Луис остановился всего в нескольких шагах от нее, взял ее правую руку и, прежде чем она успела ее отдернуть, поднес к своим губам, нежно поцеловав. При этом он взглянул на девушку, и их взгляды встретились.
– Вы выглядите очаровательно, Габриэла.
– С-спасибо, – злясь на себя за неуверенность в голосе, Габи высвободила руку. – Помнится, я где-то читала, что Анна Болейн пожелала отправиться на эшафот в лучшей одежде и драгоценностях.
– Значит, вы видите себя в трагической роли жертвы злобного тирана? – Луис приподнял бровь. – Не волнуйтесь, дорогая, у меня иные планы относительно вашей шейки. – Он провел пальцами по ее стройной шее и у самой ключицы почувствовал бешеный, сбивчивый пульс, словно в пальцах трепыхалась крошечная птичка. – Я хочу увидеть, как эта гордая шея покорно склонится передо мной, – прошептал он, – но не для того, чтобы подставить ее под топор палача…
Этот вкрадчивый голос словно опутывал Габи тонкой чарующей сетью, и на мгновение она представила себе, что стоит перед ним на коленях, предлагая свое обнаженное тело.
Она сразу же отбросила эти мысли, недостойные даже рабыни.
– Никогда. Слышите, никогда.
– Я слышу, дорогая. Но я думаю, вы простите меня, если я вам не поверю. Уж очень соблазнительно увидеть, как вы падаете к моим ногам.
Габи вздрогнула, лицо ее залила краска стыда. Боже, да он, наверное, колдун, если ему удается прочитать ее мысли.
– Хотите выпить? – вкрадчиво продолжал он.
– Нет, – с трудом выдавила из себя Габи.
– В таком случае, я думаю, что Розита уже готова подать обед.
Стол был накрыт в дальнем конце веранды. Скромный обед на двоих, подумала она. А когда Луис галантно отодвинул для нее стул, закусила губу, чтобы удержаться от приступа истерического смеха.
– В чем дело на этот раз? – Он опустился на стул напротив и взглянул на Габи. Его лицо выражало нечто среднее между холодным изумлением и раздражением.
– О, я просто подумала, что все это – белая скатерть, серебро, хрусталь, цветы, свечи, – Габи указала на подсвечники в виде стеклянных чаш, в которых утопали белые свечи, окруженные сладко пахнущими головками экзотических цветов, – все это выглядит так цивилизованно!
Луис поморщился.
– Я не люблю обходиться без привычных вещей, даже когда уезжаю, например, на пару недель в лес. Хотя, с другой стороны, возможно, я и потворствую своему стремлению к изящному или даже к роскоши. – Голос его звучал жестко. – Вероятно, это происходит потому, что в детстве всего этого я был лишен.
Габи украдкой взглянула на Луиса и, увидев выражение его лица, порывисто взяла его за руку. Но тут же, напуганная своим поступком, поспешно отдернула руку.
– Да, здесь, конечно, элегантно и роскошно, – произнесла она натянуто. – Но, извините меня, а нахожу, что все это немного чересчур, особенно если сопоставить с тем насилием, которое вы собираетесь учинить.
Луис нахмурился.
– Сколько можно повторять. Когда придет время, не потребуется никакого насилия и никакой грубости.
Внезапно, словно при ударе молнии, их лица озарило вырвавшееся на свободу пламя, но послышался звук шагов, и появилась Розита. Она поставила перед ними половинки авокадо с блестящей кожурой, наполненные крошечными креветками, и ушла.
Габи улыбнулась, пытаясь успокоиться.
– Я хотела утром помочь ей на кухне, но она прогнала меня.
– Боюсь, она вряд ли допустит на мою кухню другую женщину.
– Бедная Розита, она, должно быть, полжизни потратила на борьбу с ними! – язвительно заметила Габи.
– Нет, ей пришлось бороться разве что с одной или двумя. – Луис небрежно поддел вилкой одну из восхитительных криветок. – А вас не беспокоит мысль о том, что здесь бывали и другие женщины?
– Беспокоит? – Она нахмурилась. – Почему это должно меня беспокоить? Вы можете привезти сюда хоть всех женщин Венесуэлы!
И Габи яростно впилась в зеленую мякоть авокадо.
– Премного благодарен! Приятно встретить столь просвещенную точку зрения! – сухо заметил Луис. – Так чем же вы сегодня занимались? – снисходительно, словно разговаривая с ребенком, поинтересовался он.
– Сначала читала на веранде, а когда стало прохладно, спустилась к берегу.
– Вы плавали?
– Нет. Я не была уверена, что здесь безопасно.
– Это совершенно безопасно, клянусь вам! – Его интонации вновь сделались насмешливыми. – В этой части побережья акул нет. А что вы думаете о моем пляже?
– О, прекрасный пляж, действительно прекрасный… Деревья, море, водопад в конце пляжа, а песок, словно мягкая пудра!
Габи, увлекшись, наклонилась вперед, и с ее колен соскользнула салфетка. Она и Луис вместе наклонились за ней, их пальцы встретились, и она смущенно отдернула руку.
– Вы давно приобрели этот участок? – поспешно спросила она.
– Около пяти лет назад. Я пролетал над побережьем, увидел этот пляж, окруженный лесом, и подумал, что здесь можно укрыться от всех. Иногда я люблю побыть в одиночестве. – Луис искоса взглянул на Габи. – Если вы еще не заметили этого, знайте, я по своей природе одиночка, а в «Маргарите» иногда бывает слишком много народа.
– Но разве у этой земли не было владельца?
– Был, конечно. Но я разыскал его и сделал такое предложение, от которого не смог бы отказаться ни один нормальный человек. – Он улыбнулся своим воспоминаниям. – Через неделю земля уже была моей, а еще через три месяца был построен этот дом.
Габи грустно рассмеялась.
– Господи! Примерно столько же мне потребовалось, чтобы решиться открыть клинику. Но вы, конечно, долго не раздумывали?
– Если я чего-нибудь хочу очень сильно, то действую быстро.
Их взгляды встретились, и Габи первой отвела глаза, опустив ресницы.
– Хотите вина? – Луис приподнял бутылку.
– Если только совсем немного… – сказала она, глядя, как он наливает золотистую жидкость. В темном вечернем воздухе казалось, что от бокала поднимается белая струйка дыма. Габи сделала маленький глоток. – О, очень вкусно.
– Это калифорнийское вино. Я совсем недавно узнал о нем, когда ездил туда по делам. Большинство вин из тех мест великолепны. Завтра я угощу вас розовым.
Он может быть вежливым, цивилизованным – опять это слово – хозяином за обедом, умеет ухаживать за своей гостьей. Правда, он не в вечернем костюме. Интересно, а как бы он выглядел в черном смокинге и белой рубашке гофре. Конечно же, превосходно. Габи украдкой взглянула на него. Эта атлетическая фигура словно создана для подобной одежды. И лицо… такое красивое в мерцающем свете свечи. Она даже почувствовала странную боль под ребром и поморщилась.
За пределами светлого пятна, окружающего их, в причудливом замысловатом танце порхали золотисто-зеленые светлячки, натыкались друг на друга крошечные мотыльки с темными бархатистыми крыльями. Легкий ветерок смешивал ночные запахи, сильные и приторные, как в ту ночь возле бассейна, и Габи на мгновение почувствовала, что ее увлекает стремительный опьяняющий водоворот тропической ночи.
Захотелось просто расслабиться, позволить себя покориться – нет, с радостью принять неизбежное!.. Эти тонкие загорелые пальцы будут нежно касаться ее белоснежного тела, пробуждая его и отыскивая укромные уголки, которых не трогал еще ни один мужчина…
Габи вздохнула и подняла взгляд. Луис, словно кот, смотрел на нее прищуренными глазами. Молчание стало почти невыносимым, и она вдруг испугалась.
– Вы не любите рыбные блюда?
– Что? – Взглянув на свою тарелку, Габи очень удивилась, увидев на ней поджаренную до хрустящей корочки рыбу с ломтиками лимона, рассыпчатым рисом и салатом из красного перца и помидоров. – О нет. – Она поспешно взяла нож и вилку. – Розита прекрасно готовит.
– Да, действительно.
– А что это за рыба?
– Снеппер. Эрнесто поймал ее сегодня утром.
– Я не заметила его на берегу. – Габи с готовностью ухватилась за возможность переменить тему разговора.
– И не могли заметить. Он обычно рыбачит в устье реки, хотя теперь, когда я купил моторную лодку, отваживается выходить в залив, если море достаточно спокойно. Правда, лодка пока недостаточно оснащена…
Море, река, рыбалка, лес… Габи подумала, что разговор на эти темы сглаживает острые углы в их отношениях и помогает заполнить предательскую тишину. Постепенно восхитительные блюда и два бокала вина погрузили ее сознание в приятный туман. Поэтому, когда они встали из-за стола и Луис, опустившись в мягкий гамак, похлопал по подушке возле себя и сказал: «Садись!» – Габи, лишь мгновение поколебавшись, повиновалась. Глаза ее слипались и, ощущая, как Луис мягко раскачивал гамак, она откинула голову назад.
Послышался звон фарфора, и Розита поставила перед ними поднос с кофе и ликером.
– Грасиас, Розита, – Габи улыбнулась молодой женщине. – Ужин просто великолепный! – добавила она по-испански и заслужила в ответ застенчивую улыбку. Когда Розита вернулась в дом, Габи посмотрела на Луиса. – Она очень милая.
Его взгляд скользнул по ее губам, но Габи казалось, что это его пальцы касаются и ласкают их. Улыбка внезапно сошла с лица девушки.
– Я налью кофе?
– Да, пожалуйста, – проговорил Луис, – черный без сахара. А вам коньяк или ликер?
– Нет, спасибо. Я уже достаточно выпила.
Она взяла свою чашечку с кофе и, сжимая ее в руках, села обратно. В это время рука Луиса небрежно обвила ее плечи, поглаживая обнаженную кожу. Габи вздрогнула, едва не пролив кофе.
– Расслабься, Габи, – прошептал он. – Я не собираюсь набрасываться на тебя, словно зверь.
Она резко поставила чашку, так что зазвенел поднос.
– Я передумала, налейте мне, пожалуйста, ликеру, и побольше.
Губы его слегка сжались.
– Не надо напиваться до беспамятства сегодня вечером. Помни, что я еще не ухаживал за тобой.
– Не ухаживал за мной? – повторила она высоким срывающимся голосом. – Вы имеете в виду, не соблазняли?
Он с упреком прищелкнул языком.
– Ты отлично знаешь, что это не будет соблазнением. Ты придешь ко мне исключительно по собственному желанию.
– Нет, не приду!
Его голос звучал так приятно, а большой палец так нежно поглаживал ключицу, что у Габи не было сил сопротивляться.
– Не сегодня, милая, но очень скоро я покажу тебе, какой удивительной бывает любовь между мужчиной и женщиной, которые созданы друг для друга…
Но ей вовсе не хотелось этого, это было бы слишком опасно, в отчаянии думала она. Если так суждено, пусть все случится холодно, механически, без проявления каких-либо чувств! Нечто другое должно было бы разбудить ее чувства, которые по милости этого холодного и расчетливого человека должны быть похоронены навсегда.
– Раз уж ты собрался сделать это, – прошептала она, – то делай, черт бы тебя побрал, и перестань играть со мной!
Луис лишь криво усмехнулся и смахнул с ее глаз слезу, ожидая, когда пройдет приступ злости и страха.
Когда Габи наконец подняла на Луиса взгляд, то в его глазах вместо насмешки, от которой она готова была себя защитить, светилось нечто похожее на нежность. Это окончательно лишило ее присутствия духа, и она, едва не опрокинув поднос, вскочила на ноги.
– Я устала и хочу лечь!