Потрясающий документ, сразу виден размах неординарной мысли!..
— У вас есть копия рисунка?
— Да, я могу предоставить ее тебе в пользование. Теперь, если ты посмотришь сюда… — Он указал на фотографию, висящую около двери. — Первым посаженным деревом был этот быстрорастущий бамбук. Его расположили по всему периметру лагеря, чтобы закрыть забор, напоминающий о заключении.
Понимание и забота, как важны эти качества! — заметила про себя Глория, снова подумав о необычной, значительной личности Миноса Галанакиса. Постепенно переходя от одной фотографии к другой, Николас подробно объяснял историю каждой стадии создания уникального парка и окружавших его плантаций. Его эмоциональный рассказ был пронизан такой любовью и уважением, что сразу становилось понятно, как сильно он гордится своим прадедом, полностью одобряя его жизненную позицию.
Девушка пыталась понять, были ли в полной мере унаследованы Ником те же качества — энергия, упорство и умение преодолевать любое несчастье? Какие чувства питали душу и грели сердце младшего потомка Галанакисов? Было ли оно таким же великим, как и сердце его прадеда? Жила ли в нем та же доброта, нежность, которая определяла большинство поступков старика Миноса? Стал бы Ник действовать так же, защищая интересы других? Ведь большинство людей вокруг, размышляла Глория, были заурядными личностями и заботились только о своих делах.
Вдруг девушка осознала, что ее взгляд буквально прикован к мускулистой руке, указывающей на последнюю фотографию. Смуглая кожа мужчины светилась золотистым оттенком. Глория сама казалась себе мертвенно-бледной на фоне этого загара. Нет, не так: белой и нежной, не тронутой солнцем. Возможно, этот контраст и делал Николаса для нее таким непреодолимо привлекательным.
Его рука опустилась. Низкий глубокий тембр голоса больше не звучал в ее ушах. Она повернула голову, посмотрела на Ника и увидела, что тот наблюдает за ней с жадностью, от которой сердце ее забилось сильнее. Полностью погруженная в свои мысли, потеряв нить его повествования, она молчала, чтобы не сказать какую-нибудь глупость.
— У меня еще много оригинальных фотографий, они могут тебе пригодиться, — медленно произнес он, но Глория видела, что у него на уме на самом деле.
Она покачала головой.
— Я бы предпочла не работать с оригиналами. Они бесценны. Если бы вы могли сделать для меня копии…
— Как пожелаешь. Я привезу их в замок, когда они будут готовы.
— Спасибо.
— Знаешь, это уже слишком! — вдруг ни с того ни с сего вспылил он.
— О чем вы?
— Послушай, хватит валять дурака! Будет честнее по отношению к моей бабушке, если ты признаешься ей во всем, причем, как можно скорее.
— Я не знаю, о чем вы говорите?!
— Разве мне нужно все разжевывать, чтобы ты поняла?
Неожиданно его руки схватили ее запястья и с силой сжали их, причиняя боль. Смятение охватило девушку.
— Думаю, вы в чем-то чудовищно ошибаетесь. Пожалуйста, оставьте меня в покое.
Он отпустил ее руки, но в его глазах светилось обвинение и укор.
— Ты можешь, кого угодно дурачить своим умением убедительно играть роль. Но я хочу сообщить тебе, что сегодня твое представление было никудышным и слишком наивным, чтобы уверить меня в твоем профессионализме историка.
— Это твоя вина, — накинулась на него Глория, незаметно для себя переходя на «ты» и испуганно защищаясь. — Сам заставляешь меня нервничать и…
— А почему ты разрешаешь мне это, Глория? — Он раздраженно усмехнулся. — Хочешь, я сам отвечу?
— Интересно будет послушать.
— Потому что я знаю, кем ты являешься на самом деле!
Девушка отшатнулась, оглушенная жестокой силой злобных эмоций, исходящих от него. Это было подобно взрыву, разметавшему ее зарождающееся чувство до последнего атома, испепелившему желание, которое он зажег в ней.
— Хорошо, скажи тогда, кто я, по-твоему? — резко спросила она, желая получить объяснение столь неожиданной атаке.
Его рот скривился.
— Та же чарующая женщина, которую я встретил во Флориде десять лет назад.
Флорида? Вот оно что!.. Он приезжал туда и болтался по старым мощеным улочкам курортного Джупитера в то печальное время, когда она жила там вместе со своим отцом…
— Только не вздумай утверждать, что произошла нелепая ошибка. Твой образ, милая колдунья, запечатлелся в моем сознании незабываемо.
— Однако я тебя не помню.
— И правильно. Я той ночью был в маске.
— Какой ночью?
— Должно быть, ты провела там много ночей, рассказывая всевозможные истории-страшилки впечатлительным туристам. И у тебя это, кстати, хорошо получалось.
— Я знаю, — с вызовом ответила она, гордо поднимая голову. — Ну и что? Это происходило десять лет назад, и мне нечего было стыдиться, зарабатывая деньги подобным образом. Туристов всегда привлекает экзотика.
Откровенный цинизм зажегся в его глазах.
— Экзотика? Да уж, чего-чего, а этого в тебе с избытком! Похоже, что за эти годы ты отточила свое мастерство и теперь заставляешь людей расставаться с деньгами иными путями, пуская им пыль в глаза! Пока они, наивные, загипнотизированы поразительной комбинацией жемчужной кожи с огненно-рыжими волосами…
Под воздействием этих несправедливых обвинений Глория окончательно пришла в себя, опомнившись от недавнего чувственного гипноза. Теперь в ней кипел гнев.
Да, те истории таили в себе много мистики и вольной фантазии, но ведь она никого насильно не заставляла слушать себя. Люди сами выбирали подобные экскурсии. Кому не хочется еще разок, уже во взрослой жизни, окунуться в мир сказки? Так что он не имел никакого права утверждать, будто она какая-то там обманщица.
— Я выполняла работу, — закричала Глория, срываясь. — Единственную, вполне достойную работу, которую смогла получить! И ни у кого не вымогала деньги! Люди шли и платили за экскурсию под названием «Ночь чудес».
— Ну хорошо, а сейчас ты имеешь образование, чтобы квалифицированно проводить исследования и писать фамильные истории? — Сарказм слышался в каждом его слове. — Сегодня, например, ты не сумела убедительно доказать это мне, а скорее вела себя как какая-нибудь школьница…
— Ты прав! — огрызнулась Глория Прайс, чувствуя все большую и большую бессмысленность этого разговора. — Но очень трудно выглядеть подобающим образом, в то время как на тебя давит враждебная сила.
— Я — враждебная сила? Ну ты даешь!.. — расхохотался Николас каким-то адским смехом. — Сколько шансов я предоставил тебе, чтобы ты смогла наконец продемонстрировать свой профессионализм? Но ты даже не дослушала того, о чем я рассказывал тебе сегодня. Твои мысли витали где-то в заоблачных высях, разве не так?
— Да, я задумалась.
— Конечно, ты задумалась! И может о том же, о чем думал и я сам… — Его глаза осмотрели девушку с ног до головы. — Например, о том, как хорошо нам было бы вдвоем в постели…
Ее кожа горела. Каждый нерв был на пределе. Она дрожала как в лихорадке. В голове все смешалось и пришло в полный беспорядок. Несколько секунд она смотрела на него, зная наверняка только одно, что не ошиблась в отношении взаимного чувства привлекательности. Но в этом теперь не было смысла. После всего услышанного, она ни за что не согласится на близость с ним.
— Пожалуйста, извини меня, — сказала она с ледяным достоинством. — Я должна возвратиться к группе.
Взыгравшая гордость позволила ей непринужденно выйти из кабинета и не спеша подойти к столику, где лежали сумка и шляпа. Однако руки ее дрожали, когда она брала свои вещи.
— Бегство ничего не решает. — Насмешливый голос ударил ее, словно током.
Она обернулась и взглянула на Николаса с презрением. Тот стоял, как ни в чем не бывало, опираясь на дверной косяк. В спокойной позе не чувствовалось никакого напряжения. Ироничная улыбка играла на красивых губах.
— Лучше смириться с ситуацией и сделать ее более удобной, — назидательным тоном произнес он. — Я могу тебе немного помочь.
Ее челюсти сжались, когда она услышала такое предложение. Глория заставила себя ответить.
— За это я должна буду удовлетворить тебя в постели?
Улыбка слетела с его лица.
— Я не имел в виду секс, Глория.
— Я тоже. А еще мне всегда казалось, что предубеждение не может помочь в решении проблемы. Если тебя терзают сомнения, то прежде чем захочешь увидеть меня снова, проверь мои рекомендации вместе со своей бабушкой. В будущем я предпочитаю больше не подвергаться твоим безосновательным обвинениям.
Она не бежала, но постаралась выйти из его дома как можно быстрее. Николас не пошел за ней, и Глория была ему благодарна хотя бы за это. Девушка чувствовала, что готова расплакаться в любой момент. Злость и разочарование переполняли ее душу. Сейчас она ненавидела себя за то, что не сумела скрыть от него своих чувств.
Но больше такого не повторится! Глория Прайс подсоберется, нацепит на душу броню безразличия и будет абсолютно неуязвима для его агрессивной мужской силы…
Она заморозит его на целую вечность!
7
Три часа уж как-нибудь вытерплю! — убеждал себя Ник, подъезжая к замку, чтобы присутствовать на воскресном ланче, которого ему на сей раз так и не удалось избежать. Главное, не оплошать с Глорией Прайс. Чтобы соответствовать бабушкиному стандарту хороших манер, придется вежливо поинтересоваться ее работой, а остальное, свободное от ланча время, провести с братьями.
Сегодня он не намеревался выносить на общее обсуждение сложившееся о ней мнение. Пусть Глория сама беспокоится по поводу своей квалификации семейного историка. Он принесет ей копии фотографий и плана парка, как она и просила. На этом его часть работы в проекте будет выполнена. Странно, но хитрая самозванка не искала его после состоявшегося между ними откровенного разговора. И будь он проклят, если станет ее преследовать дальше.
Уже больше недели прошло с тех пор, как Николас назвал ее обманщицей. И правильно! Она еще имела наглость попрекать его за то, что он высказал мнение об отсутствии у нее профессионализма для этого проекта! Но неприкрытое дилетантство так и сквозило во всех ее высказываниях и поступках, особенно когда ей взбрело в голову делать все эти любительские туристические фотографии в парке. Ни темы, ни взаимосвязи, ни цели, просто щелк, щелк, щелк! И после всего этого она еще обозвала его враждебной силой… Ха! Что же она не думала о его враждебности, когда они ели фрукты у него на веранде?
Жаль, что он не воспользовался тогда представившимся удобным шансом.
Теперь все в прошлом.
Хотя даже лучше, что он не вовлечен ни в какие, а тем более сексуальные отношения с ней. Нет гарантии, что она не мошенничала и на этом уровне тоже, обещая больше, чем могла дать. А визуальное удовольствие определенно не могло заменить всего остального. Реальность редко уживается с фантазией.
Его бабушка могла теперь иметь в своем распоряжении Глорию Прайс столько, сколько ей заблагорассудится. В конце концов Дороти неминуемо придется смириться с тем, что ее проект сватовства младшего внука полностью рухнул. И разбираться с последствиями самой… Неважно, какая фамильная история будет опубликована в результате сомнительного контракта с Глорией. Позже можно будет найти другого, более компетентного человека, и сделать все как надо.