– Да уж, странно, что ты, со своей харизмой, не смог завлечь клиентов. – Илья сделал вид, что удивился.
– Попрошу без иронии. – Вован сделал вид, что оскорбился.
Вообще-то «харизма» у Владимира Яковлевича Данченко была еще та. Острый ум и блестящее образование поразительным образом сочетались с внешностью главаря бандитской группировки. Здоровый, коренастый, почти прямоугольный, с крупной шишковатой головой, низким лбом и массивной нижней челюстью… Картину не могли исправить ни элегантные очочки в золотой оправе, ни сшитые на заказ костюмы, ни дорогой парфюм. Даже когда он мило улыбался, официанты, крупье, секретарши и прочие впадали в ступор и далеко не сразу соображали, что от них хочет этот страшный тип с хищным оскалом и тяжелым взглядом. Вообще-то Вован был добрейшим человеком, просто знали об этом немногие.
– Давай колись, как тебе удалось продать всю редиску. – Вован сверлил друга своим самым грозным взглядом. – Ну, признайся, что смухлевал. Обещаю никому об этом не рассказывать.
– Ты действительно считаешь, что есть способ обмануть наблюдателей со всей их шпионской аппаратурой? – Илья поднял свой бокал, посмотрел на просвет. – Хорошее вино.
– Хорошее вино – это текила, – глубокомысленно заметил Вован. – Так ты, правда, не мухлевал?
– Простое везение. Я думал, что никогда не распродам эту редиску. От меня даже бродячие собаки шарахались, а потом я встретил девушку…
– Я встретил дэвушку, полумесяцем бровь… Это уже интересно. – Вован опрокинул в себя бокал вина.
Илья неодобрительно посмотрел на друга. Как можно пить залпом такое вино!
– Что же было дальше? – Вован не обратил никакого внимания на его многозначительный взгляд.
– А дальше я ее так достал, что она отдала последнюю сотню, лишь бы поскорее избавиться от моего общества.
– Последнюю сотню? – в голосе друга слышалось сомнение. – А тебя, ирода, совесть не замучила? Отобрать у бэдной дэвушки последние дэнги! – Друг закатил глаза.
– Как ни странно, замучила.
– И что?
– Я пошел за ней.
Вован удивленно присвистнул.
– Это круто! Впервые не дэвушка пошла за тобой, а ты пошел за дэвушкой. Видимо, это была какая-то совершенно особенная дэвушка.
– Ничего особенного, – отмахнулся Илья.
– Тогда что тобой двигало?
– Я же уже объяснил – муки совести.
– И как? Успокоил свою совесть?
– Не то слово! Я даже отработал отнятые нечестным путем деньги.
– Это как?
– Спас дэвушку от бандытов.
– Серьезно?
– Совершенно серьезно, – Илья развеселился. – Мало того, я еще проводил прекрасную даму домой, и она, в знак благодарности, пригласила меня на ужин.
От удивления Вован перестал жевать.
– Ты хочешь сказать, что есть еще такие, которые из чистого альтруизма готовы накормить ужином бомжа?!
– Я у нее еще и душ принял, – скромно присовокупил Илья.
– Ну, полный улет! Она что, законченная дура?
– Почему дура? – возмутился Илья. – Очень даже умненькая.
Он подозвал официанта:
– Еще вина, пожалуйста.
– А мне текилы, – добавил Вован.
– Текилы нет. – Официант вытянулся по струнке.
– Нет текилы! Это большое упущение! – Вован нахмурился. – Ну и что, что у вас французский ресторан?! В любом уважающем себя заведении должна быть текила.
– Владимир, не надо так волноваться. Держите себя в руках. – Илья жестом отпустил бледного от пережитого стресса официанта. – И чего ты к парню прицепился? – обратился он к другу
– Да так просто, – Вован довольно улыбнулся, – харизму проверял. Ты мне лучше объясни вот какую вещь: ладно, тебя совесть замучила, а что двигало ею?
– Кем? – спросил Илья рассеянно.
– Да дэвушкой умненькой. Если она такая умненькая, чего ж она тогда с бомжем связалась?
– Может, он ей понравился?
– Кто «он»?
– Бомж. То есть я. – Илья поднял свой бокал.
– Не ве-рю! – сказал Вован убежденно.
– Во что ты не веришь? – Северин пригубил вино.
– Не верю, что женщине может понравиться опустившийся, вонючий мужик. Она сама, часом, не того, не бомж?
– Она нормальная, – Илью начал раздражать этот разговор. – Она нормальная, и я ей понравился.
– Насколько сильно? – не унимался друг.
– Настолько, что она села со мной за один стол.
– Эка невидаль! Вот если бы она легла с тобой в одну постель…
– И легла бы, если бы я захотел. – Илья сердито покосился на друга.
– Да ну?
– Точно.
– Спорим?
– Спорим!
– Вот и чудненько! – Вован потер руки. – Спорим по-крупному?
– Десять тысяч.
– Ого! Круто! Значит так, ты должен уложить ее в постель в срок… ну, скажем, в трехмесячный срок. Идет?
– Идет.
– При этом для нее ты должен оставаться бомжем.
– А доказательства? – спросил Илья.
– Какие доказательства?
– Доказательства, что я с ней переспал.
– Да, это проблема… – Вован поскреб подбородок. – На слово я тебе не поверю, и не надейся. Но ты обязательно придумаешь, как познакомить свою дэвушку с лучшим другом, а там я уже сам разберусь, что к чему. По рукам?
– По рукам.
– Эх, за такое пари не грех и выпить! – Вован поднял бокал. – За полное погружение!
– Готовь денежки! – Вопреки собственным правилам, Илья выпил вино залпом.
Илья проснулся от телефонного звонка. Голова раскалывалась.
– Алло! – рявкнул он в трубку.
– Хватит спать, соня! – послышался бодрый голос Вована.
– Пошел к черту!
После французского ресторана они, по настоянию Данченко, посетили еще чуть ли не десяток злачных мест. Начавшийся так пристойно вечер закончился самой заурядной попойкой.
– Помираешь? – поинтересовался друг.
– А ты как думаешь? Чего надо?
– Да вот, про пари решил напомнить.
– Про какое пари?
– Ну, ты даешь! Забыл уже про проект «Полное погружение»?
Илья замотал башкой. От встряски шум в ней только усилился, а вот мыслей никак не прибавилось. Кажется, было какое-то дурацкое пари…
– Так наш договор в силе?
– В силе. Только дай мне выспаться, ирод! – взмолился Илья. – У меня еще интервью сегодня.
– Какое издание решил осчастливить?
– «Хозяин жизни».
– О! Высоко летаем! А меня вот не зовут. Составишь протекцию?
– Составлю, если ты положишь трубку. Немедленно!
– Слушаюсь! – в трубке послышались короткие гудки.
Илья отшвырнул телефон и рухнул в постель. Хорошо бы намутить «альказельцера», но где взять силы?
5
В дверь настойчиво позвонили.
Ну кого еще принесло в такую рань?! Что за невезение! В кои-то веки она решила выспаться, и нате вам – гости!
Сима выползла из-под одеяла, накинула халат и прошлепала к двери.
– Кто там?
– Открывайте, ФСБ! – послышался бодрый голос.
– Угу, я уже трепещу! – Сима распахнула дверь.
На пороге стоял долговязый парень. В руках он держал огромную коробку конфет.
– Заходи, ФСБ, – Сима посторонилась.
Парень ввалился в прихожую, сунул ей в руки коробку.
– На.
– Давай. – Она забрала конфеты.
Парень неспешно сбросил кроссовки, пригладил взъерошенные русые волосы и жалобно посмотрел на Симу.
– Дашь похавать чего-нибудь?
– Яичница устроит?
– Устроит, – милостиво согласился гость, – только она должна быть очень большой. А мясо есть?
– Есть колбаса «Докторская».
– Тогда мне яичницу с колбаской, будь так любезна. Конфеты можешь оставить себе.
– Да что ты говоришь?! И как это я сама не догадалась?! Иди мой руки.
– Ну, что у тебя стряслось, Вадик? – Сима сидела за столом, подперев кулаком щеку, и наблюдала, как сводный брат расправляется с ее недельным запасом яиц и колбасы.
– С мамулей нашей поругался, – с набитым ртом пробубнил тот. – Не сошелся характером с ее новым хахалем. Слушай, можно я у тебя до завтра перекантуюсь?
– А что изменится завтра? – поинтересовалась Сима.
– Завтра я к кому-нибудь другому переберусь, – отмахнулся Вадик.
– И долго ты так кочевать собираешься?
– Надеюсь, что недолго. Может, маман одумается и начнет меня искать.
Сима вздохнула. Ей бы очень не хотелось, чтобы «маман» стала искать своего блудного сына в ее квартире, но отказать любимому братцу она не могла…
Вадик ворвался в ее жизнь как сквозняк, легко и бесцеремонно. На следующий день после памятного разговора с мамой в дверь позвонили.
– Привет, сеструха!
– Привет!
Она с любопытством рассматривала стоящего на пороге молодого человека. Кожаные штаны, кожаная куртка, ботинки на «тракторной» подошве и черный мотоциклетный шлем под мышкой.
– Я Вадик. – Парень широко улыбнулся, на заросших редкой щетиной щеках появились ямочки.
– Проходи, Вадик. – Сима посторонилась.
Эти застенчивые ямочки на щеках как-то плохо сочетались с общим агрессивно-независимым видом. Брат еще раз улыбнулся и вошел в квартиру
Они не виделись несколько лет. Сима запомнила его долговязым, нескладным подростком с колючим взглядом и пресыщенным выражением на прыщавом лице, такое выражение почему-то бывает именно в подростковом возрасте. Тогда они не произвели друг на друга никакого впечатления. Бабушка уже тяжело болела, и Симе не было дела до подростковых комплексов сводного братца – своих забот хватало. А Вадика мало интересовала какая-то двадцатилетняя старуха.
На сей раз все оказалось по-другому. Не было колючих взглядов и саркастических усмешек. Был довольно симпатичный молодой человек с открытым лицом и ямочками на небритых щеках.
– А ты изменилась, – сказал тогда Вадик. – Тебе говорили, что у тебя кошачьи глаза?
Сима утвердительно кивнула. Всю свою сознательную жизнь она слышала подобные высказывания. Обычно люди приходили в легкое замешательство, когда впервые заглядывали ей в глаза. Особо суеверные даже осеняли себя крестом.
Она привыкла. Она привыкла даже к тому, что с детства почти всех интересовала ее национальность. И к насмешкам, и к расистским высказываниям тоже привыкла.
Ну родилась она такой желтоглазой уродиной! И что с того?
– Очень эффектно! Просто улет! Мне бы такие глазищи! – Вадик снял косуху и пристроил ее в углу. – Вешать не рекомендуется, слишком тяжелая, – объяснил он.
– Чай будешь? – Сима улыбнулась. Братец ей определенно нравился.
– Мне бы пожрать чего-нибудь. – Вадик быстро осваивался. – И… можно я у тебя сегодня переночую, по-родственному?
Он жалобно посмотрел на растерявшуюся Симу.
– Да ты не волнуйся. Я на кухне на полу могу устроиться. Или вот прямо здесь, на коврике.
Сима постепенно приходила в себя.
– Пошли поедим, а потом решим, где тебя пристроить.
– Так ты меня что, оставляешь? – недоверчиво спросил Вадик. – То есть ты не из вежливости?…
– Нет, я так, по простоте душевной, – усмехнулась Сима. – Шлем можешь на полку положить.
– Ну, сеструха! Не ожидал! Думал, что ты такая же, как мамочка, а ты человек! Чувствуется, что тебя не коснулось ее тлетворное влияние.
– А тебя коснулось?
– Не то слово! Накрыло с головой! А что у нас сегодня на обед?
– На обед пельмени.
Уплетая за обе щеки пельмени, Вадик рассказывал про свою жизнь:
– С маман последнее время просто беда! Наверное, приближается климакс. Каждый месяц – новый мужик. И заметь, с каждым разом все моложе. Скоро, чего доброго, на моих друзей переключится. Но что характерно, сама ведет распутный образ жизни, альфонсов всяких прикармливает, а я должен быть пай-мальчиком. Никаких байков. Никакого пива. Никаких баб. Никаких ночных тусовок. Учиться, учиться и еще раз учиться! Я ей пытался по-нормальному объяснить, что я уже самостоятельный чувак. А она, вместо того чтобы спокойно выслушать про все мои насущные потребности, сразу же кислород перекрывает. А куда мне без бабла? Травку не купить, бензина не купить, девок в ресторан не сводить… Несправедливо получается. Вот, я из дома и утек. В воспитательных целях, так сказать. Пусть ее совесть помучает.