Но Вивиан — особенная, утонченная, деликатная. Неважно, что она сама стремится к их сближению. Разве он может воспользоваться ситуацией, зная, что завтра ему нечего будет предложить ей?
Последним усилием воли Дерек оторвался от ее губ, схватил за плечи и удержал на безопасном расстоянии.
— Это безумие, — прошептал он, тяжело дыша.
Не открывая глаз, Вивиан потянулась к нему.
— Нет!
— Да! — Дерек встряхнул ее — достаточно резко, чтобы привести в чувство. — Послушай, Вивиан, неважно, что ты сказала прошлой ночью…
Она резко отстранилась, и магия взаимного влечения рассыпалась на тысячи осколков.
— Давай не будем вспоминать об этой чепухе в канун Рождества! — взмолилась Вивиан, заливаясь румянцем.
— Придется, — возразил Дерек, успокаивая себя тем, что, пока оба заняты беседой, он не натворит глупостей. — Видишь ли, очень легко поступить… не подумав…
Нет, разговоры тоже небезопасны! Опасаясь, что неосторожным словом можно ухудшить дело, Кейдж запинался, лихорадочно обдумывая, как лучше сформулировать мысль. Если он умеет находить неоспоримые аргументы для присяжных, почему у него нет слов для нее?
Но что он может сказать? Послушай, мы одни, настроение подходящее, нас неодолимо влечет друг к другу. Мне очень хотелось бы оказаться с тобой в одной постели, но я никогда не имел дела с такими женщинами, как ты, и боюсь, что не оправдаю твоих ожиданий в том, что касается будущего.
— Да, Дерек? Продолжай.
— Ну, видишь ли, нельзя идти на поводу у своих чувств… нельзя забывать об ответственности, и все такое прочее…
— И все такое прочее, — повторила Вивиан, еле слышно вздохнув. — Я отлично все понимаю.
И отвернулась. Головка беспомощно поникла, профиль отчетливо выделялся на фоне пламени. Она приняла отказ как данность и спорить не собиралась. Надо было порадоваться избавлению, но неутоленное желание разгоралось с удвоенной силой, заставляя тосковать о несбыточном.
— Понимаешь, — мрачно отозвался Дерек. — А я — так нет!
— Фактор одиночества, — пояснила Вивиан. — Судьба сводит вместе самых неподходящих людей, особенно в это время года; а легковерные простаки теряют голову и не видят разницы между случайным влечением и истинным чувством.
— Верно! — Кейдж ухватился за это оправдание, как утопающий — за спасательный жилет. — И даже если мы ночуем под одним кровом, это ничего не меняет.
— Знаю.
Он украдкой глянул на часы, надеясь, что уже поздно и можно, сославшись на усталость, ретироваться наверх и принять холодный душ. Но стрелки показывали только половину девятого. Спать еще рано, и глупо надеяться, что ближайшие два часа пройдут за чопорной светской беседой.
Дерек растерянно отошел к окну и выглянул наружу. Ветер, что вот уже два дня неистово бушевал и ярился, не зная удержу, наконец исчерпал свои силы и умчался прочь, унося с собою облака.
— Может, прогуляемся? — предложил он, озадаченный вдохновением. — Подышать свежим воздухом всегда полезно! — И результат будет тот же, что от холодного душа, добавил про себя.
Вивиан с сомнением оглядела шелковое платье и элегантные туфли-лодочки.
— Да я замерзну до костей!
— Так ты позаимствуй штанишки Джанет, — предложил Дерек. — Они уберегут от мороза.
И от него тоже! Он отлично помнил интимную деталь туалета Джанет: после стирки старушка развешивала белье за домом на веревке. При одной мысли об этом бесформенном, красном кошмаре любые эротические фантазии развеются в дым!
Ночь выдалась ясная и светлая. На небо высыпали звезды: огромные, ослепительно яркие — не то что на побережье. В мерцающие узоры созвездий вплетались все новые и новые огни. Из-за скалы выглянула встающая луна. Под ногами переливался снег, на вид — обманчиво-мягкий и пушистый, на самом деле — плотный, словно асфальт мостовой.
— Сюда, — поманил Дерек, и с губ его сорвалось белое облачко. — Эта тропинка между деревьев ведет к озеру: летом мы там купаемся.
Несмотря на теплую одежду, Вивиан поежилась и поплотнее закуталась в пуховую куртку.
— Не верю, что здесь вообще бывает лето!
Дерек рассмеялся.
— Температура порою поднимается до тридцати градусов, причем по Цельсию. Честное слово, бывало, что мы залезали в озеро и ощущали себя в горячей ванне.
«Мы», то и дело повторял Дерек, словно здешние места воскрешали воспоминания о бывшей жене. Итак, несмотря на развод, она по-прежнему часть его жизни?
Та Вивиан Шелби, что выехала с побережья несколько дней назад, ни за что не задала бы вопроса, подсказанного неуместной ревностью. Но чопорная директриса осталась в заснеженном ангаре, а та, что заступила на ее место, излишней робостью не отличалась, и она спросила напрямую:
— Твоей жене здесь тоже нравилось?
Кейдж фыркнул — собственно говоря, этот звук должен был изобразить смех, однако прозвучавший в нем горький сарказм не оставлял места заблуждению.
— Черт подери, нет, она терпеть не могла ферму! Собственно, мой образ жизни ее вообще не устраивал.
— Тогда зачем вы поженились?
— А зачем люди вообще женятся?
— Ну, — предположила нахальная особа, заменившая Вивиан Шелби, — иногда дама оказывается в «интересном положении», а, насколько я могу судить, ты…
— Я веду себя так, словно не в силах контролировать собственные рефлексы? — На этот раз в его смехе отчетливо прозвучала издевка: Дерек Кейдж потешался над собой.
— Нет! — поспешно возразила молодая женщина. — Я имела в виду, что ты — из тех людей, которые ни за что не погрешат против совести.
Прокурор посерьезнел, теперь во взгляде читалась мрачная суровость.
— Никакого ребенка не было — ни до, ни после брака, — удрученно произнес он. — Было много секса; боюсь, что мы оба приняли его за любовь.
— Как можно говорить такие циничные вещи!
Кейдж остановил на собеседнице долгий, пристальный взгляд. Снег хрустел под ногами, одетые в белое деревья четко выделялись на фоне звездного неба.
— Так я и есть циник, по крайней мере в отношении романтической любви. Это сомнительное капиталовложение, никогда бы не стал делать на него ставку.
Иными словами, не думай, что мои поцелуи — прелюдия к брачным обетам! Она уловила четкое предостережение, но внять ему отказалась.
— Если семейная жизнь не сложилась, это еще не повод, чтобы отрекаться от любви.
— Дело не только во мне, — возразил Дерек, поддерживая спутницу под руку при переходе через скользкую наледь. — Те же самые проблемы отравляют семейную жизнь очень многим моим… коллегам, причем зачастую страдают и дети. Хорошо, что мы с Эрикой не добавили к списку своих промахов еще и это преступление.
Вивиан уже поняла: Дерек Кейдж неразрывно связан с этой фермой, здесь его дом, его пристань; в других декорациях его невозможно представить. Он так привык к уединению, к неизменной череде дней, посвященных возне с лошадьми! Есть ли в его жизни другая сторона? Не скрывает ли этот фермер что-либо?
— Ты хозяйничаешь на ферме — и только?
— Разве этого недостаточно?
— Возможно, что и достаточно. Но ты упомянул коллег, и я…
— Так я же не единственный фермер в здешних краях! Разумеется, у меня есть коллеги. А у кого их нет? Глянь-ка вперед, туда, где деревья редеют! — весело воскликнул Дерек, ставя точку в дискуссии.
Молодая женщина посмотрела в указанном направлении. На поляне раскинулось озеро: замерзшая поверхность загадочно мерцала в призрачном свете. Вдоль берегов, словно часовые, застыли темные кедры.
— Волшебное зрелище, — завороженно вздохнула Вивиан. — Заколдованный мир, неподвластный времени и злу!
— Тут илистое дно, весной — рай для комаров, и рыба плохо ловится, но… — Дерек широко улыбнулся: — Вид и правда волшебный. В детстве мы дневали и ночевали на озере. Учились плавать, катались на водных лыжах, зимой бегали на коньках…
— Кто такие «мы»?
— Сестра и я. А ты катаешься на коньках, Вивиан?
— В последний раз каталась в возрасте четырех лет. Наверное, это не считается?
Кейдж завладел рукой спутницы и потянул Вивиан на лед.
— А ну, давай проверим!
— Что? Дерек, не надо! — Она отпрянула назад, догадавшись о его намерениях. — Я не умею!
— Еще как умеешь! Это все равно что на велосипеде кататься: навыки не забываются. — Он кубарем скатился с крутого склона, неумолимо таща спутницу за собой.
— У нас даже коньков нет, — протестовала Вивиан, упираясь изо всех сил. — А что, если лед провалится?
— Трусишка! — Выпустив пленницу, Дерек широко расставил локти, захлопал руками вверх-вниз, словно крыльями, оглушительно закукарекал и заскользил по льду, изображая полоумного петуха.
— Я — человек разумный, — расхохоталась молодая женщина. — Из нас двоих хоть кто-то должен сохранить трезвую голову!
— А я — коварный злодей, — отозвался Кейдж, лихо разворачиваясь в пируэте и ринувшись прямиком к жертве. — Идите сюда, мисс Шелби! Звонок на урок!
Не успела Вивиан увернуться, как Дерек ухватил ее за руки и, дав задний ход, вытащил спутницу на лед и повлек за собой.
— Потанцуем? — предложил он, правой рукой обнимая даму за талию.
— Я польщена, — пролепетала она, задыхаясь от смеха.
Оборвав спутницу на полуслове, Дерек запел «Вальс на льду» — во весь голос, отчаянно фальшивя, — и стремительно закружил Вивиан в танце.
Столь нелепая выходка никак не вязалась с образом двух серьезных взрослых людей; по логике вещей, им давно полагалось потерять равновесие и хлопнуться на лед, но Дерек уверенно удерживал свою даму. Луна струила серебряный свет, но не ее чары подчиняли себе этих двоих.
Мало-помалу пение и смех смолкли, и теперь слышалось только, как ноги скользят по льду. Скоро стих и этот звук.
Дерек обнял спутницу за плечи и притянул к себе — слишком близко, слишком властно. Она невольно подняла голову — и взоры их встретились.
Долгое, трепетное мгновение угрожало затянуться на целую вечность. Они завороженно глядели друг на друга. Бледная луна одевала их мерцающим ореолом; взгляды говорили яснее слов.
В синих глубинах его глаз отражались мучительная нерешительность и жадная мужская страсть. Вивиан затаила дыхание. Она знала: в ее глазах Дерек прочел и любовь, и мольбу, и безграничную нежность, не допускающую отказа.
В ушах у нее звенело, и неистово колотилось сердце. Упругая грудь ожила, приподнялась, сладкая дрожь охватила тело. Даже сквозь преграду плотных зимних одежд Вивиан чувствовала, как напрягся Дерек, всем своим существом откликаясь на властный зов, и все теснее льнула к нему, наслаждаясь каждым мгновением прикосновения.
Их выдавало дыхание, неровное и прерывистое: облачка белого тумана срывались с губ, скользили навстречу друг другу и упоенно соединялись в морозном воздухе. Клубились, меняли очертания, сливались воедино.
Точно так же и Вивиан хотелось слиться с ним. Молодая женщина не сомневалась: он мечтает о том же. Она видела: Дерек сдается без боя, плечи поникают под ее ладонями, в глазах уже можно прочесть условия капитуляции, взгляд обращен к ее губам.
Молчание говорило само за себя, сокрушало преграды притворства, обнажало правду, от которой оба пытались заслониться. В тишине звучало признание.