— По-твоему, получается, мы должны просто обслуживать друг друга, так?
У Ника чуть не отвисла челюсть от такой грубой интерпретации его чувств, но гордость и упрямство не позволяли ему отступать.
— Что ж, неплохая идея!
Она покачала головой.
— Но меня это не устраивает. Я не такая.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что… — В ее глазах вспыхнула презрительная гордость, возбужденная его непониманием. — Тебе стоит найти кого-нибудь попроще, чтобы тащить к себе в постель, когда заблагорассудится. А меня не привлекает такой вид взаимоотношений.
Она отвернулась и с силой нажала на кнопку вызова лифта. У Ника было такое чувство, как будто его похоронили заживо. Как могло такое случиться? Их влечение было взаимным. Что плохого в том, чтобы быть откровенными и открыто доставлять друг другу удовольствие? В лифте Глория целовала его в ответ. Ее тело с нескрываемым вожделением прижималось к нему.
— Чего же ты хочешь? — в отчаянии бросил он ей в спину.
Она покачала головой.
— Я возвращаюсь на вечеринку.
Ник заметил, что стрелка с указателем этажей загорелась.
— Глория!
Она не повернулась.
— Разве тебе трудно ответить мне?
— Просто… оставь меня в покое, пожалуйста. — Ее голос дрожал и срывался. Ника поразило, что молодая женщина так расстроена, возможно, даже плачет. Что он такого плохого сделал ей? Прежде чем он начал размышлять, как справиться с такой ситуацией, двери лифта открылись, девушка поспешно забежала в кабину и нажала кнопку первого этажа. Ее голова была низко опущена, волосы прикрывали бледное лицо. Румянец исчез с бледных щек.
Двери начали сходиться. Николас инстинктивно бросился вперед, стараясь их заблокировать и продолжить словесную битву с Глорией Прайс.
— Не надо! Пожалуйста, нет! — отчаянно запротестовала она. — Оставь меня! — Загородившись руками, отступая вглубь кабины, она прижалась спиной к противоположной стенке. Из глаз брызнули слезы, ресницы заморгали чаще. Но Глория была не в силах остановить их поток, стекающий ручейками по ее щекам.
— Просто скажи мне, что же ты хочешь, — хриплым голосом потребовал Ник, до глубины души взволнованный ее буйными эмоциями. — Мне нужен ответ.
— Тебе нужно… — Ее голос сорвался. Она наклонила голову, и обвила себя руками, словно защищаясь. Галанакис видел, как она судорожно глотает, стараясь успокоиться, и захотел утешить ее, обнять судорожно вздрагивающие плечи. Но побоялся вызвать новый всплеск негодования.
Ее голова медленно поднималась выше и выше, подбородок заострился, в глазах замерла мольба, которую он не умел понять.
— Я хочу быть любимой, — произнесла она с яростью надтреснутым голосом. — Хочу, чтобы кто-то беспокоился обо мне, заботился. Моя жизнь пуста без этого. Пуста…
Это было правдой. Ни семьи, ни родственников. Из того, что он узнал об этой девушке из ее книги, становилось ясно, что всю свою любовь и заботу она подарила отцу, ничего не получив взамен.
Ее рот исказила кривая усмешка, когда она добавила:
— И секс, даже с тобой, не заполняет этот пробел. И никогда не заполнит.
Николас устыдился, насколько он был ослеплен своим собственным желанием и уверенностью в существовании сексуального влечения между ними.
— Пожалуйста… теперь ты отпустишь меня?
А что еще он мог сделать? Николас отступил назад, наблюдая, как закрываются двери, осознавая, что ему нечего сказать. Ничего такого, что бы могло изменить ее мнение о нем. Никакая сила слов не заставит ее посмотреть на него по-другому, с другой точки зрения. К тому же, совершенно ясно, что она жаждет того, чего он не готов предложить ей: любовь, брак, семью…
Он совсем не планировал ничего такого. Но сейчас ненавидел себя за то, что оставил Глорию опустошенной.
Это ощущение заставило его самого провалиться в бездонное отчаяние.
14
— Какой чудесный вечер, Эмили! — Дороти улыбнулась своей давней преданной наперснице.
Обе женщины удобно устроились за столиком в углу, откуда хорошо был виден весь зал. Живая музыка оркестра звучала не очень громко, и они спокойно могли разговаривать, наблюдая за сидящими и танцующими гостями.
Перед ними на тарелках лежали отборные сладости, фруктовые пирожные, пирожки с сыром, медовые яблоки, стояли чашки с кофе, бутылки с ликером и минеральной водой и две маленькие рюмки.
— Все хорошо, — согласилась Эмили. В ее темных глазах мелькнул лукавый огонек. — Но, я думаю, больше всего тебя радует отсутствие тут некоторых людей.
Дороти улыбнулась.
— Николас, мне кажется, все-таки взял инициативу в свои руки. Он не отходил от Глории весь вечер. По моим наблюдениям, прежде чем уйти из зала, они были сильно увлечены друг другом.
— Твой проект может пострадать, — заметила Эмили. — Когда Николас берется за что-то, земля горит у него под ногами. Глория станет рассеянной. Ее внимание будет занято не тем, чем нужно.
— Ничего, работа над проектом никуда не денется. Глория закончит книгу после того как у нее с Николасом все решится.
— Ты уверена, что им будет хорошо вместе?
— Разве не заметила, как они смотрели друг на друга, пока Глория спускалась в холл отеля?
— Я видела, что она выглядит потрясающе. Очень красивая! Любой мужчина пришел бы в восторг.
— Дело не только в этом. Пожалуй, они уже были близки. Я даже уверена в этом.
— Будем надеяться, что все так и есть. Она очень одинока, эта девочка. — Эмили сокрушенно покачала головой. — Ей надо выйти замуж и нарожать детей.
Дороти согласно кивнула. Глория как нельзя лучше подходила Николасу в жены — очень сильная натура, к тому же способная глубоко любить. Эта, несмотря ни на какие трудности, всегда будет рядом с мужем, не предаст.
Взгляд старой женщины скользнул по толпе танцующих и остановился на двух ее старших внуках и их женах. Обе пары светились от счастья. И в этом ее заслуга. Осталось устроить семейную жизнь Николаса…
Зал был полон, все столики заняты, танцующие двигались в такт мелодии. И Дороти пришлось даже слегка приподняться, чтобы лучше видеть Глорию, неожиданно вновь появившуюся в дверях. Но почему та оказалась одна? А где же ее спутник?
Рыжеволосая красавица стояла как бы в нерешительности и выглядела подавленной. Кажется, что-то произошло, забеспокоилась Дороти и поделилась опасениями со своей компаньонкой:
— Похоже, все идет не так гладко, как нам бы хотелось. Действовать надо быстро. Пройдись в дамскую комнату, когда поравняешься с Глорией, попроси, чтобы та подошла ко мне.
— Нехорошо вмешиваться, — слабо запротестовала Эмили.
— Иди, иди, — нетерпеливо приказала миссис Галанаки и откинулась в кресле, гадая, что же могло произойти.
Эмили неохотно поднялась и не спеша пошла через зал. Однако с поставленной задачей справилась прекрасно. Глория взглянула на приветливо улыбнувшуюся Дороти и сразу же, обходя танцующих, направилась к ней. Старая женщина не чувствовала за собой никакой вины из-за вмешательства в отношения молодых людей. Сейчас важно было узнать, что произошло. Сколько они отсутствовали? Минут двадцать, не больше. Похоже, конфликт между ними возник именно в этот промежуток времени. Или она ошибается? Кто из них виноват? И можно ли все исправить?
— Миссис Галанаки, — грустно поприветствовала ее Глория.
Дороти указала на пустующее кресло.
— Посиди со мной, пока нет Эмили, — предложила она, зная, что та из уважения к ней не откажется.
Молодая женщина обошла столик и послушно села на предложенное место, лицо ее не выражало интереса к предстоящему разговору. Такое пассивное подчинение с ее стороны взволновало Дороти еще больше.
— Разве Николас не приглядывает за тобой сегодня вечером? — негромко спросила она с легкой заинтересованностью.
Глория явно пыталась сдерживаться и говорить спокойно.
— Я не знаю, где он сейчас.
— Вы ведь вышли из зала вместе. Или мне это показалось?
— Мы разминулись. Я пошла в дамскую комнату.
— Как невежливо с его стороны было не дождаться тебя. Необходимо поговорить с этим мальчишкой.
— Сопровождать меня необязательно, миссис Галанаки, и я не хочу, чтобы он считал себя вынужденным делать это. — Ее слова прозвучали с едва скрываемой обидой.
Гордость, уязвленное самолюбие, подумала Дороти и нахмурилась.
— Тебе не нравится мой младший внук? Николас чем-то обидел тебя?
Глория глубоко вздохнула, пытаясь скрыть волнение.
— Пожалуйста, не думайте так. Это было очень любезно с его стороны сопровождать меня в театр и на вечеринку. Возможно, ему захотелось пораньше лечь спать. Я вполне счастлива сама по себе, миссис Галанаки.
Вполне несчастна! — подумала старая женщина и добавила в продолжение сказанного:
— Все равно он не должен был оставлять тебя одну.
— И не оставлял, правда! — Глаза Глории умоляли Дороти прекратить этот допрос. — Ваш внук свободен в своих желаниях и поступает, как ему удобно. То же самое и я.
Ну уж нет, подумалось Дороти. Свобода, по ее мнению, не шла Николасу на пользу. Он занимался опасными для жизни видами спорта. Спускался на плотах по горным рекам. Прыгал с парашютом. И все потому, что не чувствовал ответственности за жену, за семью. Если же говорить о рыжеволосой красавице, сидящей рядом, то для чего ей нужна была эта свобода? Чтобы лелеять собственное одиночество и заниматься писанием книг, и только?
Дороти хотелось столкнуть этих свободных молодых людей, чтобы высечь хоть какое-нибудь чувство между ними. Было ясно, что они разошлись во мнениях по какому-то вопросу. И это очень насторожило старушку. Она отбросила осторожность и сказала напрямик:
— Мне это не нравится. Я заметила, что между вами происходят какие-то трения. Ты выглядела несчастной после посещения Галанакис-парка. И намеренно избегала Николаса с тех пор. Я очень надеялась, что сегодня вечером все наладится. Но ничего не изменилось. Мне придется самой вмешаться и…
— Нет! — горячо запротестовала та. — Между нами ничего не произошло. Были разногласия во мнениях, которые мы разрешили. Мне искренне жаль, что вы волновались.
— Значит, теперь все хорошо?
Глория колебалась, подыскивая подходящие слова для описания сложившейся ситуации.
— Теперь мы оба знаем позиции друг друга. Это все упрощает.
— А разве были какие-то сложности?
— Да. Но мы договорились. Теперь все в порядке. Честно! — Она снова перевела свой взгляд с Дороти на танцующих.
Миссис Галанаки посчитала, что будет слишком сурово продолжать разговор на эту тему, поскольку он сильно расстраивал Глорию. И решила выбрать для этого иное, более подходящее время.
— А вон Ставрос! — воскликнула Глория, поднимаясь. Она умоляюще посмотрела на Дороти. — Пожалуйста, извините меня, миссис Галанаки. Он обещал потанцевать со мной. Нам есть о чем поговорить.
— Конечно! — Дороти умудрилась благожелательно улыбнуться. — Иди, развлекайся.
— Спасибо. — И она пошла, не оглядываясь. Ставрос Пападос ждал ее и был искренне счастлив пригласить на танец и немного поболтать.