Сомневаюсь, подумала скрипя зубами Джейн.
Лицо Энрико находилось всего в нескольких сантиметрах от ее кожи. Тут же вспомнив вкус его губ, Джейн ощутила взрыв желания, а когда рука мужчины провела вдоль ее спины, пытаясь освободить попавшую в замок ткань, это только усилило ее мучения.
— Побыстрее, пожалуйста… — хрипло пробормотала она.
— Я пытаюсь действовать осторожно. Не хочу повредить материал.
— Не имеет значения. — Джейн облизала пересохшие губы. — Все равно я больше не надену это платье.
— В самом деле? В таком случае… — Граф пожал плечами, взялся обеими руками за края воротника и резко рванул. Раздался треск, и лиф платья мгновенно соскользнул с плеч Джейн, обнажив ее до талии.
Сначала Джейн окаменела, а затем, застонав от стыда и ужаса, подхватила обрывки ткани и прикрыла грудь.
— Как вы могли? О Боже, как вы смели?
Но янтарные глаза явно смеялись над ее отчаянием.
— Я только следовал указаниям. Не моя вина, если результат превзошел ваши ожидания… Но не мои, — пробормотал Энрико себе под нос.
— Уйдите отсюда! — Джейн была готова заплакать от смущения. — Вам нельзя доверять…
— Вы ошибаетесь, — сурово ответил Сальвадоре. — Будь я таким негодяем, каким вы меня воображаете, вы бы давно лежали в моей постели.
Тут уголки рта Энрико вновь поползли вверх.
— Поэтому я убеждаю себя, моя дорогая, что ваша кожа не подобна лунному свету, а груди не напоминают цветы, которые только и ждут, чтобы их сорвала мужская рука… — Сделав паузу, граф лаконично добавил: — Я собираюсь варить кофе. Если хотите чашечку, присоединяйтесь.
Он коротко поклонился и вышел.
Джейн опустилась на край кровати. Она была уверена только в одном: далее оставаться на вилле нельзя. Надо бежать.
Подняв голову, она посмотрела в зеркало. Там отражалась незнакомка со взъерошенными волосами и широко раскрытыми глазами, прижимавшая к полуобнаженной груди остатки платья. «Кожа подобна лунному свету…» — вспомнилось ей.
Пережить бы эту ночь… Только одну ночь, подумала она.
И поняла, что молится.
Глава 4
Теперь она должна работать и ни на что не отвлекаться, мрачно повторяла про себя Джейн, облачаясь в сравнительно скромные зеленые брюки и подходящий по тону свитер и пинком отправляя в угол разорванное красное платье. Она была круглой дурой, позволив Энрико так обращаться с собой.
Сконцентрировавшись на работе, она перестанет думать о нем. Когда приедут дети, у нее не останется ни секунды свободного времени. В их присутствии она будет в безопасности. А потом уедет.
Под лестницей, в огромном шкафу, благоухавшем сухими травами, девушка нашла чистое белье и полотенца. Как бы ни потакала Фернанда своему племяннику, но дом содержала в образцовом порядке, грустно подумала Джейн.
По комнатам, где спали ее подруги, будто промчался смерч. Постели не застелены, дверцы шкафов открыты нараспашку, на полу валялись опустошенные ящики комода и вешалки.
В ванных висели влажные полотенца со следами грязи; зеркала и кафель испачканы аэрозолем.
Сжав зубы и повторяя про себя любимую поговорку «Глаза боятся, руки делают», Джейн принялась наводить порядок. Это не грязь, а пятна от косметики, догадалась она, связывая белье в огромный узел для стирки. К счастью, они прожили на вилле не так уж долго, чтобы зарасти грязью по уши.
Свою, вернее, его спальню Джейн оставила напоследок. Комната по сравнению с другими была довольна опрятна, если не считать неубранной постели. В открытое окно влетел ночной ветерок и шевелил шторы. Собираясь закрыть окно, девушка невольно залюбовалась черным бархатным небом, на котором сияли невообразимо далекие звезды. Зато до серебряной луны, казалось, можно было достать рукой.
Кожа как лунный свет… Рука медленно поднялась и коснулась груди. Какое-то мгновение она стояла неподвижно, а затем слегка вздрогнула. Днем уединенности виллы можно было только радоваться, но в темноте девушка чувствовала себя совершенно беззащитной…
Справившись с невольной дрожью, Джейн стала запирать шпингалет, когда в стекле отразилось какое-то движение у нее за спиной. Она испуганно вскрикнула, повернулась и задела охапку простыней и наволочек, которая свалилась на пол.
— Вы очень нервная, — посмеиваясь, сказал Энрико Сальвадоре.
— Вы с ума сошли? — огрызнулась Джейн, собирая рассыпавшееся белье. — Разве можно подкрадываться к человеку сзади?
— Я вошел как обычно. — Энрико приподнял брови. — Просто вы задумались.
— Да. — Джейн вымученно улыбнулась. — Мне действительно есть над чем подумать… А теперь мне надо работать. — Она решительно направилась к кровати и начала стаскивать простыни.
— Оставьте все это, — махнул рукой Сальвадоре и, увидев ее недоуменный взгляд, улыбнулся. — Я не буду возражать против запаха вашего тела и аромата волос, которым пропиталась моя подушка.
Снова покраснев, Джейн сказала, пытаясь казаться хладнокровной:
— Сеньор, но вы поручили мне работу, и я ее выполняю.
— Работа подождет, — властно заявил Энрико. — Кофе стынет. Кроме того, я кое-что приготовил.
— Вы умеете готовить? — удивилась Джейн.
— Я не такой рафинированный аристократ, как вы думаете, — с ноткой досады сказал граф. — И даже умею сам стелить себе постель. А теперь пойдемте есть.
— Разве можно есть посреди ночи? — возразила Джейн.
— А почему нет? Если ты голоден? Или вы не согласны?
Джейн закусила губу. Вопрос явно намекал не на еду. Сальвадоре провоцировал ее. Но возражать было слишком опасно. Ее снова высмеют, и все.
Неохотно последовав за графом, Джейн заглянула в открытую дверь столовой. Там царил образцовый порядок.
— Ох! — воскликнула Джейн. — А я только собралась ею заняться!
— Я все убрал, — коротко сказал Энрико. — Вы не будете возражать, если мы поедим на кухне?
— Нисколько. Ведь слугам положено есть на кухне, не так ли? — холодно бросила она и испытала нечто, похожее на мстительное удовлетворение, когда Сальвадоре слегка нахмурился.
Когда Джейн увидела поджидавший их сочный омлет с зеленью, ветчиной, помидорами, перцем и сыром, изумлению ее не было предела. Очевидно, граф использовал все, что было в холодильнике, а еще он подогрел хлеб и откупорил бутылку вина.
— Но я не смогу все это съесть! — запротестовала Джейн, когда Энрике поставил перед ней тарелку. — После такого пира я не засну до утра… — Тут девушка смущенно умолкла, увидев его насмешливый взгляд.
— Вы так думаете? Ничего, ешьте. Восстанавливайте силы. — Сальвадоре коварно улыбнулся. — Скоро они вам понадобятся.
От этих слов, таивших в себе не то угрозу, не то обещание, Джейн оцепенела.
— Можно спросить почему?
— Чтобы справиться с Себастьяном и Марией, конечно. — Энрико взял вилку. — А для чего же еще, моя голубка?
Взбешенная насмешкой, явно звучавшей в его голосе, Джейн уже готова была швырнуть в него тарелкой, но все же сдержалась, решив лучше поговорить о ее потенциальных подопечных.
— Неужели ваши племянники такие плохие? — Положив в рот кусочек омлета, Джейн только теперь поняла, как была голодна.
Энрико слегка задумался.
— Не плохие. Избалованные, — наконец лаконично ответил он. — Антонио, их отец, умеет держать их в руках, но, к сожалению, он часто уезжает по делам и оставляет детей на попечение Паулы. А моя сестра хоть и обворожительна, но очень ленива… и слишком склонна к влиянию извне, — слегка нахмурившись, добавил Сальвадоре.
— Странно, что вы так говорите о собственной сестре, — изумилась Джейн.
— А… — Энрико наполнил ее бокал прежде, чем она успела возразить. — Паула Каприати мне не родная сестра. Дочь второй жены моего отца, ныне его вдовы.
Джейн пришлось переварить эту новость вместе с еще одним куском омлета.
— Значит, графиня, о которой вы говорили, на самом деле приходится вам мачехой?
— Да. — Энрико слегка кивнул. Его рот внезапно сжался в узкую злую полоску.
Так… Похоже, любовью там и не пахло.
— Ваша мачеха тоже приедет сюда?
— Надеюсь, что нет, — холодно ответил Энрико. — Большую часть года Монсерат Сальвадоре проводит в Мадриде, а летом уезжает на какие-нибудь модные курорты. Магазины, сплетни и карты — вот ее любимые развлечения. — В голосе Энрико звучало осуждение. — Монсерат здесь скучает и предпочитает лишний раз сюда не наведываться. Хотя я ежегодно настаиваю, чтобы она присутствовала на празднике сбора винограда. Этого ждут работники имения.
— Как можно не любить это место? — пробормотала себе под нос Джейн. — Тут же настоящий рай!
Пожав плечами, Сальвадоре невесело усмехнулся.
— Это вилла была любимым убежищем моего отца. — Смуглое лицо Энрико стало угрюмым. — Однако после того, как в его жизнь вошла Монсерат, он стал приезжать сюда все реже и реже.
— Если ваша мачеха любит… компанию… я могу понять, что она не нуждается в убежище, — робко возразила Джейн.
— Откуда вам, в вашем возрасте, знать, что такое нужда в убежище? — мрачно уронил он.
— Возможно, я знаю об этом куда больше, чем вы думаете, — пробормотала Джейн и почувствовала, как у нее непроизвольно сжалось горло. Наступило недолгое молчание. Энрико прищуренными глазами осмотрел Джейн, затем протянул руку и провел пальцем по бледному следу от кольца, которое она вернула Полу после разрыва помолвки. Прикосновение графа было легким, однако по телу Джейн прошла слабая дрожь.
— От чего вы сбежали, маленькая? От неудачного брака? — тихо спросил он.
— Нет, — энергично замотала головой Джейн, пытаясь скрыть истинную реакцию на его прикосновение. — Так далеко мы не зашли… к счастью.
— В самом деле, к счастью, — пробормотал, блеснув янтарными глазами, Сальвадоре. — И что же случилось?
— Он встретил другую. — Джейн пожала плечами и грустно улыбнулась. — У которой было что ему предложить.
— Он сам сказал вам об этом?
— Очень коротко. Он не был так жесток. Но я… я сделала выводы.
— Вы все еще тоскуете по нему? — тихо спросил Энрико.
Джейн задумалась и внезапно поняла, то не тоскует. Казалось, Пол и все переживания, связанные с ним, остались в другом времени… и в другом измерении.
— Это было… частью моей жизни. — Джейн резко убрала руку.
— Неважно, — мягко сказал граф. — Несколько недель на испанском солнце, моя прекрасная, — и эта отметина исчезнет.
Джейн поскорее спрятала руку под стол.
Подальше от греха, строго сказала она самой себе, почувствовав, как заколотилось сердце. Если она не будет беречь себя, то оставит Испанию не просто с отметиной, но с рубцом на всю жизнь. И боль, которую причинил ей Пол, по сравнению с этой новой болью покажется комариным укусом. Несколько недель… Слишком долго. Слишком опасно. Надо бежать отсюда, и как можно скорее. Джейн тяжело вздохнула.
— Вернемся к детям, — осторожно сказала она. — А как же языковый барьер? Я ведь практически не знаю испанского…
— Это не имеет значения, — отмахнулся Сальвадоре. — Дети у нас двуязычные. Они подолгу жили в Англии и Штатах, и Антонио настоял, чтобы они говорили по-английски так же, как на родном языке. С этой стороны у вас трудностей не будет, — тяжело вздохнув, добавил он.