— Святой и грешный Лукас Карадинес! — Язвительная реплика Эмбер еще больше взвинтила его.
В этот момент она была потрясающе красива. Но отступать поздно. Прежде всего он грек и помолвлен с греческой девушкой. Его отец в восторге от предстоящей свадьбы; отец Кристины от радости не знает, каким богам молиться. Он не нарушит данного слова, просто период воздержания слишком затянулся…
— Ну что ж, ты верен себе: обрываешь старые связи, прежде чем вступить в новые, — зло подытожила Эмбер, усаживаясь на полу и пытаясь натянуть на обнаженную грудь порванную рубашку.
— Ради бога, Эмбер, оденься! — Мрачно наблюдая за ее тщетными попытками прикрыться, Лукас боялся, что не сможет сдержаться и набросится на нее снова. — Ты должна ненавидеть меня, потому что я сам себе противен.
Эмбер зажмурилась, чтобы удержать навернувшиеся на глаза слезы. Откинув назад волосы, она поднялась и быстро оделась.
— Чего ты еще ждешь? — Его презрительный взгляд выводил ее из себя, но она скорее дала бы отрубить правую руку, чем выдать свою боль. — Что высокоморальный джентльмен до сих пор здесь делает? Шоу закончено, продолжения ждать не советую. Проваливай к своей Кристине, а я желаю тебе счастья. Хотя у меня и есть некоторые сомнения относительно того, что ты найдешь в ней послушную маленькую женушку, о которой мечтал. Между прочим, она знает, что у тебя есть любовница, и, представь себе, ей это абсолютно безразлично. Странно, не правда ли?
— Ты, маленькая лживая сучка, никогда больше не смей говорить в таком тоне о моей невесте! — Лукас с трудом сдержался, чтобы не ударить Эмбер. Этих слов он не простит ей никогда. И больше пальцем к ней не прикоснется, даже если от этого будет зависеть его жизнь.
— Уходи. — Пройдя к двери, она широко ее распахнула и ждала, когда Лукас покинет квартиру.
— Не так быстро, Эмбер. Ты еще должна пообещать, что не выйдешь за Спиро.
— Ладно.
— Я не шучу. Если ты передумаешь и решишь принять его предложение, никто гроша ломаного не даст за твою жизнь. И не думай, что сможешь найти утешение в работе, потому что я лично позабочусь, чтобы тебя не взяли ни в одну брокерскую контору Лондона. Я разрушу карьеру, которой ты так дорожишь, и, поверь мне, сделаю это без малейшего колебания.
Это была не пустая угроза, Эмбер не сомневалась, что Лукас способен несколькими фразами лишить ее того, к чему она упорно стремилась на протяжении нескольких лет.
— Прибереги свои угрозы для кого-нибудь другого. У меня нет ни малейшего желания выходить замуж за Спиро.
Он стоял в дверном проеме, высокий и стройный, с крупным, словно вырезанным из камня лицом. Но это красивое лицо было не просто безразличным, оно было жестоким. Однажды Спиро назвал Лукаса акулой, но только теперь Эмбер поняла, как много горькой правды заключалось в его словах. Лукас думал, что любит Кристину, но при этом не испытывал к ней того острого всепоглощающего чувства, которое Эмбер понимала под любовью. Он просто неспособен на сильные эмоции. Он задумал влюбиться и влюбился с той же холодной решимостью, с которой занимался бизнесом. Ни в одном его поступке не было и капли простой человеческой теплоты — одно лишь неудержимое стремление преуспеть.
— Если бы ты удосужился хоть немного узнать собственного племянника, то понял бы, что он всего лишь дразнил тебя, говоря о нашей помолвке. А теперь уходи.
«А если бы ты позволил кому-нибудь отогреть твое холодное сердце, то из тебя еще мог бы получиться неплохой человек», — про себя добавила Эмбер, закрывая за Лукасом дверь.
Три недели спустя в утренней газете она имела удовольствие лицезреть фото счастливой четы Карадинес, сделанное сразу после венчания. К фотографии прилагались соответствующие комментарии, суть которых сводилась к тому, что все высшее афинское общество с восторгом отпраздновало соединение наследников двух богатейших греческих семейств, следствием которого стало возникновение на рынке туристических услуг крупнейшей за всю его историю корпорации.
К этому времени Эмбер уже переехала в пригород, купила новенький «форд», на котором ездила на работу и за покупками, и изо всех сил старалась забыть Лукаса. Днем ей в этом помогала работа, но ночами воспоминания об их любви доводили ее до слез. И только неожиданное появление в ее жизни отца спасло Эмбер от нервного срыва. Это была именно та новость, которую она хотела преподнести Лукасу в качестве сюрприза. Все выяснилось на ланче с сэром Дэвидом Джексоном.
Спустя две недели после того, как Лукас бросил ее, Эмбер снова встретилась с мистером Джексоном в ресторане «Ковент-Гарден». К ее великому изумлению, он пришел в сопровождении своей жены Милдред. Возникшая поначалу неловкость рассеялась после заверений Милдред в том, что она не держит зла ни на мужа, ни на мать Эмбер. Во время их романа сама миссис Дженсон состояла в романтической связи с одним известным художником, ради которого оставила мужа и двоих детей. Спасаясь от одиночества, сэр Дэвид нашел утешение в объятиях секретарши. Рождение Эмбер произошло уже после того, как супруги воссоединились.
Вскоре сэр Дэвид открыто признал Эмбер своей дочерью, а она познакомилась со сводным братом и сестрой и отказалась занять должность в банке отца. Ее старший сводный брат Марк не возражал против того, чтобы она стала членом семьи Дженсон, однако, являясь главным наследником семейного дела, без восторга отнесся к перспективе работать вместе со своей новоявленной сестрой. Тем более что сэр Дэвид неустанно восхищался деловыми качествами Эмбер, при любом удобном случае напоминая, что она унаследовала их от него.
Глава пятая
Пять лет спустя…
Понедельник, как известно, день тяжелый, и у Эмбер были все основания убедиться в этом на личном опыте. Она только накануне вернулась из Тосканы, где провела две чудесные недели на вилле отца, наслаждаясь ярким солнцем, теплым морем и свежими фруктами. Лондон встретил ее серым, пасмурным небом и беспрестанно моросящим дождем. Да еще индексы большинства газовых компаний на рынке упали на целых три пункта. А в довершение всего и это…
Эмбер теребила в руках большой конверт, обнаруженный утром на рабочем столе. Письмо пришло из известной юридической конторы Нью-Йорка, адвокатов которой Спиро Карадинес незадолго до смерти назначил своими душеприказчиками. Судя по дате, оно было отправлено одиннадцать дней назад, то есть на следующее после смерти Спиро утро, и извещало Эмбер о том, где и когда состоятся похороны. К письму был приложен официальный бланк, уведомлявший, что мисс Джексон ради собственной выгоды следует знать… Выгоды. Эмбер даже не стала читать дальше: все, что имело отношение к Спиро, рано или поздно превращалось в проблему. И вряд ли его смерть смогла что-то изменить…
Последний раз Эмбер видела Спиро четыре года назад, но предпочла бы никогда не вспоминать об этой встрече. Получив приглашение, она отправилась в Нью-Йорк на открытие его картинной галереи. Возбужденный Спиро водил ее из зала в зал, взахлеб рассказывая о выставленных работах, большинство которых казались Эмбер по меньшей мере странными… Спиро уверял ее, что художники, чьи картины выставлены в галерее, скоро станут модными. Она же сочла, что подобное могли изобразить только не очень здоровые люди…
— А ты не прогадал? — с сомнением поинтересовалась она, отводя взгляд от большого полотна, выполненного в красно-зеленых тонах, на котором, согласно подписи, были изображены фрагменты разложившихся человеческих останков.
— Да ты что! Через полтора часа люди будут драться за то, чтобы купить хотя бы одну картину. Поверь мне!
Незадолго перед этим Спиро точно так же убеждал ее поверить ему и одолжить деньги, вырученные за квартиру Лукаса, на открытие галереи. Он клялся и божился, что дядя никогда не узнает, откуда взялась такая огромная сумма, и обещал вернуть ее с процентами сразу после получения наследства. Эмбер собиралась пожертвовать всю сумму на благотворительность, но, подумав, пришла к выводу, что, раз деньги изначально принадлежали Карадинесам, Спиро имеет на них право. В благодарность он дал слово не приглашать на открытие Лукаса. И, конечно, не сдержал ни одного из своих обещаний…
Эмбер как раз собиралась пройти в следующий зал, когда нос к носу столкнулась с Лукасом и его беременной женой. Бросив вопросительный взгляд на Спиро, она по выражению его лица догадалась, что встреча была устроена специально. Пришлось выдавить что-то вроде приветствия. Эмбер даже заставила себя поздравить счастливую чету и пожелать Кристине благополучного разрешения от бремени. Но все это время ее пробирала такая отчаянная дрожь, что она вынуждена была сцепить руки за спиной, чтобы не выдать своего состояния.
Лукас, похоже, не испытывал подобных проблем, бесцеремонно оглядывая ее с ног до головы. Немного придя в себя, она смогла ответить ему таким же оценивающим взглядом. Его густые темные волосы крутыми завитками лежали на воротнике безупречно сшитого летнего костюма из натурального льна. Резкие черты казались еще выразительнее на слегка похудевшем лице.