— Он идет! — воскликнула Стеффи. — Я была хорошей, тетя Мерри! Честное слово!
— Я не сомневаюсь.
Распахнув дверь, Мерри с улыбкой встретила забавную фигуру, легко плывшую ей навстречу. Интересно, подумала она, видит ли Эндерс ее радость?
— А есть здесь маленькая девочка? — Отряхнув снег на половичке у парадной двери, Санта вошел в дом. Сопровождавший его гном вернулся к саням.
— Санта! Санта! — бросилась к нему Стеффи, отважно прижимаясь к ноге в красной штанине. — А почему ты не спустился через каминную трубу?
— Что такое? Да чтобы я запачкал в саже свою новую нарядную куртку? — Эндерс опустился на ковер и полез в свой мешок. — Давай-ка посмотрим, что тут у меня имеется…
— По-моему, Санта, ты уже оставил кое-что раньше, — пришла на помощь Мерри, доставая свертки из-под елки. — Помнится, ты просил сохранить все это до самого кануна Рождества.
— Да, конечно, но тут должно быть кое-что еще. Ага, вот! — Из мешка появился пакет в яркой упаковочной бумаге. — Да здесь написано кому — Стеффи!
— Он знает, как меня зовут! — Девочка прижала подарок к груди. — Тетя Мерри, он знает, кто я!
Санта втянул воздух носом.
— Похоже, кто-то печет вкусненькое для меня.
— Печенье! — Мерри бросилась в кухню — и очень вовремя. — А почему бы тебе не пригласить в дом твоего друга, гнома!
Санта и Стеффи прошли на кухню следом.
— Гном еще должен заняться кое-какими поручениями. Да и надо позаботиться, чтобы лошади не стояли на месте, — вы знаете, почему, док. Он скоро вернется. В конце концов эта маленькая девочка прилетела из такой дали, из самого Нью-Йорка. Не могу же я просто слопать пару печений и сразу скакать дальше, верно ведь?
— Однако, Санта, скажи… — Лицо Стеффи вновь стало торжественно-серьезным. — А что же насчет остальных детей в мире? Если ты останешься здесь, как они получат свои игрушки?
— О, у меня множество помощников. — Эндерс неопределенно помахал рукой в воздухе. — Они сейчас во всем мире доставляют подарки, повсюду, где есть маленькие дети, — в Гонконге и на Бермудах, в Париже и Токио.
— А есть места на земле, где нет детей? — Стеффи машинально взяла печенье в форме колокола и принялась жевать, кажется, даже не удостоив его взглядом.
— Ну, пожалуй, только в Антарктиде. — Из-под косматых белых бровей Эндерс в напускном отчаянии обратил к Мерри взгляд с мольбой о помощи: сомневаюсь, мол, смогу ли сочинять ответы с такой же скоростью, как Стеффи изобретает вопросы.
— Ты разве не собираешься посмотреть свои подарки? — поинтересовалась у нее Мерри.
— Ах, да! — Сорвав цветную обертку, Стеффи вытащила на свет игрушечного щенка с забавными складками на морде; вслед за ним — еще одного, поменьше. — Ой, посмотрите! Это его сыночек. И песик будет хорошо заботиться о своем ребенке. Он никогда не оставит его одного и не отдаст никому. Правда, тетя Мерри?
— Никогда. — Мерри присела рядом с малышкой. На глаза навернулись слезы.
По лицу Эндерса было видно, что он не понимает смысла происходящего. Мерри сообщила ему только, что Стеффи — ее племянница.
Девочку не надо было уговаривать заглянуть в другие подарочные пакеты. Она засияла при виде воздушного змея «Большая птица», карандашей и книжек. Однако подарок Эндерса явно понравился ей больше всех. Стеффи играла со щенками, даже когда пила горячий шоколад. Взрослые, в свою очередь, потягивали кофе с печеньем. Коты дремали, улегшись вокруг.
Мерри вспомнила вдруг:
— А у меня есть подарок и для Санты!
Пакет был извлечен из-под елки.
— Посмотрим, посмотрим! — Эндерс поднял бровь, расправившись с пятым по счету печеньем — или это было уже шестое? — и принялся изучать подарок, не разворачивая. — Что же это может быть, а? Не волшебная ли пыльца для моих гномов, чтобы работали еще лучше? Или, может, щетка для расчесывания бороды? Она мне действительно очень нужна.
Стеффи захихикала.
— А не хотел бы ты что-нибудь из еды для твоих оленей? То есть лошадей. А почему ты…
Эндерс поспешил разорвать пакет, чтобы предотвратить очередной вопрос.
— Смотрите-ка! Да это же пес!
— Вот здорово! — Стеффи посмотрела на своих щенков с мордами в складках. — А может быть, это их папа. Ты думаешь, это его дети?
Эндерс сделал вид, что внимательно изучает игрушечных собак, хотя колли совершенно ничем не напоминал щенят.
— Может быть. Наука многого не знает. Как по-вашему, док?
— Думаю, очень даже возможно, что перед нами отец и его дети.
Мерри подумала: не будет ли девочка настаивать, чтобы Эндерс приходил со своим игрушечным колли в гости? Тут же она поняла, что ей самой этого хотелось бы.
Похоже, Эндерс заметил взгляд Мерри, брошенный на часы. Он поднялся и подошел к окну, всматриваясь во тьму.
— Кажется, снова повалил снег.
Мерри подошла к нему и увидела, что к ночи все вокруг замело.
— Это уже не назовешь снегопадом. Это — вьюга.
Она включила радио. Передавали рождественскую музыку. Через несколько минут диктор сообщил, что за последние полчаса выпало несколько дюймов снега и что это самый сильный снегопад за всю историю Нашвилла.
Диктор умолк, включив сюиту из «Щелкунчика» Чайковского.
— Может, Санта-Клаусу пора позвонить по телефону своему любимому гному? — Эндерс многозначительно кивнул в сторону Стеффи, зевавшей во весь рот. — Похоже, кому-то пора на бочок.
Разумеется, Стеффи не могла допустить, чтобы без нее обсуждали такие существенные дела, как спасение Санты, застрявшего в сугробах. Однако Мерри решила все же уложить свою гостью в постель. Та запротестовала, но слабо; сказался бесконечно длинный утомительный день, и девочка заснула, едва коснувшись головой подушки. В руках она держала игрушечных щенят со складками на мордах, а Домосед расположился у нее в ногах.
Когда Мерри спустилась, Эндерс как раз закончил телефонный разговор.
— Надо было обзвонить несколько мест, чтобы найти моего друга Кипа, он же — мой гном. Он в доме у своей сестры, развлекает ее детей. И, похоже, застрял там на всю ночь.
— А как же лошади?
— Ага, в вас заговорил ветеринарный врач. — Эндерс ухмыльнулся сквозь свои белые усы. — Лошадям придется удовлетвориться гаражом, а закусить морковью и яблоками.
— Лишь бы ничье здоровье не пострадало. Хотите еще кофе?
У Мерри началось легкое головокружение, как будто кто-то подлил спиртного в кофе. Обычно ее дни укладывались в четкие рамки служебного расписания и обязанностей. Сегодня вечером, однако, ей казалось, что она попала в другой, помолодевший мир, где больше свободы, и не надо следить за временем.
— Очень даже хочу. — Эндерс снял свой колпак с блестками и с истинным наслаждением почесал голову. — Когда на тебе эта штуковина и ты на морозе, на улице, то все хорошо, но в помещении человек себя чувствует, как будто залез с головой под лошадиную попону.
— Кстати, о лошадях: где вы раздобыли сани? — Мерри налила кофе и выставила на стол последнюю порцию печенья.
— Мой приятель Кип — художник сцены. — Эндерс помог расставить чашки на столе, стараясь не наступить на Лодыря. — Он работает в театре «Оприлэнд» и еще со многими певцами в стиле «кантри», когда те выезжают на гастроли. А еще Кип коллекционирует театральный реквизит. Это уже не первые сани у него. Они старинные, из Германии.
— Они чудесные… — Мерри умолкла, почувствовав себя запертой между столом и Эндерсом. Не отрывая от нее прямого взгляда, он стал напевать какой-то незнакомый мотив. — Что это такое? Я имею в виду песню.
— Это — классика, старинная песенка. «Я видел, как мамаша целовала Санта-Клауса».
Сознание Мерри затуманилось.
Губы Дейвида прижались к ее губам.
Поцелуй получился настолько неожиданным, что на миг Мерри замерла, не в состоянии шевельнуться. А потом ей и вовсе расхотелось двигаться.
Даже сквозь подушку, привязанную к талии Эндерса, она ощущала мощь его тела; его руки полны силы. Рот, твердый, ищущий, касался ее губ с нежной игривостью, что вызывало у Мерри ответную ласку. Она наслаждалась мятной сладостью его поцелуев и терлась носом о теплую щеку.
— Ты похож в этом костюме на большого плюшевого медвежонка, — пробормотала Мерри.
— Это не совсем та реакция, которой я ожидал. — Он вздохнул с деланным огорчением и отступил на шаг, чтобы взглянуть на Мерри. — Зато ты прямо загляденье, и от тебя исходит божественный аромат.
— Я так благодарна за то, что ты пришел сегодня. — Она прислонилась к Дейву, словно во сне. — И даже сани достал, хотя это страшно трудно. Я была бы совсем разочарована… — Эти слова совершенно случайно сорвались с языка. — Я хотела сказать… из-за Стеффи.
— О, не возражаю против любых слов. Лишь бы меня хорошо кормили. — Дейв провел пальцем по щеке Мерри. — Когда ты обычно завтракаешь?
— Когда завтракаю? — заморгала она. Эндерс делает чертовски смелые предположения! — Погоди-ка. Только потому, что я поцеловала тебя…
— Мерри, киска, ты ведь не против, если я буду употреблять термины, касающиеся твоей профессии, да? Итак, мой котеночек, до твоей слегка замороченной головки, кажется, все еще не доходит, что Санта собирается ночевать здесь, так как не может попасть к себе домой.
Мерри чувствовала, что на скулах выступает румянец. Это она предположила что-то непристойное, а не кто-либо другой. Да, действительно, с ней что-то творится, иначе она поняла бы…
— Но ты не можешь появиться в этом же костюме завтра. — Она ткнула пальцем в подушку, изображавшую живот Санта-Клауса. — Ты развеешь все иллюзии ребенка. — Тут Мерри вспомнила о еще одном соображении. — Как же ты можешь здесь спать? В гостиной Стеффи. Думаю, что диван… Но бабушка Нетта, вероятно, придет завтра очень рано… Хотя нет, она, возможно, тоже где-то застряла из-за метели. — Мерри уныло посмотрела на Дейвида, не в силах разобраться в своих противоречивых чувствах.
— Ты всегда такая сомневающаяся, милая док?
— Нет, — призналась она. — Только в нерабочее время.
Наконец Мерри сообразила, что гостя можно уложить внизу на диване. Костюм Санта-Клауса преспокойно полежит в целлофановом пакете. Дейв получит напрокат мужской банный халат, который Мерри порой носила дома. Девочке объяснят, что, когда она уже ушла спать, обнаружился добрый знакомый, застрявший в сугробах неподалеку и попросивший разрешения переждать непогоду в доме Мерри. К счастью, праздничным утром вид гостя, прохлаждающегося в халате, вероятно, не покажется ей странным. А там, глядишь, появится его друг-гном и привезет, во что одеться Эндерсу.
Мерри постелила Дейву на диване и глубоко вздохнула.
— Терпеть не могу лгать, но нужно ведь помочь ребенку сохранить иллюзии, не так ли?
Доставая из бельевого шкафа одеяло, Дейв сказал:
— Ты не объяснила, почему твоя племянница проводит рождественские праздники у тебя. Где ее родители?
— Мать у нее умерла вскоре после родов, будучи незамужней. Отец, как я подозреваю, скрылся в неизвестном направлении. — Мерри заглянула во все уголки бельевого шкафа. — Могу поклясться, здесь была подушка.
— Достаточно и этой. — Дейв вытащил из-под своего тулупа подушку, что была привязана на талии. — Значит, Стеффи, так сказать, сирота…
— Да, можно считать так. — Мерри взбила подушку и заправила ее в наволочку. — Девочка жила с теткой, пока та не умерла пару месяцев назад. Единственный, оставшийся в живых родственник, — двоюродный дядя, холостяк, который не захотел, чтобы Стеффи жила у него. Он решил отдать ее на удочерение, и здесь-то в судьбу Стеффи вмешалась моя сестра, Лайза.