– Даже с Алексом Николаидисом? Он говорит по-английски.
– Да мы едва знакомы! Хотя он был очень предупредителен, – добавила она.
– Что не удивило вас. – И когда она недоуменно подняла брови, продолжил: – Взгляните в зеркало, и вы получите ответ.
Изабель вздохнула. Старая песня…
– Я очень в этом сомневаюсь. У меня синяк под глазом, если вы не заметили, мистер Андреадис.
– Трудно было не заметить, но он уже бледнеет…
Изабель наклонилась за своей сумочкой:
– Вот ключи. Пожалуйста, сообщите мне свой вердикт как можно скорее.
Лукас взял ключи:
– Вам так не терпится уехать из моего дома?
Она вздернула подбородок:
– Я не могу больше продолжать вторгаться в вашу жизнь и злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Вы обстреливаете меня словами, словно ракетами. – Он усмехнулся. – Увидимся за обедом.
Изабель, нахмурившись, в полном недоумении смотрела ему вслед. Лукас Андреадис в дружелюбном настроении – если это можно было так назвать – совершенно лишил ее присутствия духа. А после того как она услышала кое-что о его жизни, ей захотелось узнать больше. Но единственным человеком, которого она могла бы расспросить, была Элени.
Изабель устроилась возле ограждения веранды, прислонила к нему один из своих больших блокнотов и начала зарисовывать бассейн. В ярком солнечном свете он сверкал как голубой драгоценный камень в роскошном обрамлении зелени и цветов. И как обычно, она сосредоточилась на рисовании настолько, что Элени пришлось громко захлопать в ладоши, чтобы привлечь ее внимание:
– Обед, Изабель!
Изабель поспешно захлопнула блокнот и с улыбкой повернулась к Элени:
– Я не представляла, что уже так поздно.
– Еда почти готова. Вам помочь?
– Нет, я справлюсь, спасибо.
Изабель прошла в ванную, помыла руки, а вернувшись в спальню, увидела Лукаса, стоявшего снаружи на лестнице.
– Элени говорит, что еда остывает. Я отнесу вас вниз.
Изабель покраснела:
– Я думала, что буду опять обедать здесь, наверху.
– А я подумал, что вы с удовольствием поедите на террасе. Несмотря на мое нежелательное присутствие, – лукаво добавил он.
– Вам совсем не обязательно нести меня. Я сама справлюсь!
– Это займет слишком много времени, а Элени очень рассердится, если обед остынет, – сказал Лукас и, не обращая внимания на то, что она невольно отпрянула, подхватил ее на руки.
Изабель окутали его тепло и запах.
– Элени не предупредила меня, – выдавила она сдавленным голосом, когда Лукас понес ее вниз по винтовой лестнице.
– Я просил ее не говорить, иначе вы бы отказались.
– Надеюсь, я не настолько дурно воспитанна, мистер Андреадис!
Он внес ее через распахнутые стеклянные двери на увитую растениями террасу, из которой открывался вид на бассейн, и посадил за накрытый стол.
– Я думаю, что при сложившейся ситуации мы можем обойтись без формальностей. Я – Лукас.
– А я – Изабель, – неохотно ответила она.
– Так-то лучше, – произнес он и сел напротив. – Выпьете немного вина?
– Из уважения к своей голове я, пожалуй, предпочла бы воду.
– Ах да… извините меня. Я на минуту. – Он вошел в дом и вернулся с тростью. – Вот, возьмите. Когда вам больше не понадобится костыль, возможно, пригодится это.
– Пригодится, конечно. Спасибо. – Она повесила трость на подлокотник своего кресла. – Отлично. Теперь я совершенно самостоятельна. Что вы думаете о моем коттедже?
Он улыбнулся:
– Я уже осматривал все эти дома с Никосом Николаидисом на разных этапах их строительства.
Ее глаза вспыхнули.
– Тогда вы прекрасно знаете, что мой коттедж довольно удобный для проживания даже с поврежденной ногой…
– Более или менее, – согласился он и наполнил ее бокал водой.
– Тогда отвезете меня туда сегодня днем?
Вместо ответа он приветствовал улыбкой Элени, которая вошла с большим блюдом, источавшим вкуснейший аромат.
– А, garides saganaki!А чтобы было понятно нашей английской гостье – креветки с сыром фета и томатным соусом. Спасибо, Элени.
– Ешьте, пока не остыло, – улыбнулась та в ответ, уходя с террасы.
– Пахнет божественно, – с благоговением произнесла Изабель.
– Вам нравится греческая кухня?
– Я только второй раз пробую ее. Но, – сказала она, отведав креветок, – это просто великолепно! Обожаю морепродукты.
– Очень кстати, – сказал Лукас. – Ведь я не спросил, нет ли у вас аллергии на моллюсков?
– Нет. Как и ни на что другое. Я вообще не жалуюсь на здоровье. – Она покраснела. – То, что со мной случилось… все эти обмороки – совершенно необычно для меня.
– А сейчас у вас в этом смысле все хорошо?
– Абсолютно. Иначе я бы не смогла уплетать за обе щеки эти вкуснейшие креветки. Элени великолепно готовит. Она давно работает у вас?
– Всю мою жизнь. Она помогала моей маме, когда я был младенцем. Как и ее муж, Спиро. Он сын старой няни моей мамы, Софии. Как я вам говорил, – добавил Лукас, – все на Чиросе знают мою историю.
– Наверное, это здорово – они для вас словно семья.
– Поэтому я и провожу здесь как можно больше времени, когда мои дела это позволяют. В Афинах и Салониках лишь немногие знают настоящего Лукаса Андреадиса.
– Вы говорили, что ваш интерес к женщинам тоже широко известен, – напомнила она ему.
Лукас взглянул ей в глаза:
– Но для меня они остаются – или оставались – только подругами для ночных утех, Изабель. Я всегда открыто излагал свои взгляды на брак.
Она стала злиться. Почему он считает необходимым говорить ей об этом? У нее не было никаких притязаний на него.
– Я думала, что такой человек, как вы, захочет иметь сына, который мог бы унаследовать вашу империю. Хотя это, конечно, не мое дело, – добавила она.
– А вы хотите мужа и семью, Изабель? – спросил Лукас.
– В данный момент нет.
– Вы никогда не встречали мужчину, за которого хотели бы выйти замуж?
– Нет, – коротко ответила Изабель и улыбнулась, когда вошла Элени, неся блюдо с фруктами. – Все было невероятно вкусно, Элени.
Элени, чрезвычайно польщенная, ушла.
– Я встретил доктора Ригу, когда спускался в город, – сказал небрежно Лукас, когда они остались одни. – Он считает, что вам лучше побыть здесь, на вилле, несколько дней, а не оставаться одной в коттедже.
Изабель уставилась на него:
– Но почему? Я совершенно нормально чувствую себя сейчас, если не считать ногу. А с костылем и этой замечательной тростью я прекрасно справлюсь самостоятельно.
– Тем не менее он советует вам оставаться здесь до полного выздоровления. – Лукас пожал плечами. – После ушиба головы бывают осложнения. Во всяком случае, здесь за вами возможен полный уход.
– Спасибо. Если уж мне было суждено пережить несчастный случай, хорошо, что это произошло на вашей земле. Вы все так добры ко мне.
– В том числе и я? – спросил он, сверкнув глазами.
Она вздернула подбородок:
– Как только вы выяснили, что я не журналистка, да… вы были… и сейчас тоже… добры. Вы проявили властность, но я думаю, что это ваша вторая натура.
– Если бы я на самом деле был властным, – подчеркнуто сказал он, – я бы потребовал,чтобы вы остались здесь! А так я просто повторяю свое приглашение. Останьтесь еще ненадолго.
Изабель вздохнула:
– Спасибо. Я останусь еще на денек.
– Очень разумно. А когда вы решите съехать с виллы «Медуза», я распоряжусь, чтобы вас регулярно навещали в коттедже, – заявил он и, выгнув бровь, усмехнулся.
– Вот и опять проявилась ваша властная натура, мистер Андреадис.
– Уж какой я есть. – Лукас улыбнулся.
Глава 4
Лукас молча смотрел на нее с минуту:
– Да, и еще… Завтра я должен уехать в Афины. Пока мы переместим вас в комнату внизу.
Изабель с любопытством взглянула на него:
– Могу я спросить, почему вы сразу не поместили меня туда?
– Там не было кровати. А теперь есть. Это будет гораздо удобнее Элени, – добавил он. – Ей не придется постоянно бегать наверх, проверяя, как вы там.
– Безусловный плюс, – согласилась Изабель. – Спасибо.
– Вы не хотели бы взглянуть на эту комнату сейчас?
– Да, пожалуйста.
Изабель взяла костыль и сама вышла из-за стола.
– Было бы проще отнести вас туда, – сказал Лукас, подходя к ней.
– Здесь, внизу, это не нужно. Я прекрасно справляюсь сама. Так что показывайте путь, мистер Андреадис.
Он повел ее назад, в дом, потом в гостиную со стеклянными дверьми, ведущими на террасу с навесом, защищающим комнату от солнца. Мебель в комнате была переставлена таким образом, чтобы поставить кровать на то место, с которого открывался лучший вид на сад.
Изабель с сомнением огляделась:
– Здесь очень красиво, но разве не здесь вы сидите по вечерам?
– Редко. Я предпочитаю зимний сад или свой кабинет с другой стороны холла. Иногда я остаюсь на террасе, пока не ухожу спать. – Лукас улыбнулся. – Пользуйтесь этой комнатой столько, сколько захотите, Изабель. Нижняя ванная рядом. У Элени и Спиро есть своя собственная, так что вам будет обеспечено полное уединение.
Изабель молча осмотрела свое новое прибежище. Ее вещи были уже сложены на письменном столе, одежда висела рядом на вешалке.
– Я решила провести здесь свой отпуск по рекомендации одной подруги, которая приезжала сюда, чтобы прийти в себя после развода, – сказала она наконец. – Она говорила мне, что Чирос – прекрасное место, чтобы побыть в тишине и покое, но в моем случае она… ошиблась.
Лукас распахнул двери на террасу:
– А зачем вам тишина и покой? Любовный роман закончился крахом?
– Нет, – солгала Изабель. – Мой босс недавно производил серьезную реконструкцию галереи, и мне пришлось работать с удвоенной нагрузкой. Одновременно я получила заказ на серию акварелей и готовила к торжественному открытию в галерее выставку картин одного моего друга-художника. – Она усмехнулась. – Может быть, это не так серьезно выглядит по сравнению с вашими проблемами, но я была рада немного передохнуть, когда все было улажено.
– Тогда тем более вам лучше побыть здесь какое-то время и позволить Элени и Спиро поухаживать за вами. У вас есть телефон? – спросил он.
– Да. По крайней мере, я надеюсь на это. – Она похромала к письменному столу и заглянула в свою сумку. – Все еще здесь, слава богу. Чудо, что я его не потеряла.
– Дайте мне свой номер, – потребовал он, доставая свой телефон из кармана. Он ввел в него ее номер, потом протянул руку за ее телефоном. – Я введу свой номер в ваш.
– Он мне не понадобится, – поспешно сказала Изабель.
– Может понадобиться. Я заряжу его, а потом верну вам. – Он пытливо взглянул на нее. – Голова болит?
– Да.
– Я вижу, что вам не по себе. Сейчас пришлю Элени с чаем. Примите лекарство и отдохните немного. Увидимся позже, за обедом, – добавил он, уходя.
Изабель лежала на удобной кровати, глядя в сад через открытые двери, и думала, что теперь, когда хозяин дома уезжает, она ничего не имеет против того, чтобы провести здесь и пару дней.
Изабель со вздохом откинулась на подушки. Тут, на вилле «Медуза», ей грозила опасность провести все дни отпуска в приятном безделье. Завтра, как только Лукас Андреадис уедет в Афины, она достанет акварельные краски и нарисует бассейн в его роскошном зеленом обрамлении и, если результат ей понравится, оставит картину Лукасу в знак благодарности за его помощь. Эта помощь была поначалу недружелюбной и неохотной, но ведь он принял ее за журналистку или даже за кого-то и похуже… Факт остается фактом: Лукас спас ее, организовал медицинскую помощь и привез к себе в дом, где окружил заботой и уходом. Она у него в долгу…