Маккинли несколько мгновений напряженно смотрел на нее, а потом отвернулся к окошку, гордо подняв подбородок.
— Хорошо, обратно вернемся на такси. Можешь не сомневаться, — сухо пообещал он.
В этот момент машина остановилась у театрального подъезда. Шофер вышел и открыл заднюю дверцу, впустив в салон звуки внешнего мира — говор толпы, гудки автомобилей, шелест листвы на деревьях...
Луси выглянула наружу и вновь подалась назад. Нет, не хочу, мелькнула у нее мысль. Пусть закроет дверцу. Я согласна, чтобы лимузин бесконечно кружил по городу. И пусть Падди разденет меня и сделает своей. Я не могу идти в театр в таком состоянии. Как же я буду сидеть в темноте рядом с тем, чья близость вызывает у меня столько откровенных желаний? Господи, не дай мне подвергнуться новой пытке!
Но безмолвные мольбы не помогли Луси. Маккинли вышел из лимузина, подал ей руку и повел ко входу в театр. А позже он действительно сдержал слово и отвез Луси домой на такси. На обратном пути между ними не было произнесено ни слова, не говоря уже о нежных прикосновениях и поцелуях.
К тому времени, когда они поднимались по ступеням, ведущим к входной двери принадлежащего Патрику особняка, Луси уже готова была умолять его заняться с ней любовью прямо там, где они находились... Но тут дверь распахнулась, и на пороге появился Роберт.
— Добрый вечер, милорд. Добрый вечер, мисс Луси, — поочередно кивнул он обоим. — Я услыхал шум подъехавшего автомобиля и догадался, что это прибыли вы. Как вам понравился спектакль?
Спектакль? В памяти Луси не осталось ничего из увиденного. Она даже не имела представления, что им показывали: драму или комедию.
— Спектакль просто великолепный, — ответила Луси, втайне удивляясь, что ей удалось произнести это с таким спокойствием, в то время как все ее тело налилось непривычной тяжестью, а между ног словно пылало пламя. С Фредом она никогда не испытывала ничего подобного.
Удовлетворенно кивнув, старый камердинер посторонился, пропуская Луси и Патрика в холл.
— Я очень рад, что вам понравилось. Еще раз прощу прощения, милорд, что мне пришлось нанять лимузин, но это был единственно возможный вариант, который смогла предложить мне в тот момент фирма по прокату автомобилей. Однако Сид просил передать вам, что «мерседес» уже готов и завтра вы сможете воспользоваться им.
— Завтра? — переспросил Маккинли. — А что будет завтра?
Роберт хитро улыбнулся.
— У меня есть для вас приятное известие, милорд. Сегодня звонили из больницы, чтобы сообщить, что Кении можно забрать домой на уик-энд.
— Но это же чудесно! — воскликнул Патрик.
— Да, милорд. Я разговаривал также с мальчиком. Он в восторге. Но Кении не хочет ехать сюда. Его больше привлекает Уэндейл-холл.
— Разумеется! Все, что он пожелает.
— Малыш особенно настаивал на том... ммм... чтобы мисс Луси непременно отправилась с вами.
Желудок Луси неприятно сжался.
— Но я же не могу... У меня... — начала было она и растерянно замолчала, потупившись под пристальным взглядом камердинера.
— Насколько я понимаю, Роберт, мисс Луси собирается покинуть нас в субботу, — резко произнес Маккинли.
Старый слуга слегка повел бровью, но больше на его лице не отразилось никаких эмоций.
— Дело в том, милорд, что я взял на себя смелость отменить вылет мисс Луси в субботу и перенести его на понедельник, — невозмутимо сообщил он.
— Прекрасно, Роберт! — Патрик хмуро взглянул на него. — Только наша гостья не может дождаться, когда она вернется к своему жениху. Вот в чем проблема. Я правильно говорю? — обратился он к Луси.
Та поняла, что Маккинли хочет взять своеобразный реванш за небольшую перепалку в лимузине и одновременно переложить решение вопроса об отъезде на ее плечи. Он словно апеллировал к темным, страстным глубинам ее души, надеясь, что она не сможет противиться их зову.
— Я с удовольствием посещу Уэндейл-холл, — услыхала Луси свой голос. Он показался ей чужим, как будто говорила не она сама, а кто-то другой. — Вы очень хорошо сделали, Роберт, что отменили мой вылет в Норфолк. Ты тоже можешь не волноваться, Падди. В конце концов, я задержусь всего на одну ночь. Уверена, что Фред сможет выдержать такой срок.
Взгляды Патрика и Луси на мгновение встретились, и она заметила, что его глаза слегка расширились, словно он усиленно пытается понять, что скрывается за ее фразой. А затем она явственно увидела, что он проник в тайный смысл ее слов. Он понял, что она обещает подарить ему одну ночь. Вернее, подарить себя на одну ночь.
— Заметь, ты сама приняла это решение, — медленно произнес Патрик, не отрывая от нее глаз.
— Я знаю. — Луси пожала плечами.
— Что ж, так тому и быть, — подвел он черту. В его тоне чувствовался триумф победителя.
Ты так ничего и не понял, подумала Луси. Тебе кажется, что я уступила своей страсти, но на самом деле я люблю тебя. Отныне я уже не смогу выйти замуж ни за кого другого, кроме тебя. А если этому не суждено сбыться, то лучше я весь век скоротаю одна, вспоминая ту единственную ночь, которая завтра должна стать нашей.
Поднявшись в отведенную ей спальню, Луси все продолжала размышлять о поездке в Уэндейл-холл и о завтрашней ночи. До самого утра лежала она не смыкая глаз. Сон не шел к ней. Разве можно было спать, когда ее душу переполняли столь противоречивые чувства, а в мозгу теснились соблазнительные образы предстоящих событий. За окнами уже забрезжил рассвет, а Луси так и не уснула...
10
Кен устроился на заднем сиденье «мерседеса» между Патриком и Луси.
— Я еду домой! Я еду домой! — радостно повторял он, подпрыгивая на мягких кожаных подушках от восторга. — Как хорошо, что вы забираете меня из больницы!
Патрику даже пришлось слегка приструнить племянника из опасения, что тот может каким-либо образом навредить себе. Малыш притих, но ненадолго.
— Дядя Падди, посмотри, какая собачка! — закричал он через пять минут, указывая за окошко «мерседеса». — А когда мы приедем домой, ты позволишь мне посмотреть на твоих охотничьих собак?
— Конечно, солнышко. Давай я возьму тебя на колени, чтобы тебе удобнее было смотреть.
Кен тут же перебрался к Патрику на колени, а Луси, наблюдавшая за этой сценой, испытала укол ревности.
— Ты держишь охотничьих собак? — поинтересовалась она.
— Да, — небрежно ответил Маккинли. — Страсть к охоте досталась мне по наследству. Все мужчины нашего рода были заядлыми охотниками. В Уэндейле большие лесные угодья. Они хорошо охраняются, поэтому там много дичи. Мой дед специально выпустил в лесу фазанов, и сейчас их там больше, чем других птиц. Ты представить себе не можешь, что такое хорошая охота! — добавил Патрик с загоревшимся взором. — Лишь немногие избранные способны до конца постичь эту прелесть. К сожалению, мой брат продал многих своих хороших собак, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить породы гончих и борзых. Если бы Энтони не был таким мотом, всего этого можно было бы избежать. — Маккинли вздохнул.
— А кто такой мот? — с любопытством спросил Кен, который все это время краем уха прислушивался к разговору.
— Это такой человек, который не работает и транжирит деньги. Зачастую чужие, — пояснил Патрик.
— Значит, ты не мот, дядя Падди, потому что ты все время работаешь в офисе. И Луси не мот, она пишет картины, — начал размышлять вслух малыш. — А я? — вдруг спросил он с беспокойством. — Наверное, я и есть мот? Ведь я не работаю и за мое лечение платишь ты...
Маккинли крепко обнял мальчика.
— Ребенок не может быть мотом, солнышко. Это относится только к взрослым. А насчет оплаты лечения... Ты должен выбросить эти мысли из головы.
— Хорошо, — серьезно кивнул Кен. — Тебе тоже скоро не придется заботиться об этом, потому что я начал выздоравливать.
Как было бы здорово, с надеждой подумала Луси. Дай Бог, чтобы Кении действительно выздоровел! Не может быть, чтобы у такого славного малыша дела не пошли на поправку.
Ей вдруг стало стыдно, что она в последнее время как будто позабыла о мальчике, с головой окунувшись в личные переживания. А ведь приехала она сюда именно ради Кена.
Нет, решила Луси, я не должна спать с Патриком. Это как-то... кощунственно. Ведь рядом страдает ребенок. Она искоса посмотрела на племянника Маккинли, у которого, к счастью, вид был совершенно не страдальческий.
Но ты ведь ничего и не обещала Патрику Маккинли, напомнил ей противный внутренний голос. Ты в любую минуту можешь сделать вид, что он неправильно тебя понял. Вернее, вложил в ваш короткий разговор смысл, которого там не было и в помине.
Луси на мгновение закрыла глаза. Нет, не могла она внять доброму совету внутреннего голоса. Не могла, потому что ей нестерпимо хотелось провести ночь с Патриком. Снедавшее ее желание так и не позволило ей вчера уснуть. А сегодня Луси всю словно покалывало иголочками от предвкушения грядущего блаженства. И хотя она чувствовала небольшую усталость после бессонной ночи, нынешняя необычная оживленность ей самой казалась удивительной.
Интересно, Патрик тоже испытывает нечто подобное или нет, пронеслось в ее голове. Она медленно повернулась, чтобы исподтишка взглянуть на него, и вздрогнула, обнаружив, что он наблюдает за ней. На мгновение в салоне «мерседеса» повисла гнетущая напряженность, но потом он улыбнулся, и у Луси отлегло от сердца. На одну чудесную секунду ей вдруг показалось, что все они — Кен, Патрик и она сама — составляют единую настоящую семью, где есть мать, отец и сын. И что направляются они на загородный пикник.
Ее сердце зашлось от счастья, но в следующее мгновение Луси вспомнила, что нарисованная ее воображением картина никогда не станет явью. На пикник с Патриком поедет леди Мейда, потому что именно ей суждено стать графиней Уэндейлской. А сама Луси к тому времени станет далеким воспоминанием.
Должно быть, на лице у нее отразились эти потаенные мысли, потому что улыбка внезапно увяла на губах Патрика и он нахмурился. Они еще некоторое время продолжали смотреть друг на друга. В его глазах отражалась безысходная тоска Луси, ведь они оба хотели одного и того же, но прекрасно осознавали, что этому никогда не суждено сбыться...
— Подъезжаем, подъезжаем! — закричал вдруг Кен. — Смотри, дядя Падди, вон уже ворота показались! Вот погоди, Лу, ты сама увидишь, как здесь хорошо!
Луси собрала все свои силы, чтобы дать энтузиазму мальчика соответствующую поддержку. Тем временем Сид провел «мерседес» через автоматически открывающиеся чугунные ворота, и Луси обратила внимание на небольшой домик, находившийся неподалеку от въезда. Он был выстроен из серого камня и выглядел весьма уныло. Вокруг не было никаких деревьев, только несколько одичавших кустов жасмина. Окна домика были маленькими и словно подслеповатыми, на крыше одиноко торчала каминная труба.
— Это и есть дом привратника, куда твой брат переселил Роберта? — догадалась Луси.
Маккинли кивнул.
— Теперь, когда ты сама все увидела, надеюсь, тебе стало понятно, почему я увез Роберта в Глазго? Это строение всегда навевало на меня тоску, и я бы давно велел снести его, но мне говорят, что оно представляет какую-то историческую ценность. Возможно, это и так, — он задумчиво покачал головой, — но чувствую, что когда-нибудь я все же решусь разрушить этот, с позволения сказать, шедевр архитектуры.