радовать.
— А чему ты учишь, кроме музыковедения?
— Только этому. Но я еще руковожу хором. А в средней школе у меня два урока теории и струнный оркестр.
Ошеломленный, Эдди замедлил шаги.
— Ты еще и дирижируешь?
Она резко обернулась.
— Да.
— Будь я проклят! — улыбнулся он.
— Может, и будешь. Эдди рассмеялся.
— И когда ты решилась попробовать?
— Еще на первом курсе. Чему ты поражаешься?
— Прости. К такой новости нужно привыкнуть, ты была такой тихой.
— Тихая не значит робкая, Эдди.
— Тогда меня удивляет, что ты не заинтересована в месте Эндрюса.
— Кто говорит, что не заинтересована? — слишком поздно она сообразила, что проговорилась, и покраснела.
Эдди промолчал. Джесси почувствовала — он смотрит будто сквозь нее, Словно перед ним пустота, и растолковала это на свой лад. Он не считает меня способной, полагает, я стала просто зарвавшейся нахалкой… И она поспешно сменила тему.
— Пойдем по этой тропинке — так быстрее.
— Что быстрее? Добраться до столовки?
— Да.
Некоторое время они шли молча.
— Так странно, — сказал вдруг Эдди.
— Что странно?
— Быть здесь с тобой, идти вместе в столовку.
— Не поняла.
— Ну, я подумал, если бы мы после школы учились вместе в одном колледже… Из-за этого ведь и порвалась связывавшая нас нить, а, Джесс? Когда мы разъехались кто куда…
Девушка вся напряглась.
— Ничего не поделаешь. Тебе выпало одно, мне другое…
— Знаю. И все же у меня такое ощущение, будто я что-то упустил… Мы перестали быть вместе. Образовалась пропасть…
— Нечего сыпать соль на раны. Это не моя вина. — Джесси пожалела, что не смолчала.
— Так куда мы идем обедать? — Эдди явно стремился переменить тему, она, пожалуй, тоже.
— Я уже говорила, в столовку для студентов.
— О, кайф!
— Не знаю, смогут ли там подать обед, как ты его себе представляешь, но обслуживают быстро.
Они вошли в зал и тут же оглохли от громкой музыки, льющейся из динамиков. С потолка свисали серебряные и золотые гирлянды, с колонн глядели деды-морозы и снеговики. Увидев шумное море молодежи, Джесси подумала, что только сумасшедшая могла привести его сюда, и торопливо направилась к раздаточному прилавку.
— Сегодня, похоже, потчуют чипсами на сале и пережаренным кофе, — выдохнул Эдди ей в макушку, и от его теплого дыхания у нее побежали мурашки.
Получив блюда, они едва нашли места за столом, за которым уже сидели четверо явных баскетболистов. В такой обстановке не до бесед о личном, довольно подумала про себя Джесси. Однако сразу поняла — для Эдди это не помеха.
— Расскажи мне о своем Гении, — попросил он, близко наклонившись к ней. — Как давно вы встречаетесь? — Эдди настойчиво пытался вызвать ее на откровенность.
— Полгода. Прошу, перестань называть его так.
Ухмылка Эдди красноречиво говорила — вряд ли ей стоит рассчитывать, что тот послушается.
— Он удивил меня. Я думал, твой избранник окажется более сдержанным и воспитанным.
— Евгений именно такой и есть.
— К тому же он довольно ревнивый тип.
Джесси сжала губы.
— Не смеши меня! Пусть так — ревность мне даже льстит.
— Да это отвратительно! Верный признак ненадежности.
— Ненадежности? Да он самый сильный из всех, кого я знаю.
— Я говорю не о бицепсах.
Что будет, подумала девушка, если я запущу жареной картошкой ему в лицо.
— Евгений — солидный, зрелый, серьезный человек…
— Ах, он серьезный? — Эдди закатил глаза.
— Именно. Мне нравится в мужчине такое качество. Он хочет иметь дом, семью. До сих пор я знала только парней, не желающих связывать себя обязательствами.
Эдди отодвинул тарелку.
— Ты уже закончила?
Она не поняла, о чем он спрашивает — о еде или о ее тираде об эгоистах вроде него самого.
— Ты будешь есть еще?
— Нет-нет, я сыта.
— Тогда пойдем отсюда. — Эдди встал.
Да, они оба разительно отличались от ребят и девушек, сидевших за столиками, — по юному беззаботных и счастливых. Это невольно напоминало ей о студенческих годах.
Прошлое было наполнено для Джесси болью, и она не собиралась забывать, кто в этом виноват… Ей уже за глаза хватило общения с Эдди за последние часы, которые они провели вместе. Пусть думает что хочет, но она не позволит ему снова навязаться к ней с визитом или выкинуть еще какой-нибудь очередной фокус.
На тротуаре Джесси поставила портфель и натянула перчатки.
— Ну, Эдди, по-моему, у нас получился прекрасный вечер. Спасибо, — произнесла она намеренно фальшивым, чуть снисходительным тоном, желая, чтобы он это почувствовал, и протянула руку на прощание.
Но он не прореагировал.
— Позволь мне проводить тебя.
— В этом нет необходимости.
— Знаю, но провожу тебя все равно.
Расстроенная, девушка направилась к зданию факультета. Ей нечего было там делать, но она придумает какое-нибудь оправдание. Они шли молча. В ночной тишине лишь снег скрипел под ногами.
— Джесс, по правде говоря… — вдруг задумчиво произнес он. Она напряглась, услышав знакомые интонации, предвещающие нечто потаенное. — Истинная причина, почему я приехал к тебе сегодня… Я просто почувствовал, что должен это сделать. Обязан извиниться и попытаться объяснить.
— Не соображу, о чем ты толкуешь.
— Понимаешь… Напряженность между нами… Я надеялся, что время хороший лекарь и мы сможем забыть обо всем, но дело оказалось гораздо сложнее, чем я думал.
— О, ты наконец-то сообразил? Какая проницательность! Как умно! — Джесси тут же пожалела о сказанном, ибо оно делало ее уязвимой. — Чего ты, наконец, хочешь от меня?
— Я прошу у тебя прощения и хочу, чтобы мы снова стали друзьями, хотя вижу — этого не произойдет, пока мы не преодолеем отголоски того… нашего похода в горы…