— Ты сводишь меня с ума… — прерывисто и хрипло прошептал он, еще выше задирая юбку Джессики.
Та задохнулась, ощутив, как его пальцы проникли под кружева ее трусиков, и тут же вцепилась в рубашку, всем телом подавшись вверх. В таком положении она оставалась все время, пока Фелипе нежно исследовал интимную область между ее ног.
Она жаждала его проникновения, хотела, чтобы он занялся с ней любовью прямо здесь, у этой стены, под звуки музыки и гомон гостей.
Обвив рукой шею Фелипе, Джессика властно пригнула его голову и прижалась к губам. Следствием стал мгновенный отклик со стороны Фелипе. Он стиснул ладонью поросший волосками треугольник меж ее бедер, потом чуть переместил руку и нашел самую чувствительную точку женского тела. Пронзенная острым импульсом наслаждения, Джессика с силой втянула воздух сквозь сжатые зубы.
— Ты восхитительна! — прошептал он, касаясь ее губ своими. — Я хочу тебя…
Джессика расстегнула ремень на его брюках и спустила молнию. Она жаждала прикоснуться к Фелипе, доставить ему хотя бы половину того удовольствия, которое подарил ей он.
Скользнув рукой под резинку его трусов, Джессика ощутила под ладонью уже достаточно сильно увеличившуюся и чудесно отвердевшую плоть. Тем не менее под воздействием ритмичного поглаживания та разбухла еще больше. Джессика осознала это с восторгом и примесью некоторого страха. Размеры его члена вызвали у нее робость.
Фелипе покрывал поцелуями ее шею.
— Мы все сделаем медленно, ладно? Мне хочется продлить удовольствие…
— Да… — шепнула Джессика.
Фелипе стянул с нее трусики, потом приподнял и помог обвить ногами его талию. Обжигающие прикосновения его ладоней к обнаженным ягодицам, непередаваемое ощущение, возникшее в точке соприкосновения пульсирующей мужской плоти и влажной поверхности между интимными складочками Джессики, неожиданно сделали ее смелой и даже дерзкой. Подобное состояние было новым и чрезвычайно захватывающим.
Ей захотелось испытать с ним все, что только возможно. Подхваченная волной чувственного трепета, она слегка подалась вперед. Однако он не спешил слиться с ней. Он просто стоял, давая ее телу возможность привыкнуть к нему. К тому же ему хотелось, чтобы внутренний накал Джессики достиг того же уровня, что и его собственный.
Как же это приятно! — вспышкой пронеслось в ее мозгу. Восхитительно, божественно… И все же хочется большего!
Джессика чуть сместилась, надвигаясь на твердую плоть Фелипе, опускаясь все ниже, дальше, принимая в себя всю длину пульсирующего ствола, пока не вобрала его полностью.
Волшебное ощущение слияния всецело захватило ее, перед глазами будто прокатились красные волны, и она сделала медленный глубокий вдох. Это было самое сильное в жизни переживание. Их сплетенные тела образовали единый трепещущий от страсти организм. Изгибаясь от полноты чувств, Джессика прижалась полной грудью к торсу Фелипе, впилась пальцами в его плечи.
Когда он начал двигаться, она испытала серию новых ощущений. Скрытые в глубине ее женского естества мышцы напряглись, туго сомкнулись вокруг внедрившейся плоти, словно желая удержать ее. Джессика хрипло застонала под воздействием беснующегося в ней желания. Каждое движение его бедер заставляло ее льнуть к нему сильнее, каждое напористое погружение наращивало новый слой блаженства. Они с Фелипе будто взбирались по ведущим в неведомую высь ступеням.
Обострившиеся до болезненного состояния ощущения Джессики сузились, сосредоточились и застыли на чем-то невероятно чудесном, захватывающем.
— Резинка! — вдруг сдавленно произнес он, поймав в полумраке взгляд Джессики. — Я совсем про нее забыл…
Резинка? Ах да, презерватив…
Но было уже слишком поздно. К этому моменту Джессика достигла верхней ступени незримой лестницы наслаждения и, продержавшись там несколько затмевающих разум мгновений, стремглав ринулась вниз, сраженная силой первого в жизни чувственного взрыва.
Фелипе тоже на секунду замер, а потом, пройдя сквозь череду конвульсивных содроганий, со сдавленным стоном освободился от распиравшего его напряжения.
Джессика была ошеломлена и очарована.
К этому можно привыкнуть, как к наркотику, мелькнуло в ее мозгу, пока она покрывала поцелуями лицо и шею Фелипе.
— Спасибо… — слетел с ее губ тихий шепот.
— Что ты, дорогая, это я должен тебя благодарить.
Джессика чуть отстранилась и вгляделась в его лицо. Что-то в его голосе насторожило ее. Фелипе произнес приличествующие случаю слова, но тон его был неестественен.
Джессике вдруг стало неловко, будто она не участник, а сторонний наблюдатель происходящего. Ее трусики валялись на полу, ноги до сих пор обвивали талию Фелипе.
— Наверное, мне пора встать на ноги, — сказала она, цепляясь за остатки самоуважения. Он отреагировал не сразу, и ей пришлось упереться ладонями в его грудь. — Фелипе, дай я встану на пол.
Тогда он опустил Джессику. Она тут же подхватила и поспешно натянула трусики, затем быстро расправила подол платья.
— Не знаю, что на меня нашло, — донесся до нее полный презрения к самому себе голос Фелипе.
— Это случилось с нами обоими.
— Точно.
Короткое слово хлестнуло ее словно кнутом.
Он тем временем продолжил:
— Я должен был подумать о последствиях. Я никогда раньше не забывал о презервативе.
— Конечно, очень жаль, что все так…
— Ты можешь забеременеть, — не дал ей договорить Фелипе.
Джессика втянула голову в плечи. Чувствуя себя последней идиоткой, она продолжала разглаживать складки на платье.
— Ты можешь забеременеть, — повторил он, словно добиваясь от нее чего-то.
Я и в первый раз все прекрасно слышала, невесело подумала Джессика.
— Шансов очень мало, но некоторый процент вероятности, конечно, существует. — Она пожала плечами.
— Я не хочу ничего этого.
Одной короткой фразой он сразил ее наповал.
— Ты всегда думаешь, только о себе? — спросила она, чувствуя, что глаза начало пощипывать от слез. Только не это! Не позволяй себе расплакаться перед ним!
— Не принимай сказанное на свой счет. Ты здесь ни при чем.
— То есть как? Ведь это мое тело!
— А ответственность за ребенка моя.
Джессику бросило сначала в жар, потом в холод. Она нервно стиснула кулаки.
— Если я забеременею, мне даже в голову не придет обращаться к тебе за помощью.
— Храброе заявление, особенно если учесть, что ты должна мне кучу денег.
Джессика пришла в ярость.
— В жизни не все измеряется деньгами, дорогой. Еще существует любовь. И если у меня родится ребенок, я буду любить его вне зависимости от того, что ты думаешь по данному поводу!
Их разговор был прерван топотом ног по коридору и взволнованными голосами.
— Дон Рабаль! — звал кто-то. — Дон Рабаль, где вы?
Сердито засопев, Фелипе взглянул Джессике в глаза.
— Я ничего не имею лично против тебя, поэтому постарайся понять меня правильно. Я не стремлюсь вступать в брак и обзаводиться семьей. Если бы мне этого хотелось, я уже давно был бы женат.
Джессике будто булавка в сердце вонзилась.
— Понятно, — с горечью шепнула она.
Снаружи продолжали звать Рабаля, однако он не торопился отвечать.
— У меня есть обязанности. Я занятой человек. Бизнесмен.
— Не нужно ничего объяснять. Все и так ясно.
— По-моему, ты ничего не поняла.
— Лучше открой дверь, — сказала Джессика, голос которой звучал глухо из-за образовавшегося в горле кома.
Фелипе заправил рубашку в брюки и застегнул ремень. Затем наклонился, убрал волосы с лица Джессики и поцеловал ее в лоб.
— Прости, дорогая.
Она на миг скомкала рубашку на его груди, вдыхая напоследок чудесный запах. Потом разжала пальцы и отступила на шаг.
— Открывай, тебя там ищут.
Фелипе щелкнул замком. Джессика вышла из кабинета первой и едва не столкнулась с запыхавшейся кухаркой.
— Серена исчезла… — выдохнула та, останавливаясь и вытирая фартуком красное лицо. В эту минуту в коридор вышел Рабаль. — Вот уже час как она никому не попадалась на глаза. А Антонио, который работает в коровнике, говорит, что видел сеньориту выходящей за ограду с сумкой в руке.
Лицо Фелипе приобрело пепельный оттенок.
— С сумкой?
— Да, с небольшой такой, похожей на саквояж…
Дальше он уже не слушал. Влетев в кабинет, он схватил со стола ключи от машины и бросился прочь из дома. Джессика побежала за ним.
— Что ты собираешься делать?
— Искать! Серена не могла уйти далеко…
— Но ее нет уже целый час. Куда ты поедешь?
Пожав плечами, Фелипе плюхнулся на водительское сиденье.
— Для начала отправлюсь в Санта-Крус. Начну поиск оттуда, а дальше будет видно.
— А если найдешь?
— Привезу домой и позабочусь, чтобы глаз с нее не спускали.
— То есть превратишь дом в тюрьму?
— Ты говоришь точь-в-точь как Серена! Едем со мной или оставайся, но только не мешай.
— Я не собираюсь мешать. Просто мне хочется понять, чего ты желаешь достичь своими действиями.
— Что же здесь непонятного? Девчонке всего семнадцать лет.
— Но через месяц исполнится восемнадцать и она будет считаться взрослой. Ты не сможешь вечно контролировать сестру, принимать решения за нее.
— Но попытаться-то могу. — Он захлопнул дверцу и включил зажигание. — Особенно если этим я спасу ей жизнь!
Вероятно, в городе Фелипе заехал в полицейский участок, потому что еще до его возвращения в поместье прибыл детектив. Ожидая хозяина, он опросил слуг и работника коровьей фермы, видевшего, как удирала Серена. Пожилой гаучо посетовал на плохое зрение, но в то же время готов был поклясться, что заметил вдалеке, на дороге, прячущийся за деревьями автомобиль, за баранкой которого кто-то сидел. По всей видимости, мужчина.
За время пребывания в Боливии испанский Джессики улучшился, поэтому она поняла большую часть беседы. Услышав про автомобиль и находившегося в нем человека, она ахнула. Наверняка это был тот подозрительный парень в потрепанном «лендровере».
От внимания полицейского не укрылась ее реакция.
— Что вам известно? — быстро спросил он.
— Не уверена, имеет ли это отношение к данному случаю, — замялась Джессика, — однако сегодня вечером я видела на дороге незнакомца. Его автомобиль стоял на обочине, но был направлен от поместья, а не к нему.
Детектив поднял бровь и что-то записал в блокноте.
— На похищение не похоже. Но так как речь идет о сеньорите Рабаль, придется все-таки провести расследование.
К полуночи большая часть огней в доме погасла, музыканты сложили инструменты в свой пикап и отбыли, а гости были доставлены на взлетное поле, откуда вызванный ранее самолет унес их в Ла-Пас. Словом, прием не удался.
Детектив поделился с Фелипе добытой информацией. По всему выходило, что побег Серены был запланирован заранее. Исчез не только ее кошелек, но также зубная щетка, расческа и косметичка. Недоставало и кое-чего из одежды.
— Что вы намерены предпринять? — спросил Фелипе.
В черном смокинге он выглядел чрезвычайно импозантным, большим и грозным. Джессика подумала, что он похож на черного ангела мести, вознамерившегося во что бы то ни стало настичь и покарать похитителя Серены.