Рано утром за ней пришла машина, и она поехала на север. Ангелос за прошедшую неделю позвонил всего дважды. Лучше бы вообще не звонил. От ее уверенности не осталось и следа, как только она поняла, как ее влечет этот низкий, бархатный голос.
«Сегодня я выхожу замуж, это день моей свадьбы», – повторяла она вновь и вновь, так до конца и не веря в это. И он, конечно же, приедет; ну и отругает же она его тогда! Ангелос… Из-за него она не спала ночами, его видела во сне. И это и злило и пугало ее.
Она облачилась в алое платье. Алый цвет для распутницы. Без сомнения, Ангелос признает, что лучшего наряда не найти.
Заслышав шум подъезжающего автомобиля, Макси застыла в напряжении. За сверкающим «мерседесом» следовала еще одна машина. Ангелос вышел из «мерседеса». В великолепно скроенном темно-синем костюме, голубом галстуке и белой шелковой рубашке он выглядел потрясающе. В другой машине был адвокат. Ангелос задержался и подождал его. Словно у него в запасе еще уйма времени! Макси уже еле сдерживалась. Да как он посмел так опоздать! И даже не торопится!
Бросившись навстречу Ангелосу, поднимавшемуся по узким ступенькам, Макси возмущенно выпалила:
– И сколько, по-вашему, сейчас времени? Где вас носило, черт возьми?
Адвокат так и прирос к месту, а глаза Ангелоса засверкали золотыми искрами. А потом случилось неожиданное – веселая улыбка сменила бесстрастное выражение его сурового, красивого лица.
– Пришлось полчаса ждать разрешения на посадку в аэропорту. Что мне было делать, разве что прыгнуть с парашютом?
Смутившись, Макси густо покраснела и пожала плечами.
– Ну ладно…
– Спасибо, что надела мой любимый наряд. Ты выглядишь великолепно, – прошептал Ангелос ей на ухо, затем подошел к пастору и извинился за опоздание.
Несколько минут спустя они уже шли к алтарю, началась церемония. Макси нерешительно огляделась, затем взглянула на свои пустые руки – ни цветочка. А ее платье – вызывающе яркое, оно никак не вписывалось в скромное убранство церкви с ее атмосферой спокойного благочестия. Но при чем здесь любовь, какое она имеет отношение к их с Ангелосом соглашению? Неожиданно она почувствовала себя чудовищно обманутой. Как всякая женщина, она мечтала о свадьбе. Но уж никак не о том, чтобы выйти за человека, который ее не любит. И чтобы рядом не было ни отца, ни друзей, никого из любящих ее людей… На глаза навернулись слезы. Чувствуя, как ком подкатывает к горлу, Макси поспешно моргнула, испугавшись собственной чувствительности. Ей на палец надели кольцо. На этом все кончилось. Ангелос хотел поцеловать ее, но Макси резко отвернулась, подставив ему прохладную, мокрую щеку.
– Что с тобой? – спросил он, упорно сжимая ее ладонь в своей, несмотря на попытки Макси высвободиться. – Почему ты плачешь?
– Мне так стыдно… Мы произнесли клятвы, а это ложь.
Посадив Макси в «мерседес», Ангелос переговорил со своим адвокатом и, усевшись на место водителя, захлопнул дверцу. Они тронулись в путь. Наступившая тишина с каждой минутой становилась все тягостнее.
– Когда же невеста начнет веселиться? – насмешливо спросил наконец Ангелос.
– Я не ощущаю себя невестой, – безучастно отозвалась Макси. – Я думала, вам это должно понравиться.
В аэропорту Ангелос помог ей выбраться из машины. Они должны были лететь в Грецию и немедленно поднялись в его частный самолет. Он усадил ее в уютное кресло, после взлета подали завтрак. Макси немного перекусила, выпила стакан вина. Ангелос начал что-то говорить, и тут она заметила у себя на пальце обручальное кольцо.
Он теперь мой муж, необычайно отчетливо осознала вдруг она. И тут же отогнала от себя эту мысль. Ей не хотелось считать его своим мужем, потому что она слишком хорошо понимала, что он не считает ее женой. «Частное соглашение, к тому же временное, только и всего», – напомнила она себе. Взгляд ее сделался жестким. Сняв с пальца тонкий золотой обруч, она рассматривала его с минуту с чуть заметной насмешливой улыбкой, затем положила на столик между ними.
– Лучше заберите его, – беспечно проговорила она.
Ангелос взглянул на нее так, словно его ударил по лицу. На щеках появился легкий румянец.
– Ты женщина удивительной красоты… Но иногда твои поступки доводят меня до безумия! Зачем тебе понадобилось снимать его сейчас, когда мы одни?
– Потому что оно меня смущает. – Старательно избегая его сурового, оценивающего взгляда, Макси откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Он вел себя так, словно она нанесла ему смертельное оскорбление. Но она не намерена щеголять с кольцом, которое все равно придется снимать. С этими мыслями она погрузилась в сон.
Ангелос разбудил ее, когда самолет уже приземлился в Афинах.
– Ты прекрасный собеседник, – бросил он.
Макси вспыхнула.
– Прости, я так устала, что сама не заметила, как уснула.
Они пересели в вертолет, который должен был доставить их прямо на остров. Как только он поднялся в воздух, а затем развернулся, перед глазами Макси открылась панорама города, и она вся сжалась от ужаса. Уставившись в спину пилота, она изо всех сил старалась не выдать свой страх в присутствии Ангелоса. Минуты казались вечностью.
– Мы уже почти на месте. Я хочу, чтобы ты увидела остров, когда мы подлетим со стороны залива, – произнес Ангелос.
Она ощутила на щеке его теплое дыхание и вздрогнула, когда вертолет резко пошел на снижение.
– Вот… смотри, – подбадривал ее Ангелос, в то время как Макси зажмурилась, а губы ее зашевелились, произнося неслышную молитву. – Я совсем забыл, что ты боишься высоты, – с горечью проговорил он, помогая ей сойти на землю и поддерживая обеими руками. – Я всегда прилетаю на Химос на вертолете. Тебе просто нужно потренироваться, – заявил Ангелос с непоколебимой уверенностью. – У меня есть лицензия пилота. Мы будем летать каждый день, все дольше и дольше, и постепенно ты преодолеешь страх.
Макси застыла в испуге, обеспокоенно взглянув на него.
– Ты что, решил мучить меня всю жизнь?
Ангелос оглядел ее, губы его задумчиво дрогнули, в глазах появилось выражение, которое можно было определить только как предвкушение.
– Лишь сладкими муками, в постели, дорогая.
– Химос – моя родина. В детстве я проводил здесь все каникулы. Хотя я единственный ребенок в семье, скучать мне не приходилось, ведь у меня так много кузенов. И отец и мать выросли в больших семьях. Со дня смерти отца я скрываюсь на этом острове от мирских забот. – Уверенно обняв неподвижно стоявшую Макси, Ангелос повел ее к дому. – Тебе оказали честь. Я ни когда раньше не привозил сюда женщину, pethi mou
.
Они вошли в прелестно обставленную прихожую, из которой было видно гостиную. Макси сразу же обратила внимание на увешанные картинами стены, фотографии, полки с книгами, уютные диваны и коврики. Этот дом был наполнен теплом.
– Как это не похоже на твою лондонскую квартиру, – с нескрываемым удивлением воскликнула Макси.
– Ее обставила одна из моих кузин. Я объяснил ей, чего бы мне хотелось, но вышло все несколько иначе. – Ангелос обнял ее сзади. – Мы здесь одни. Я отпустил прислугу.
Макси напряженно сжалась. Он коварно запечатлел поцелуй на ее гладкой коже прямо под ухом. Кровь стремительно заструилась по жилам, Макси вздрогнула, ощутив слабость в ногах. Грубовато усмехнувшись, Ангелос подхватил ее на руки и понес по длинному, выложенному кафелем коридору. Больше он не собирался сдерживать свою страсть, Макси это почувствовала. Облизнув пересохшие губы, она торопливо начала:
– Ангелос, я знаю, ты думаешь, я спала с…
– И слышать ничего не желаю о тех, кому удалось опередить меня, – резко оборвал он, укоризненно взглянув на нее. – Почему женщины так торопятся со своими интимными признаниями, а потом городят ложь о количестве своих любовников? Неужели нельзя просто помолчать?
Притихшая после столь неожиданного выговора, Макси неуверенно прикусила губу. Он внес ее в красиво обставленную спальню и поставил на пушистый ковер. Все внимание Макси немедленно переключилось на кровать.
Ангелос, судя по всему, не мог вынести и секунды, не прикасаясь к ней: вновь заключив ее в объятия, он удовлетворенно вздохнул. Прижимая к себе ее неподвижное тело, он потянул застежку на платье.
– Вообще-то, – поспешно начала Макси, – я только хотела сказать, что у меня не такой уж богатый опыт.
– Господи… – прорычал Ангелос, резко отступая от нее. Сняв пиджак, он бросил в ее сторону мрачный и отнюдь не дружелюбный взгляд. – Чего ты этим добиваешься? Зачем ты рассказываешь мне эти сказки? Неужели ты всерьез полагаешь, что я поверю?
Макси застыла посреди комнаты, платье нелепо свешивалось с ее обнаженного плеча. Смутившись, она отвела взгляд. Если он так реагирует, когда она всего лишь сказала, что не настолько опытна, чтобы вести себя так, как он ждал, нетрудно было представить, что будет, расскажи она ему всю правду. А ей совсем не хотелось ложиться в постель с разозленным мужчиной.