Когда они подъехали к ее дому, Кэтрин вежливо поблагодарила его за прекрасный день. Марк коротко попрощался и, не успела она вставить ключ в замочную скважину входной двери, его и след простыл. Это удивило Кэтрин. Она почему-то ожидала, что он захочет подняться с ней и продолжить ранее начатый разговор.
Кэтрин ни единой душе не призналась бы в этом, но когда всю следующую неделю Марк не давал о себе знать, она начала испытывать беспокойство. Каждый вечер, покидая работу, она напрасно искала глазами его машину. Дома она могла убедиться, что на автоответчике от него не было никаких сообщений. Несколько раз она собиралась позвонить ему сама, но в последний момент не решалась. Наступила пятница, от Марка по-прежнему не было ни слуху, ни духу, и Кэтрин находилась в таком состоянии, что была готова согласиться на все, чего он от нее хотел. Так продолжалось весь вечер, но в конце концов она разозлилась. Пусть, раз он так хочет. В этой игре участвуют двое. Она позвонила матери, спросила, сможет ли приехать на выходные, и получила восторженное приглашение.
Как обычно, время в обществе Беатрис и Генри пролетело незаметно, и воскресным вечером Кэтрин без всякой охоты отправилась складывать вещи, чтобы успеть на поезд.
Когда они уже собирались уходить, телефонный звонок на несколько минут задержал Генри, собиравшегося подвезти ее до станции, а по пути туда они попали в пробку, вызванную аварией на шоссе. Все это кончилось тем, что они прибыли на место в тот момент, когда поезд уже отходил от платформы.
— Ничего страшного, дорогая. Я отвезу тебя домой, — бодро заверил ее Генри. — Это не так уж далеко. — Он нашел на станции телефон, позвонил Беатрис, коротко объяснил, что произошло, и они тронулись в путь.
Когда они доехали до Шрусбери, Генри проводил Кэтрин до подъезда, крепко поцеловал ее и побежал назад к машине. Она помахала ему вслед рукой, подняла чемодан и стала подниматься по лестнице. Едва она успела открыть дверь, как прозвучал сигнал переговорного устройства, и она подняла трубку в полной уверенности, что Генри что-то забыл.
Сердце Кэтрин бешено заколотилось, когда она услышала в трубке голос Марка, требовавшего от нее разрешения подняться.
Кэтрин умышленно помолчала, затем произнесла:
— Ладно. Поднимайся. — Она нажала кнопку, открывающую дверь в подъезд, сняла плащ и распахнула дверь квартиры в ответ на настойчивый стук Марка.
— Кто он? — требовательно спросил он, врываясь в комнату.
— Кого ты имеешь в виду? — ответила она, непроизвольно делая шаг назад, но Марк схватил ее за плечи и пристально посмотрел на нее.
— Сколько мужчин целуют тебя на прощание? Я говорю о человеке, с которым только что видел тебя.
Кэтрин попыталась оттолкнуть его, но пальцы Марка с силой впились в нее. Она бросила на него гневный взгляд.
— Я отвечу, хотя тебя это и не касается: это был Генри…
— Кто такой этот Генри, черт побери?
— Мой отчим…
— Твой отчим? — Марк с недоверием посмотрел на нее, затем привлек к себе и поцеловал, но поцелуй этот — настойчивый и злой — не имел никакого отношения к проявлению нежных чувств.
Кэтрин вновь попыталась оттолкнуть его и вдруг с ужасом поняла, что Марк выпил. Он не был пьян, но и трезвым его вряд ли можно было назвать. Обычно он ограничивался одним, двумя бокалами вина, и ей вдруг стало страшно.
— Да, — сказал он. — Я выпил. Я обедал у одного из моих коллег. Очень милый воскресный обед в семейной компании. Прекрасное жаркое, отличное красное вино, затем коньяк. Придя домой, я решил еще выпить, ибо проведенное в семейной обстановке время заставило меня остро почувствовать твое отсутствие, и мне стало нестерпимо больно.
Он так внезапно оттолкнул ее от себя, что Кэтрин пошатнулась.
— Потом я выпил еще и в конце концов, словно обезумевший от любви идиот, взял такси и приехал сюда с твердым намерением увидеться с тобой и положить конец этой игре. Я всю неделю заставлял себя держаться от тебя подальше, но вдруг почувствовал, что больше не могу ждать. Я позвонил в дверь, но мне никто не ответил. Подождав, я решил пешком отправиться домой. Пройдя половину улицы, я оглянулся и увидел подъехавшую машину. — Марк взглянул на нее. — Он и правда твой отчим?
— Да.
— Выглядит он моложе, чем я ожидал. А с того места, откуда я наблюдал за вами, мне показалось, что он чересчур ласков со своей приемной дочерью.
— Ты невыносим, — с отвращением произнесла Кэтрин.
Марк снова обнял ее.
— Я ревновал. Почему, черт возьми, я так сильно хочу тебя?
— Тебе лучше знать, — бросила она ему, стараясь сохранять самообладание. — Вероятно потому, что я не иду тебе на уступки.
— Думаешь, что можешь держать меня на веревочке, словно собачонку? — прищурившись, тихо произнес он. — Тебе все это доставляет удовольствие, Кэтрин, не правда ли?
— Что все?
— Не подпускать меня к себе. Наказывать за прошлые грехи.
— Мне это отнюдь не доставляет удовольствия, — гневно воскликнула она. — Это просто мера предосторожности. Если ты этим не доволен, то знаешь, что делать.
— Верно, — печально подтвердил он, и к неописуемому изумлению Кэтрин повернулся и вышел, прикрыв за собой дверь так тихо, что ошеломил ее этим куда больше, чем если бы захлопнул дверь изо всех сил.
Секунду она стояла, затем выбежала из квартиры и со всех ног бросилась вниз по лестнице за ним вслед, причем на последней ступеньке споткнулась, и лишь в последнее мгновение обернувшийся Марк успел подхватить ее.
— Не уходи, — срывающимся от волнения голосом воскликнула она, ощущая, что страх вновь потерять его оказался куда сильнее страха пережить новое падение с лестницы.
Марк с осторожностью поставил ее на ступеньку, и таким образом их глаза оказались на одном уровне.
— Почему ты хочешь, чтобы я остался?
— Потому, что мне не хватает тебя, — не выдержала она. — Ты не давал о себе знать лишь потому, что хотел наказать меня?
— Да. Мне это удалось?
Она кивнула.
— Я несколько раз сама собиралась позвонить тебе, но…
— Оказалась слишком упрямой.
— Нет. Я боялась, что ты просто не станешь со мной говорить. Заявишь, что с тебя достаточно моих выходок.
— С меня их достаточно, — сказал он, и у Кэтрин перехватило дыхание.
— Тогда зачем ты пришел сюда? — с обидой сказала она.
— Потому что, как любой взрослый мужчина, знающий чего он хочет от жизни, я, черт возьми, больше не мог не видеть тебя. — Он пожал плечами. — Можешь смеяться, если хочешь.
Она покачала головой.
— Я не собираюсь смеяться. Давай поднимемся ко мне.
Марк молча смотрел на нее.
— Я думал, что для меня вход запрещен, — безразлично заявил он.
Кэтрин не выдержала. Она не собирается умолять его. Она отвернулась, но Марк схватил ее за плечи и заставил повернуться к себе лицом.
— Я бы очень хотел подняться, — четко произнося каждое слово, заявил он. — Я бы с удовольствием посидел и побеседовал, выпил кофе, даже согласился бы просто смотреть телевизор вместе с тобой. Я готов на любую форму общения, чего ты лишила меня, ибо не веришь, что я могу находиться с тобой в одной комнате без того, чтобы не наброситься на тебя с требованием твоего тела.
— Совсем не поэтому! — возмутилась Кэтрин. — Я не хотела, чтобы ты появлялся у меня потому, что…
— Считала, что я обязательно захочу уложить тебя в постель.
— Нет, Марк. — Она криво усмехнулась. — Это слишком простое объяснение. На мою долю выпало слишком много страданий, когда ты так внезапно исчез десять лет назад. Вот я и ограничила доступ посторонним в свою квартиру, потому что мне нравиться в ней жить. И я не хочу переезжать, чтобы облегчить себе задачу, когда мне вновь придется забывать тебя.
— Думаю, нам лучше подняться к тебе, — сказал он, направившись вверх по лестнице. — Нам есть, что обсудить, и мне представляется, что сделать это лучше в более достойном месте, чем подъезд твоего дома.
Кэтрин провела его в комнату и указала на диван.
— Хочешь кофе?
— Не сейчас. Пожалуй, лучше продолжить наш разговор. — Он шлепнул рукой по подушке дивана. — Иди, садись сюда. И расскажи-ка мне, почему ты так упорно придерживаешься мнения, что наши отношения непременно должны закончиться разрывом. Ну хорошо, тогда я повел себя, как идиот, но теперь, Кэтрин, все будет по-другому, обещаю тебе. Я отказался от привычки делать поспешные заключения.
— Именно это произошло, когда ты сегодня увидел Генри.
Марк усмехнулся.
— Любой на моем месте возмутился бы, увидев тебя в объятиях другого мужчины, Кэтрин.
— Так что же нам делать? — помолчав, спросила Кэтрин.
— Давай выпьем обещанного тобой кофе. Он заставит меня окончательно протрезветь после столь непривычного для меня количества спиртного. — Он улыбнулся, и Кэтрин почувствовала, как от облегчения, у нее даже закружилась голова.
Она встала и чмокнула его в губы.
— Отлично. Но боюсь, у меня нечего поесть. Я собиралась в магазин только завтра… что произошло?
— Ничего. Я просто пытаюсь придти в себя после твоего впервые добровольно подаренного мне поцелуя. — Он вытянул руки и усадил ее к себе на колени. — А ну-ка еще.
Кэтрин улыбнулась и с энтузиазмом выполнила его просьбу, после чего предсказать реакцию Марка не составляло труда: он стиснул ее в объятиях и поцеловал. Он потерся щекой о ее волосы, затем стал распускать их. Потом он провел пальцами по рассыпавшимся золотистым прядям и сжал лицо Кэтрин в своих ладонях.
— Давай забудем о кофе, — хрипло произнес он. — Если ты сейчас уйдешь его готовить, у меня нет уверенности, что ты вернешься в столь же безоблачном настроении.
— Мне тоже расхотелось кофе, — пробормотала она, и Марк приподнял ей голову и заглянул в глаза.
— Не хочешь ли ты этим сказать, что не хочешь также…
— Нет. Я все время хотела этого. Совсем недавно, когда ты ушел, я вдруг поняла, что со мной случится, если ты больше не вернешься.
— И что с тобой случилось бы? — тяжело дыша, спросил он.
В глазах Кэтрин блеснули слезы.
— То же, что и тогда. Для меня наступил бы конец света.
9
Марк привлек Кэтрин к себе и зарылся лицом в ее волосы. Стало очевидным, что ему не хватает слов, и последние сомнения Кэтрин исчезли. Она, все еще не оправившись от потрясения после его ухода, прижалась к нему всем телом, а он принялся осторожно осушать губами оставшиеся на ее лице слезинки, затем с нежностью поцеловал ее в губы. И Кэтрин вдруг поняла, что перед ней открываются новые, ни с чем не сравнимые перспективы. Она встала и с сияющими глазами протянула ему обе руки. Марк оказался прав. Судьба не зря опять свела их. Им было предначертано встретиться вновь. И вновь полюбить.
Она сказала ему об этом, когда они опустились вместе на кровать, и Марк, покачав головой, с нежностью коснулся своим длинным пальцем ее щеки.
— Слово «вновь» здесь не подходит, дорогая. Долгие годы я пытался убедить себя, что забыл тебя, но достаточно было одного взгляда на мою Кэтрин в больнице, и я понял, что не переставал любить тебя, уж не говоря о том, чтобы забыть. — Он усмехнулся. — Что создало бы массу неудобств, окажись у тебя ревнивый муж, способный в любой момент навестить тебя в палате.