Джессика проснулась рано. Неторопливо позавтракала, приняла душ и поехала в парикмахерскую — на массаж, маникюр и к косметологу.
Она пообедала в кафе, потом прошлась по магазинам. В одном бутике ей очень понравился стильный брючный костюм. Она сразу представила себе, как бы он смотрелся на Изабелле, девушке высокой и хрупкой, и тут же купила его вместе с туфлями и подходящей сумкой. Джессика заранее улыбалась, представляя, в каком восторге будет ее сводная сестренка, когда получит такой роскошный подарок.
По дороге Джессика заехала и в бутик Лилиан. Они немного посидели и попили кофе. Домой Джессика собралась лишь после четырех. Светило яркое солнце. Сев в машину, Джессика тут же потянулась за своими темными очками. Она обычно носила их на голове. Но сейчас их не было — пи в сумке, ни в бардачке. Джессика даже расстроилась. Она очень любила эти очки, и было жалко, что они потерялись.
Джессика вообще не могла ходить на ярком солнце без темных очков. Если ей приходилось щуриться, у нее тут же начиналась мигрень. Сильные головные боли донимали еще с детства, и особенно если она нервничала. И Джессика старалась по возможности избегать всех ситуаций, которые могли бы вызвать боль.
Когда подъехала к дому, голова у нее разболелась жутко. Боль, как обычно, началась за правым глазом и быстро распространилась на всю правую сторону головы. Джессика боялась, что обычные таблетки ей уже не помогут. От такой боли спасали только сильные средства и несколько часов сна.
Но на этот раз не помогло даже самое убойное лекарство. Через полчаса Джессика уже поняла, что сегодня она никуда не поедет. Она нашла в бумажнике визитную карточку Николаса и набрала номер его мобильного телефона.
Он ответил после третьего гудка.
— Слушаю.
Джессика поморщилась и отодвинула трубку от уха. Сейчас ее раздражало все.
— Это я, Джессика.
— Я уже на набережной. Буду у тебя минут через пять.
— Нет, не надо…
Но он уже дал отбой.
Она не хотела, чтобы он заезжал к ней. Сейчас она никого не хотела видеть. Голова болела так, что Джессика ничего уже не соображала. Она достала таблетки и приняла еще две штуки.
Звонок домофона отдался у нее в голове, как колокольный звон. Джессика с трудом поднялась с дивана и вышла в прихожую. Это был Николас. Она нажала на кнопку, чтобы открыть ему дверь подъезда.
Пока он поднимался, Джессика ждала у открытой двери. Ей казалось, что она сейчас упадет. Николасу стоило лишь взглянуть на ее бледное лицо, на синяки под глазами, как он сразу все понял. Он ласково подтолкнул Джессику в квартиру и закрыл дверь.
— Что, так плохо? — Николас легонько коснулся губами ее виска. — Ты уже приняла лекарство? Да? Хорошо. Сейчас мы уложим тебя в постель.
Джессике и самой очень хотелось лечь, но при Николасе она стеснялась.
— На диван, — прошептала она.
Но Николас ее не слушал. Он подхватил ее на руки.
— Где твоя спальня?
— Там.
Джессика закрыла глаза и положила голову ему на грудь. Вырываться сейчас было бы глупо. Да и сил у нее не было никаких.
Николас отнес ее в спальню, задернул шторы и снял покрывало с кровати. Не обращая внимания на слабое сопротивление Джессики, он помог ей снять платье и бережно уложил ее на постель.
— Тебе удобно?
— Да.
Лекарство начинало действовать. Боль потихонечку отступала. Джессика уже погружалась в сонное полузабытье.
Николас укрыл ее простыней, потом сел в кресло рядом с кроватью. Он смотрел на нее с загадочным выражением, а когда убедился, что она заснула, тихонько встал и ушел.
Ему нравилось смотреть на нее спящую. Она была такая красивая: правильные, классические черты лица, белая кожа, мягкая и бархатистая, длинные пушистые ресницы, точеные чувственные губы, которые так хорошо складываются в улыбку, таящую обещание неземных наслаждений.
Спящая, Джессика была похожа на маленькую девочку, нежную и ранимую, которую сразу же хочется защитить ото всего, что есть в мире плохого и мерзкого. Николас и представить себе не мог, что у него в сердце может быть столько щемящей нежности…
Черт возьми, как хотел он, чтобы они были вместе. Всегда. Он желал заслужить ее уважение и доверие, ее любовь. И чтобы скорее она стала его женой! Он понимал, что после того, как первый брак Джессики закончился так трагично, она, наверное, не скоро решится опять выйти замуж. Вряд ли она готова поверить в то, что он действительно ее любит, что с его стороны это не просто физическое влечение, что все гораздо серьезнее…
Искушение отменить все намеченное на сегодняшний вечер и остаться у Джессики было велико, но Николас понимал, что она вряд ли обрадуется такой нежной заботе с его стороны. Он уже начал разбираться в ее характере и знал, что она не любит, когда к ней проявляют непрошеный интерес.
Он тихонько вышел из квартиры и поехал домой.
Джессика открыла глаза. Вокруг было темно. Она снова зажмурилась и погрузилась в тяжелый сон.
Окончательно она проснулась уже наутро.
Ужасно хотелось пить. И есть.
Стакан свежего апельсинового сока буквально вернул ее к жизни. На завтрак Джессика поджарила тосты с сыром, сделала большую миску овсяных хлопьев с молоком и сварила крепкий кофе с сахаром. Потом она приняла душ, оделась и сварила себе еще кофе.
У нее не было никаких определенных планов на сегодняшний день. Что-нибудь она обязательно придумает. А пока Джессика взяла с собой фрукты, минеральную воду и уселась в шезлонге на балконе.
Ей надо было о многом подумать. Например, о вчерашнем явлении Николаса. Когда Джессика засыпала, он сидел рядом. Когда же она проснулась ближе к вечеру, его уже не было. Интересно, сколько он оставался у ее постели? И зачем ему это было нужно? И самое главное, действительно ли она хочет знать ответ.
Пока Джессика была в душе, телефон звонил дважды.
Она только теперь вспомнила об этом, вернулась в гостиную и прослушала сообщения на автоответчике. Первый звонок был от Николаса, второй — от Салли.
Сначала Джессика перезвонила Салли и извинилась за свое отсутствие на вчерашнем благотворительном балу.
— Теперь с тобой все нормально? — в голосе Салли слышалось искреннее беспокойство.
— Нормально. Полностью оклемалась и готова к дальнейшим подвигам, — уверила ее Джессика. — Как вчера все прошло?
— Замечательно!..
Они еще поболтали о том о сем. Положив трубку, Джессика собралась позвонить Николасу, но пока искала карточку с номером, телефон зазвонил.
— Алле?
— Доброе утро, Джессика. Ты хорошо спала?
От одного только голоса Николаса сердце Джессики забилось чаще.
— Хорошо, спасибо, — вежливо отозвалась она.
— Спасибо за что?
— Джессика вдруг смутилась, хотя причин для смущения вроде бы не было. Она сказала «спасибо» просто из вежливости. Потому что так принято. Неужели он подумал, что она благодарит его за заботу, за то, что он сидел с ней, больной и несчастной? За то, что он не оставил ее одну, пока не подействовало лекарство и она не заснула?.. Просто спасибо.
Конечно, она не видела Николаса, но почему-то была уверена, что он улыбается.
— Не хочешь поехать со мной на пикник?
Джессику даже слегка напугал его решительный напор. Этот мужчина действительно не отступится просто так.
— А если я откажусь, что ты будешь делать? Уединишься в студии и станешь писать картину?
Он рассмеялся.
— Что-то вроде того.
От этого смеха по телу Джессики прошла сладкая дрожь. Она и представить себе не могла, что простой смех может быть таким притягательным и влекущим, таким сексуальным.
— А как насчет маленького компромисса?
— В смысле?
— Я приеду к тебе посмотреть, как ты рисуешь, а потом мы поедем на пикник.
Похоже, Николас ни капельки не удивился.
— Ты действительно этого хочешь?
Джессика улыбнулась, хотя он и не мог видеть ее улыбки.
— Но ты же видел, как работаю я.
— У меня все гораздо скучнее, уверяю тебя. Куча пыльных холстов, банки с краской и растворителем…
— Так мы договорились?
— О'кей! — с готовностью отозвался Николас.
— Тогда я через пять минут выхожу. Жди.
Джессика была уже одета к выходу, оставалось только взять из спальни запасные темные очки — день обещал быть солнечным. Она подумала, что надо бы захватить с собой что-нибудь из еды. Но дома не было ничего, кроме фруктов и хлеба. Джессика решила заехать по дороге в супермаркет и купить чего-нибудь вкусненького. Что и сделала.
К Николасу она приехала аж с четырьмя пакетами, набитыми едой.
— Если я пригласил тебя на пикник, — возмутился он, забирая у нее пакеты, — это не значит, что ты должна закупать еду!
— Но ты же кормил меня обедом…
— Ты мне ничего не должна.
Она пошла следом за ним в кухню.
— Не должна. Но я девушка независимая. Прошу запомнить.
Пока он разбирал продукты, она наблюдала за ним. Джессика в первый раз видела Николаса в футболке без рукавов, обрезанных джинсах и пляжных шлепанцах.
Он как будто прочел ее мысли.
— А ты что думала? Что я работаю в студии в такой пелерине, как у средневековых художников, и в берете с пером?
Он рассмеялся, подошел к ней и провел рукой по ее щеке.
Джессика невольно отпрянула.
Он почувствовал ее растерянность и решил разрядить обстановку.
— Ну что, пойдем в студию?
Николас взял ее за руку и повел за собой.
Студия располагалась в отдельном помещении, соединенном с домом крытой стеклянной галереей. Это было просторное светлое помещение с окнами во всю стену и наполовину застекленным потолком. Три мольберта, холсты, натянутые на рамы, тюбики и баночки с краской — все это содержалось в идеальном порядке. И только яркие пятна краски, засохшие на дощатом полу, говорили о том, что это все-таки рабочая студия.
— Тебе для работы нужна тишина? Шум не раздражает?
— Все зависит от настроения. И еще от того, какая муза меня вдохновляет.
Он испытующе посмотрел на Джессику.
Эта студия была для него своеобразным святилищем. Сюда он приводил лишь немногих избранных. Комната эта слишком многое говорила о характере ее хозяина. А Николас по натуре был человеком скрытным и раскрывался лишь перед самыми близкими друзьями.
— Скажи, куда мне встать или сесть, пока ты будешь писать.
— Ты не хочешь здесь все посмотреть?
— Я думаю, ты сам покажешь, что захочешь, — отозвалась Джессика.
— Садись вот сюда. А я пока буду делать одну абстракцию для благотворительного аукциона, который состоится на той неделе.
Как завороженная, Джессика наблюдала за тем, как Николас превращает чистый холст в произведение искусства. Сначала он изобразил яркий цветовой фон — дерзкими, размашистыми и уверенными мазками. Прошел час, другой… Джессика не замечала, как идет время. Процесс творчества захватил ее целиком, пусть даже она не совсем понимала композицию и смысл этой абстрактной картины. Ей просто нравилось наблюдать за тем, как работает Николас. Он весь без остатка отдался работе. Он будто погрузился в пространство творимой им картины.
Джессике было ужасно интересно взглянуть на его готовые работы. И не из праздного любопытства. Его картины действительно интересовали ее, потому что она уже поняла, что в каждую свою вещь Николас вкладывает частичку души.
Может быть, в другой раз она и попросит его показать ей картины. В другой раз…