Нэш прямо встретил его взгляд.
— Очень хорошо, очень.
— Она особенная, правда? С ней не соскучишься?
— Это точно. — Голос прозвучал как-то неестественно бодро. Как будто он в чем-то оправдывался. Нэш помолчал и продолжил уже будничным тоном: — Я очень ее уважаю и никогда не обижу. Никогда.
Он сказал правду. С каждым днем его чувство к Бет становилось крепче. Он понял, что ему хочется попробовать еще раз завести семью и детей. И теперь он постарается, чтобы все получилось. Встреча с Бет изменила его отношение к жизни и даже к самому себе. С ней он становился совсем другим человеком. Лучше и искреннее. С ней он обрел себя.
Клифф еще раз внимательно посмотрел на Нэша и кивнул, как бы довольный тем, что увидел…
Они еще долго ходили по рынку. Мэри купила большую головку сыра и целую гору молочных продуктов.
— Если мы собираемся на аукцион, надо отнести все это в машину, в холодильник, — сказала Бет.
— Только не стоит идти всем вместе, — заметил Клифф. — Мы с тобой, Кати, отнесем продукты, а мама и Нэш займут места.
Услышав имя Кати, Бет вздрогнула и покосилась на Нэша.
— Папа всегда называет меня Кати. Мое первое имя — Катерина.
— Красивое имя, — невозмутимо заметил Нэш.
И прежде чем он успел еще что-то сказать, Бет отобрала у него пакеты с продуктами и передала их отцу.
— Пойдем скорее, а то пропустим первые торги.
Они направились на стоянку, а Нэш и Мэри — к большому мрачноватому зданию из бетона. В дверях Нэш пропустил Мэри вперед.
— Бет говорила, что вы уже здесь бывали.
Мэри оглядела огромный зал с рядами скамей и небольшим возвышением с микрофоном.
— Несколько раз. Мне здесь очень нравится. Люблю, когда много людей и все делают вместе что-то интересное. А этот аукцион особенный. Здесь никогда заранее не знаешь, что будет выставлено на продажу.
Мэри была буквально влюблена в жизнь. Это проявлялось во всем: в свободной, летящей походке, в ослепительном блеске глаз. Нэш не часто встречал людей, исполненных такого восторженного энтузиазма по отношению к жизни вообще.
Они уселись в заднем ряду. Выставили первый лот — и ведущий принялся красочно расписывать достоинства фена для сушки волос.
Мэри дотронулась до руки Нэша.
— Вы знали, правда?
— Что? — не понял Нэш, старательно скрывая удивление.
— Вы даже бровью не повели, когда Клифф назвал Бет Кати.
Нэш растерялся — откуда такая проницательность? — и не сразу сообразил, что ответить. Меж тем его собеседница продолжила:
— Бет пережила много неприятных минут. Вот почему ей трудно открыться.
Мэри отвела взгляд, как бы давая время подумать над ее словами, намекая, что если он хочет узнать правду, то она все расскажет. Но Нэш предпочитал иное.
— Я хочу, чтобы она доверяла мне и рассказала все сама, но, — Нэш нервно провел рукой по волосам, — у меня действительно есть кое-какие вопросы.
— Надо думать, — мягко произнесла Мэри.
Он заерзал на скамье.
— Не могу понять, как ваша дочь позволила втянуть себя в эту историю.
В лучах заходящего солнца, проникающих сквозь высокие окна, волосы Мэри приобрели тот же мягкий рыжеватый отлив, что и локоны Бет.
— Это очень сложно. Но раз вы хотите, чтобы Бет рассказала все сама, то почему бы вам не спросить у нее напрямую, а не строить догадки и предположения?
Нэш неопределенно пожал плечами.
— Не хочу на нее давить. Подожду, пока она поймет, что со мной можно быть откровенной.
Мэри задумчиво покачала головой.
— Вы затеяли опасную игру, Нэш. Так вы рискуете ее потерять.
Он серьезно кивнул.
— Вероятно, вы правы. В последнее время я много об этом думал.
Мэри промолчала, но ее проницательный взгляд сказал о том, что ему не мешает подумать еще.
Бет проводила родителей до машины, а когда вернулась, Нэш сидел на диване, держа на коленях какой-то сверток и загадочно улыбаясь. Он не обратил никакого внимания на ее озадаченный взгляд.
— Жалко, что твои родители так быстро уехали.
— Папа ужасно не любит надолго бросать свой бар. Он почему-то уверен, что без него там все пойдет кувырком. Но мне кажется, он просто скучает без душевных разговоров. Он обожает болтать с клиентами. — Бет, не удержавшись, указала на таинственный сверток. — Что это?
Нэш улыбнулся еще шире.
— Иди, посмотри.
Бет не заставила себя долго ждать и извлекла из вороха бумаги ярко-малиновый шелковый пеньюар.
— Ой, Нэш, какая прелесть! Но как ты догадался?
Он встал.
— Заметил, что ты обожаешь такие штуки. Мне хотелось сделать тебе подарок. От машины ты категорически отказалась, и я выбрал другую не менее полезную вещь.
Она приложила пеньюар к плечам.
— Хочешь, чтобы я надела его сейчас?
— Давай обсудим этот вопрос в спальне. — Он провел пальцем вокруг ее губ.
Она приоткрыла рот и быстро лизнула кончиком языка его палец. Между ними как будто проскочила искра. Глаза Нэша вспыхнули страстью, у Бет перехватило дыхание. Он обнял ее за талию и повел к двери.
Теперь надо сказать Нэшу о своих планах. Все это время Бет думала и наконец приняла решение. Папа с мамой дали ей неплохой совет.
— Знаешь, мне надо уехать в следующие выходные в Лисбург, решить кое-какие дела. Отправлюсь в субботу и в воскресенье после обеда вернусь.
Нэш напрягся.
— Поедем вместе?
— Нет! То есть я хочу сказать: там мы не сможем общаться. Да и не будет меня всего одну ночь, — сбивчиво проговорила Бет. Господи, почему она так смущается? Это только разбудит его подозрительность.
— Я стану скучать, — сказал Нэш просто.
— Я тоже… Нэш, поверь, мы обязательно вместе съездим к моим родителям. В самое ближайшее время, но…
Нэш задумчиво прищурился.
— Но сейчас тебе надо ехать одной?
— Да.
— Это как-то касается нас?
Под пристальным взглядом Бет почувствовала себя совершенно беззащитной.
— Может быть. Не спрашивай меня ни о чем, хорошо?
— Бет, — выдохнул Нэш едва слышно.
Она умоляюще на него посмотрела.
— Нэш!
— Ну хорошо, хорошо. Никаких расспросов. Сегодня, во всяком случае. — Он обнял ее и прижал к себе. — Сегодня ночью для нас ничего больше не существует. Только ты и я.
11
В субботу вечером Нэш приехал к Шэннон. Уселся около нее на кухне, довольно улыбаясь, и достал из кармана маленькую коробочку.
— Как тебе это?
Восхищенное «Ух ты!» лучше всяких слов сказало, что он сделал правильный выбор.
— Не знаю вкусов Бет, но я бы не отказалась от такого кольца. Бриллиант в форме сердечка! Мне кажется или он действительно с голубым оттенком?
— Да, да. Это голубой бриллиант. Особенный камень для особенной женщины. Как ты думаешь, ей понравится?
Шэннон закрыла коробочку и отдала ее брату.
— Дело не в том, понравится ли ей кольцо. Если ты собрался делать предложение, тогда вопрос надо ставить иначе: согласится она или нет?
Честно говоря, сначала Нэш хотел тайком отправиться следом за Бет. Шестое чувство подсказывало, что ее поездка в Лисбург как-то связана с Джоном Уинстоном. Каждый раз при мысли об этом внутри все сжималось. Что она скажет по возвращении? Что все кончено? Нэш не мог в это поверить. Он был уверен, что Бет никогда не позволила бы их отношениям зайти так далеко, если бы не любила его. Но почему она до сих пор молчит о своих чувствах?
Впрочем, ведь и он не сказал, что любит ее. Сегодня, когда Бет уехала. Нэш понял, что совершил ошибку. Весь день он не находил себе места и в конце концов, после долгих хождений из угла в угол, поехал в ювелирный магазин и купил кольцо. Завтра вечером он скажет, что любит ее и предложит выйти за него замуж. Ему хочется, чтобы у них была семья. И дети. Он хочет состариться рядом с ней, чтобы все у них было как в сказке: «Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Но чего ждет от жизни она?
— Нэш! — Возглас Шэннон вернул его к реальности.
Он убрал коробку с кольцом в карман.
— Прежде чем я стану делать предложение, мы все обсудим в открытую.
— Ты скажешь, что знаешь про тот скандал?
— Да.
— Однако что-то тебя беспокоит.
— Как она отнесется к тому, что я, все зная, молчал.
— А может, лучше вообще все это замять?
Нэш задумчиво посмотрел на сестру.
— Нет. Нельзя строить семью на недосказанности и обмане. Я вообще ненавижу тайны, эта же меня просто убивает. Надо было сразу поговорить с Бет, а не ждать, пока она начнет доверять мне.
Шэннон достала из холодильника блюдо с тортом.
— Не знаю, что там натворила Бет, или, вернее, что ты думаешь, будто она натворила, но если все окажется правдой, ты сможешь с этим смириться?
— Я готов смириться со всем, лишь бы мы были вместе.
Шэннон улыбнулась.
— Значит, ты действительно ее любишь.
— Да, я люблю ее. Она мне нужна. Как воздух. Она — все для меня. Все, что есть в жизни хорошего: свет солнца, цветы, надежда.
Шэннон внимательно посмотрела на брата.
— Но вы очень недолго знакомы: месяц, шесть недель.
— Какая разница? Чтобы узнать человека, чтобы понять свои чувства к нему, порой достаточно и дня, не то что месяца.
— Ведь это первое твое серьезное увлечение после развода с Моникой?
— Да.
— А ты уверен, что это не просто необходимость выплеснуть на кого-то избыток чувств, а Бет просто вовремя подвернулась?
Нэш резко подался вперед.
— Шэн, разве ты не рада за меня? Что ты пытаешься доказать?
— Да ничего. Мне очень нравится Бет. Просто сейчас я выступаю в роли адвоката дьявола. Ведь женитьба — очень серьезный шаг.
Шэннон тоже с трудом доверяла людям. Из-за того, как отец обращался с мамой, она всегда относилась к мужчинам с опаской, настороженно. Они с Вейном встречались год, еще год были помолвлены, и только потом она наконец согласилась выйти за него замуж.
— Мне не нужно ждать целый год или встречаться на пробу с полдюжиной других женщин, чтобы понять, что мы с Бет созданы друг для друга. — Нэш постарался, чтобы голос звучал ровно, без раздражения.
Шэннон вздохнула и достала из шкафа упаковку пластиковых тарелок.
— Я вовсе не меряю тебя своими мерками и не говорю, что ты должен испытывать те же страхи. Я только не хочу, чтобы тебе было больно.
— Даже если и будет, то мне не впервой. Если я опять обожгусь, это будет только моей виной.
— Дело не только в тебе, — заметила Шэннон.
Нэш провел пальцем по нижней кромке торта, собирая сахарную глазурь.
— Знаю. Откровенные разговоры — всегда в чем-то риск. Но кто-то же должен рискнуть. Пусть теперь это буду я.
Шэннон присела рядом и погладила брата по руке.
— Знаешь, как только ты познакомился с Бет, ты стал меняться.
Нэш слизнул с пальца глазурь и улыбнулся.
— В какую сторону?
— В лучшую. Ты больше смеешься. Позволяешь себе расслабиться даже тогда, когда не играешь с детьми. Перестал загружать себя работой по самые уши и уже не придерживаешься своего строгого распорядка. — Шэннон улыбнулась. — Теперь ты уже не бука, а нормальный общительный человек.
Дерзкая улыбочка Шэннон напомнила Нэшу о тех временах, когда они были детьми и сестра дразнила его, показывая язык. Но прежде чем он успел придумать достойный ответ, в кухню вошел Вейн с Дэйвом на руках.